Да не опустится тьма - де Камп Лайон Спрэг (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
— Мартинус, Мартинус! Давай не будем принимать поспешных решений! Вспомни, что говорил Христос о долготерпении. Я сделаю тебе особую уступку, так как ты начинаешь новое дело…
Пэдуэй получил ссуду под десять с половиной процентов. И, скрепя сердце, дал слово не раскрывать секрета до ее погашения.
Медный котел Мартин купил в лавке старьевщика — по крайней мере, так он назвал про себя это заведение. Однако никто никогда не слышал о медных трубках. После того, как они с Томасусом обошли всех скобяных торговцев в городе, Пэдуэй занялся медниками. Те тоже слыхом не слыхивали о медных трубках. Правда, некоторые вызвались изготовить желанный предмет на заказ — по астрономическим ценам.
— Мартинус! — взмолился банкир. — Мы прошагали миль пять, мои бедные ноги не выдерживают! Не сгодится ли тебе свинец? Его у нас сколько хочешь!
— Сгодился бы, если бы не одно «но», — сказал Пэдуэй. — Мы отравим всех своих клиентов. А это может создать нам дурную репутацию.
— Так или иначе, дело не двигается!
Пэдуэй задумался под пристальными взглядами Томасуса и Аякса, раба-негра, который нес котел.
— Найти бы сноровистого подручного… Как у вас нанимают работников?
— Никак, — отрезал Томасус. — Совершенно случайно. Можно купить раба — но у тебя не хватит денег, а я не пойду на такое рискованное вложение. К тому же потребуется опытный надсмотрщик, чтобы заставить раба работать по-настоящему.
— А может, повесим у тебя над дверью вывеску: есть, мол, вакансия для мастерового.
— Что?! — воскликнул банкир. — Ты слышишь, Господи? Сперва он выманивает у меня деньги, а теперь хочет обезобразить мой дом! Неужто нет предела…
— Не надо так волноваться, Томасус. Вывеска будет небольшой и очень красивой. Я нарисую ее сам. Ты же заинтересован в успехе моего предприятия?
— Ничего не выйдет. Опоганить жилище, унизить себя физическим трудом… И все равно большинство работников не умеют читать. Нет-нет-нет, даже не заговаривай об этом! А какого размера должна быть вывеска?
Вечером Пэдуэй едва добрался до постели. Пути назад, в родное время, не было. Никогда больше ему не изведать прелестей «Американского журнала археологии», Микки Мауса, теплого ватерклозета, разговора на простом, богатом, выразительном английском языке…
Пэдуэй нашел работника на третий день после знакомства с Томасусом — смуглого хвастливого и нахального маленького сицилийца по имени Ганнибал Сципио.
Тем временем он снял полуразвалившийся дом на Квиринале, перенес туда весь свой нехитрый скарб и купил тогу, чтобы носить поверх брюк и не так бросаться в глаза. Взрослые редко обращали на него внимание в этом разношерстном городе, зато детишки преследовали Мартина буквально по пятам, с громкими криками бегая за ним по улицам. Он потребовал, однако, вшить в тогу просторные карманы — несмотря на протесты оскорбленного портного, не желавшего портить добротную элегантную одежду дьявольскими нововведениями.
Пэдуэй обстругал деревяшку и показал Ганнибалу Сципио, как обмотать ее полосками меди. Ганнибал немедленно заявил, что знает о пайке абсолютно все. Но, когда Пэдуэй попробовал согнуть трубку для дистиллятора, швы сразу полопались. После этого самоуверенности у Ганнибала чуть поубавилось — на некоторое время…
Пэдуэй с тревогой ждал великого дня первого выхода дистиллята. Согласно теории Танкреди на древе времени должна образоваться новая ветвь. Но вдруг профессор ошибается? Вдруг какие-то действия Пэдуэя столь разительно изменят курс истории, что само его рождение в 1908 году станет невозможным, и Мартин попросту исчезнет?
— Разве не нужно прочитать заклинание или что-нибудь в этом духе? — спросил Томасус-сириец.
— Нет, — отрезал Пэдуэй. — Я уже трижды говорил, что волшебство тут ни при чем.
Впрочем, в душе он понимал ростовщика: ночной поход в старый полуразвалившийся дом, загадочная громоздкая аппаратура, неверный свет масляных ламп, опасливо замершие Ганнибал Сципио и Аякс… Негр, страшно оскалив зубы и выпучив глаза, смотрел на перегонную установку так, будто ожидал, что из нее вот-вот полезут демоны.
— Не быстро дело идет, а? — промолвил Томасус, нервно потирая мясистые ладони. Его поблескивающий здоровый глаз не отрывался от трубки, из которой капала желтоватая жидкость.
— Пожалуй, достаточно. — Пэдуэй велел Ганнибалу снять котелок и перелить содержимое приемной емкости в бутылку. Потом плеснул из бутылки в маленькую чашку, принюхался и сделал глоток. Да, отнюдь не высший класс, но определенно бренди.
— Будешь? — предложил он ростовщику.
— Сперва пусть выпьет Аякс.
Аякс попятился, вытянув перед собой руки.
— Хозяин, умоляю…
Негр выглядел таким испуганным, что Томасус не настаивал.
— Ганнибал, а ты? Капельку!
— Нет, спасибо. Я бы с удовольствием, но у меня слабый желудок — от всякого пустяка расстройство. Если мы закончили, может, пойдем домой? Признаюсь, меня тянет ко сну.
Ганнибал театрально зевнул. Пэдуэй отвернулся от него и сделал еще один глоток.
— Ну, — рискнул Томасус, — если ты уверен, что мне это не повредит, я, пожалуй, попробую.
Он пригубил из чашки и закашлялся.
— Боже всемогущий, Мартинус, из чего сделаны твои внутренности?! Это же сущий огонь! — Но когда кашель успокоился, на его лице появилось блаженное выражение. — Зато по телу тепло разливается! — с наивной радостью отметил банкир и одним глотком осушил чашку.
— Эй, потише, — посоветовал Пэдуэй. — Это не вино.
— За меня не беспокойся. Я никогда не пьянею.
Пэдуэй налил ему еще и сел.
— Объясните мне одну вещь, в которой я никак не могу разобраться. У меня на родине отсчет лет ведут с рождества Христова. А когда я приехал, мне сказали, что сейчас идет тысяча двести восемьдесят восьмой год со дня основания Города. За сколько же лет до рождения Христа был основан Рим? Я запамятовал.
Томасус снова приложился к чашке и задумался.
— За семьсот пятьдесят четыре… нет, за семьсот пятьдесят три. Значит, сейчас пятьсот тридцать пятый год со дня рождения нашего Господа. Это по церковной системе. Готы называют его вторым годом правления Теодохада, а византийцы первым годом консульства Флавия Велизария. Или каким-то годом юстинианской империи… Да, запутаться немудрено. — Сириец зажмурился и сделал еще один глоток. — Замечательный напиток! Тебя ждет успех, Мартинус.
— Спасибо. Надеюсь.
— Да, замечательный… Конечно, успех! Как же иначе? Большой успех. Ты слышишь меня, Господи? Проследи, чтобы моего друга Мартинуса ждал большой успех… Я вмиг распознаю человека, которого ждет успех. Годами их подбирал. Поэтому и мои дела идут успешно. Успех, успех. Выпьем за успех. Блестящий успех. Знаешь, Мартинус, а давай пойдем куда-нибудь! Грех пить за успех в такой развалюхе. Есть тут одно уютное местечко с музыкой… Сколько у нас еще бренди? Отлично, бери всю бутылку.
«Уютное местечко» оказалось в театральном районе, на северном склоне Капитолийского холма. Музыку обеспечивала молодая женщина, жалобно дергавшая за струны арфы и тянувшая песни на калабрийском диалекте, который денежные клиенты находили очень забавным.
— Давай выпьем за… — Томасус в тридцатый раз начал говорить «успех», но вдруг замолчал и посерьезнел. — Знаешь, Мартинус, придется купить этого паршивого вина, иначе нас отсюда вышвырнут. Твой божественный напиток можно смешивать с вином? — Заметив выражение лица Пэдуэя, банкир поспешно добавил: — Не волнуйся, дружище, — за мой счет! Могу я хоть раз отдохнуть?! Все недосуг — семья, работа… — Томасус подмигнул и щелкнул пальцами, подзывая официанта. Выполнив необходимую процедуру, он извинился: — Одну секунду, Мартинус, я вижу человека, который должен мне крупную сумму денег. Сейчас приду. — И, пошатываясь, направился в другой конец помещения.
К Пэдуэю неожиданно обратился мужчина за соседним столиком:
— Что это ты пьешь со своим одноглазым стариком?
— Так, чужеземное вино, бренди называется.
— Ага, значит, ты издалека? Я сразу понял, по твоему акценту. — Собеседник Мартина, с густыми и очень черными бровями, задумчиво наморщил лоб. — Знаю, ты из Персии.
