Да не опустится тьма - де Камп Лайон Спрэг (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
— Может, она ревновала, — словно оправдываясь, предположил Мартин. — Так как насчет изготовления этого, как ты выразился, варварского пойла?..
— Что? Вот упрямец! Совершенно исключено. В Риме надо вести дело очень деликатно — не то что в каком-нибудь новом городе. Вот в Константинополе… — Томасус вздохнул. — Где легко разбогатеть — так это на востоке. Но я не хотел бы там жить. Благодаря стараниям Юстиниана у еретиков, как он их называет, там слишком много хлопот. Между прочим, какой ты веры?
— А ты? Хотя мне, разумеется, все равно.
— Я несторианин.
— Что ж, — осторожно произнес Пэдуэй, — а я принадлежу к конгрегационалистам, — Это было весьма далеко от истины, но Мартин полагал, что агностицизм вряд ли популярен в помешавшемся на религии древнем Риме. — Практически то же несторианство… Так вот, о производстве бренди…
— Не может быть и речи, молодой человек! Просто немыслимо! Что тебе нужно для начала?
— Большой медный котел и медная трубка, а также вино как исходный материал. Ну и помощников — быстрее дело пойдет.
— Нет, риск слишком велик. Извини.
— Послушай, Томасус, а если я покажу тебе, как вдвое сократить время на ведение банковских книг?
— Ты что, математический гений?
— Нет, но у меня есть система, и я могу обучить твоих людей.
Томасус закрыл глаза, словно левантинский Будда.
— Ну, если тебе нужно не больше пятидесяти солидов…
— Бизнес — всегда риск, ты же знаешь.
— В том-то и беда… Хорошо, согласен. Если твоя система действительно так хороша.
— Под какой процент? — спросил Мартин.
— Как обычно. Три процента.
Пэдуэй был поражен. Потом он осведомился:
— Три процента… за какой срок?
— В месяц, разумеется.
— Слишком много!
— А чего же ты хочешь?
— У меня на родине шесть процентов годовых — это уже немало.
— Чтобы я ссудил деньги под такой процент?! Ты слышишь, Господи? Тебе бы жить среди диких саксов… Но ты мне нравишься. Для тебя — двадцать пять процентов в год.
— Все равно много. Я мог бы подумать о семи с половиной.
— Разбой!.. Меньше двадцати и речи быть не может.
— Нет. В крайнем случае девять.
— Увы, мы не договоримся. А жаль — с тобой интересно иметь дело. Пятнадцать.
— Исключено, Томасус. Девять с половиной.
— О Господи, ты слышал?! Он хочет меня разорить!.. Уходи, Мартинус, ты зря тратишь время. Больше никаких уступок с моей стороны. Двенадцать с половиной.
— Десять.
— Да понимаешь ли ты латынь?! Все, молодой человек, до свиданья, приятно было познакомиться. — Когда Пэдуэй встал, банкир шумно втянул сквозь зубы воздух, будто его смертельно ранили, и проскрежетал: — Одиннадцать.
— Десять с половиной.
— Сделай одолжение, открой, пожалуйста, рот… Нет, ты все-таки человек. Я думал, может, у тебя акульи челюсти. Или клыки… Ну, ладно. Щедрость и доброта меня когда-нибудь погубят. А теперь давай посмотрим твою счетную систему.
Часом позже три раздраженных писаря сидели напротив Пэдуэя и смотрели на него — один с удивлением, другой с настороженностью, а третий с неприкрытой ненавистью. Мартин только что закончил операцию деления с арабскими цифрами, в то время как служащие, используя римские, едва начали бесконечный процесс «проб и ошибок», которого требовала их система. Пэдуэй перевел свой ответ снова в римские цифры, записал их и показал Томасусу.
— Прошу. Пусть кто-нибудь проверит: перемножит делитель на частное. А их возню можно прекращать — всю ночь просидят.
Служащий средних лет, тот, кто глядел на Мартина с явной враждебностью, списал цифры и мрачно стал проверять. В конце концов закончив, он отшвырнул перо.
— Этот человек — колдун! Он проводит все вычисления в уме, а свои глупые пометки делает, чтобы нас запутать.
— Вовсе нет, — возразил Пэдуэй любезно. — Я могу научить тому же и вас.
— Чтобы я брал уроки у длинноштанного варвара?! Да я… — Но тут его оборвал Томасус, приказав без пререканий делать, что велено. — Я свободный римский гражданин, — ощерился служащий, — и двадцать лет веду конторские книги. Если тебе нужен холуй для этой дьявольской системы, купи какого-нибудь трусливого раба-грека! С меня достаточно!
— Посмотри, что ты натворил! — жалобно вскричал Томасус, когда служащий схватил свой плащ и с шумом выскочил за дверь. — Теперь мне придется нанимать другого, а при нынешнем дефиците работников…
— Ничего, — успокоил Пэдуэй. — Двое оставшихся, освоив американскую арифметику, легко управятся за троих. И это еще не все. У нас есть так называемая двойная бухгалтерия, которая позволяет в любое время знать свое финансовое положение, гарантирует от ошибок…
— Ты слышишь, Господи? Он хочет перевернуть все банковское дело!.. Пожалуйста, не торопись, Мартинус, иначе ты сведешь меня с ума! Дам я тебе ссуду, куплю оборудование, только не вываливай на меня все свои новейшие методы сразу! — Томасус передохнул и продолжил уже более сдержанно: — Что это за браслет, на который ты иногда поглядываешь?
Пэдуэй показал свое запястье.
— Своего рода солнечные часы, только переносные.
— Часы? Гм-м… Попахивает магией. А ты в самом деле не колдун? — Он нервно рассмеялся.
— Нет-нет, — заверил Пэдуэй. — Это простое механическое устройство, вроде… вроде солнечных часов.
— Ах, вот как, понимаю… Но зачем стрелочка, показывающая шестидесятые доли часа? Кому в здравом уме понадобится знать время с такой точностью?
— На моей родине это считается полезным.
— Что ж, другие края, другие нравы… А может, ты дашь сейчас моим ребятам урок этой самой американской арифметики? Покажешь нам, что она и впрямь так хороша, как ты утверждаешь?
— Ладно. — Пэдуэй взял дощечку, нацарапал на воске цифры от 1 до 9 и растолковал их значение. — Теперь подходим к самому главному. — Он начертил кружок. — Этот знак обозначает «ничто».
Младший писарь поскреб затылок.
— Ты хочешь сказать, что этот символ не имеет значения? Какой же от него прок?
— Я не говорил, что он не имеет значения. Он обозначает «ноль» — остаток при вычитании, к примеру, двух от двух.
Старший писарь скептично хмыкнул.
— Не вижу смысла. Какая польза от символа, обозначающего то, чего не существует?
— Но слово-то для этого есть! И оно ведь нужно!
— Положим, — согласился старший писарь. — Но мы не используем «ничего» в наших вычислениях. Где это слыхано, чтобы ссуду давали под ноль процентов? Или брали в аренду дом на ноль недель?
— Может быть, — ухмыльнулся младший, — уважаемый господин подскажет нам, как получить доход от нулевой торговли…
— Чем меньше будете меня перебивать, тем раньше я закончу объяснение! — рявкнул Пэдуэй. — Скоро вы поймете смысл знака «ноль».
На основные правила сложения ушел час. Потом Мартин объявил служащим, что на сегодня достаточно — пусть практикуются самостоятельно. На самом деле он просто выдохся. По натуре Пэдуэй говорил очень быстро, и необходимость продираться через латынь слог за слогом доводила его до безумия.
— Весьма изобретательно, Мартинус, — льстиво сказал банкир.
— А теперь всерьез о ссуде. Ты, конечно, не думаешь, что мы сойдемся на такой смехотворно низкой цифре, как десять с половиной процентов…
— Еще как думаю! Мы же условились!
— Ну, Мартинус! Я говорил, после того, как мои служащие освоят американскую систему, я рассмотрю возможность ссуды под такой процент. А до тех пор разбрасываться деньга…
Пэдуэй вскочил как ужаленный.
— Ты… ты тот, кто обманывает… О, как по латыни жулик? Если ты немедленно…
— Не горячись, мой юный друг. В конце концов, мои мальчики уже все поняли, теперь они справятся сами. Так что можешь…
— Ладно, пускай справляются сами. А я найду другого банкира и обучу его служащих полностью: вычитание, умножение, деле…
— Опомнись! — возопил Томасус. — Нельзя же разносить секрет по всему Риму! Это несправедливо по отношению ко мне!
— Нельзя?! Посмотрим! Да я на этом обучении еще и заработаю! Если ты думаешь…