Да здравствует Государь! (СИ) - Касаткин Олег Николаевич (библиотека книг TXT) 📗
Кто старое помянет… («А кто забудет — тому два!» — вдруг прокомментировал внутренний голос).
— Все-таки, Иван Алексеевич, — потрудитесь разъяснить вашу точку зрения… — сухо осведомился монарх.
— Я не могу утверждать что изучил обстановку во французском государстве до малейших мелочей, но вещи основополагающие знаю смею заверить, хорошо. И всё говорит о том что французское общество и государство, если угодно — сама нация глубоко больны.
И прежде всего то что… французская нация все меньше рожает детей. И совсем скоро покойников станет больше чем младенцев. А солдат — соответственно меньше чем младенцев, — позволил себе пошутить министр. Вот простая статистика.
Если в одна тысяча восемьсот пятьдесят первом году население Франции достигло тридцати шести миллионов то в минувшие сорок лет оно выросло лишь до тридцати семи миллионов и девятисот тысяч человек.
Но это был рост населения Франции, но не арифметически числа французов.
В 1851 году — за два года до Крымской войны в стране постоянно проживала ровно триста восемьдесят одна тысяча иностранцев, а к 1881 г. их число увеличилось более чем в три раза — до миллиона ста тридцати тысяч человек. Впрочем, де факто иностранцев гораздо больше, поскольку многие из них уже перешли во французское подданство.
Скажем — еще в одна тысяча восемьсот семьдесят первом году по декрету министра внутренних дел Кремье все евреи, проживавшие в североафриканских колониях Франции, получили французское гражданство.
А не так давно — в связи со столетним юбилеем взятия Бастилии натурализация была облегчена и число граждан Франции увеличилась почти на миллион человек.
Однако должен вам сказать — это не из за доброты и гуманизма властей — а своего рода нужда — пусть и выдаваемая за добродетель. Но даже в этом положении Франция не может обойтись без чужеземцев.
Рудные шахты севера республики и и вблизи Па-де-Кале процветают благодаря полякам; Нормандия и побережье Средиземного моря не брезгуют трудом китайцев; стекольные заводы в Бордо эксплуатируют негров; железные рудники в местности Брие — итальянцев; лионское шелкоткачество все чаще пользуется трудом греков; джутовая и лесная промышленность в Пиренеях и близлежащих областях держатся на испанцах. А почти все сезонные рабочие севера Франции — бельгийцы.
Вот если угодно главное что касается французских дел — французы стали вымирать.
К наступившему одна тысяча восемьсот девяностому году, — резюмировал Вышнеградский, — в пятидесяти департаментах из восьмидесяти семи, составляющих нынешнюю Французскую Республику, число смертей превышало число рождений — и в ближайшее время на очереди еще около двух десятков департаментов…
Властители Третьей республики заклинают — революция де не должна возвращаться, — на лице Вышнеградского мелькнуло что — то похожее на издевательскую насмешку, — и весьма вероятно она и не вернется — ибо старики и вырожденцы переворотов не свершают да и на что другое мало годятся…
Таковы дела Франции. В то же время ее противник — Германская империя совсем напротив — растет и экономически, и численно и что не менее важно — морально…
Если сравнить рождаемость во Франции и Германии то мы увидим как рождаемость во Франции падает а у Германии растет.
Так например рождаемость во Франции в 1872 году составила 500 тысяч человек, в 1882 году 460 000 человек и в 1889 году 445 тысяч человек.
В Германии же соответственно 770 тысяч, 840 тысяч и 930 тысяч.
В 1871 году к моменту объединения ее гением Бисмарка, население Германии насчитывало сорок с лишним миллионов человек — а сейчас — уже пятьдесят пять без малого миллионов. Этот рост мог бы быть еще больше, если бы не значительная эмиграция.
— Она так значительна? В самом деле? Получается что через 20 лет Франция в войне 1 на 1 против Германии обречена на разгром и это с учетом эмиграции — невольно удивился Георгий.
— Только в обе Америки и только с момента создания Империи кайзера уехало примерно три миллиона немцев. Не удивительно, что немцы с высокомерным презрением смотрят на «выродившихся» французов…
— Что же — французы вскорости начнут завозить негров и магрибинцев? — невольно прищурился монарх.
— Ну возможно это будет и не так скоро — тем более пока что есть бельгийцы и поляки.
Так или иначе — в Германии больше людей и их число и растет, а во Франции падает — хотя как хочется отметить — народное благосостояние если и различается то незначительно…
Однако военные расходы стороны несут в общем равные. До 1883 года армия Франции даже превосходила германскую в размере 423 тысячи против 406 тысяч, а военный бюджет был больше чем у Германии за период 1871-86 на 1,5 миллиарда франков.
С 1886 года Германия начала наращивать свой военный бюджет и сейчас не уступает Франции.
— Я как вы знаете не раз бывал во Франции и Германии — причем по деловым вопросам, а не на Пляс-Пигаль и в Баден-Бадене — как наши с позволения сказать салонные витии, — насмешка на этот раз была неприкрытой, но лишь слегка, как это уместно в деловой беседе.
И я видел и Рур и Саар — там и там рабочий люд не роскошествует — хотя до английских пауперов им есть куда падать.
И тем не менее французский рабочий и работает хуже и живет грязнее немецкого — с Вашего позволения во многих смыслах грязнее — я ознакомился с разной статистикой — включая статистику распространения сифилиса в республике. Удручающие тенденции…
— Но что же стало причиной столь грустного положения? — Георгий был искренне удивлен. Ни о чем таком он не и не подозревал — разве что еще в отрочестве запомнил фразу из учебника военной истории, мол после Наполеона и его войн, средний рост француза стал меньше на два с гаком вершка да так до сих пор и не вернулся к дореволюционному.
— Проще всего искать причины в истощении сил нации из за пережитых Францией за прошедшее столетие смут и потрясений, — словно в раздумье продолжил Вышнеградский.
За это время во Франции произошли три революции, трижды реставрировалась монархия, сменилось три династии, провозглашены две республики. А в войнах пало три миллиона здоровых мужчин. Однако ведь в войнах Бонапарта погибали и русские, и немцы, и австрийцы… Но ей же ей — уж на что а на малодетность и нехватку народа России матушке не приходится жаловаться.
Причиной упадка кроме гибели стольких людей и бедствий является и гибель в войнах и смутах морали. Да Георгий Александрович — гибель морали — и частной и общественной.
Продажность политиков — продажность открытая, лживость общественных учреждений — вошедшая в привычку ложь политиков не исполняющих обещаний…
Перефразируя британского сочинителя Теккерея — мы видим какую-то неслыханную «ярмарку лжи». От лжи мсье Тьера обещавшего амнистию коммунарам семьдесят первого года и сочувствовавшим им и не исполнившего до лжи маршала Мак Магона обещавшего верность республике и плетущего заговоры… Ну депутаты лгущие электорам с трибуны — и с лёгкостью отрекающиеся от лживых обещаний как их не было — это почти привычно и никого не дивит. Вот что такое Франция ныне — что признают и ее высшие чиновники и философы. Как в прошлом году ответил в газете знаменитый писатель Эрнест Ренан одному из своих патриотичных читателей: «Молодой человек, Франция умирает, не тревожьте ее агонии».
Ну и то же касается граждан республики — последние слова были выделены глухой но все ж явственной иронией… Как говорили древние мудрецы — «Что вверху то и внизу».
Совершенно невообразимый разврат — причем и в так называемых приличных кругах; проституция тайная и явная, женская и мужская… Производство искусственных выкидышей стало почти легальным — несмотря на законы… Содомия не только уже почти сто лет не преследуется по суду но что куда хуже — узаконена в общественном мнении.
Рим эпохи упадка накануне завоевания варварами! — не сдержавшись воскликнул Вышнеградский.
— Кроме того — это особенность тамошней политико-экономической системы — как не так давно объяснял мне один смышлёный профессор Сорбонны. Если немецкий капитал — это капитал фабрично-заводской, а британский — торговый, то французский — банковский. Из чего в сочетании с моральными проблемами проистекает одна особенность — люди имеющие доход все чаще вкладывают его не в дело и тем боле не в семью а в рентные бумаги.
