В лето 6746 года от сотворения мира (СИ) - Нефёдов Борис (книги полностью бесплатно TXT) 📗

Я крикнул Митяя (который уже служил при мне «ординарцем») и задал ему вопрос в лоб:

— Есть зимой прямая сухопутная дорога на Новый Торг? Не через Селигер и озера?

И он меня убил напрочь:

— Нет, нету.

— Как «нету»?

— Не знаю, но не ездят. Тут правда, один охотник приходил на торг, говорил купцам, что может такую дорогу показать, да ему никто не поверил. Уж слишком заманчивым предложение показалось. Решили, что корысть свою он здесь имеет. А может хочет завести в глухомань, да с дружками обозом поживиться. Трогать его не стали, ничего против него не было, так, подозрения одни. Но и желающих он не нашел.

— И где сейчас этот охотник?

Я замер в ожидании ответа.

— Да в Новгороде. Семью привез, но где живет, точно не знаю. Знаю, что работает по найму у кого-то из горшечников. Видел его с ними пару раз на торге.

Отлегло.

— Сможешь найти?

— Я то?

— Ты то.

— Да, надо — найду.

— Надо.

— Сюда привести?

— Сюда.

— За два дня сделаю. Делов-то.

— А за день?

— Так ему же все равно отпроситься надо.

— Скажешь хозяину, что я лично прошу его этого охотника ко мне на разговор отпустить.

Митяй осклабился:

— Тогда, конечно, отпустят. Хозяин потом на торгу будет еще всем рассказывать, как его сам Игнач об услуге просил-просил, просил-просил, и как он кочевряжился, но потом снизошел и с трудом, но согласился оказать ему уважение.

— Вот и действуй давай.

Так что я буквально через день встретился с еще одним своим сподвижником, надежным и верным. Оказалось, что сухопутная дорога на Новый Торг действительно есть, но кто и когда проторил ее ему неизвестно. Что показал ему эту дорогу еще его дед, и что несколько лет назад по ней он уже водил обозы одного новгородского купца, который получал за счет экономии на дороге значительную прибыль, а потому обозы его ходили тайно. Но этот купец потом перешел на торговлю воском, уехал куда-то, похоже, что в Любек, а он пристроился к артели охотников. Все бы хорошо, но после создания семьи и рождения ребенка, решил он осесть в Новгороде, думал, что снова поведет караваны, но его никто всерьез не воспринял.

Звали его, скажем так, сильно уж заковыристо — Свистун Дубовый Нос, что, если честно, сильно соответствовало его внешности. Но мы договорились, что я буду называть его просто Снегирем или Проводником. Я напоил его чайком с «секретом» и выслушал его с большим вниманием. Стало понятно, что рассказ его был искренним. Если коротко, то я ему поверил.

Потом перешли на дела его семейные. Оказалось, что Снегирь новоявленный, со своей семьей (женой и ребенком) снимал угол у того же гончара, где работал. Поскольку мы решили, что теперь он переходит на работу ко мне, определились, что они переедут в мой дом в самое ближайшее время. Питание — с моего стола, а с оплатой решим после возвращения моего первого обоза в Новый Торг, который Проводник и поведет.

С его гончаром я в тот же день сам договорился, выплатив ему небольшие отступные (различными приспособлениями для гончарного дела) и через день Снегирь-проводник уже с семьей жил у меня.

Тем временем я готовил свой первый обоз. Было понятно, что он не должен был быть слишком большим. Главная его задача — по первому снегу проторить дорогу, сделать особые зарубки на деревьях для тех, кто поедет следом или будет возвращаться, да определиться с местами возможных стоянок по всему маршруту.

Не был уверен и в Проводнике, и в существовании сухопутного пути, поэтому я послал с обозом Степана Молчуна (откуда он появился — немного позднее), попросил его подыскать в Новом Торге место для остановки моих обозов. Дал ему также для оплаты зерна и возможных иных товаров несколько железных ломов и немного серебра. С обозом послал и десяток верховых (на всякий случай). Если все хорошо, то трое из них должны были вернутся пораньше, чтобы, не теряя времени я готовил новые караваны.

Когда мой обоз выступил на Новый Торг, подморозило, но снега было еще мало. Полозья саней поскрипывали, а в местах, где доставали до земли, даже немного скребли, но лошади шли ходко. С собой обозники взяли не только продукты для людей, но и корм для лошадей на все время пути, а я ждал возвращения экспедиции через 40 дней. Через три недели вернулись трое верховых. С их слов, дорога действительно явно существовала, на ней были старые места обозных стоянок. Правда, по ней давно не ездили и в нескольких местах пришлось поработать топорами. Но сама дорога была на удивление неплохой. Они дополнительно отметили путь свежими затесами. Я ждал их вестей, и новый обоз вышел этим же путем уже на следующий день в сопровождении одного из вернувшихся. Я уже готовил следующий. Через неделю отправил третий обоз и пошло-поехало. А еще не истекло 40 дней от начала первой экспедиции, как пришли и мои первопроходцы. Степан Молчун был откровенно доволен поездкой. Все вопросы он решил, зерно закупил за железные ломы по согласованной нами цене, практически все серебро привез назад, необходимые указания дал каждому старшему всех встреченных и отправляемых моих обозов. В Новом Торге нашел и арендовал что-то типа постоялого двора, где теперь мои обозы смогут останавливаться. Я тоже был доволен. Выдал ему и Проводнику премию — по 2-е новгородке, а Проводнику еще и полушубок форменный. Степан Молчун воспринял «премию» как должное, а Проводника едва успокоил. Сильно досталось ему за последний год, а ведь семья. Я тоже расчувствовался, да и дал ему еще цепочку серебряную (из своих московских запасов) в подарок для его супруги. Господи, как же легко сделать человека счастливым! Потом сидел и думал, про кого такое сказал. То ли про Снегиря, то ли про себя.

Вот ведь, ёкарный бабай.

Глава 5. Создание промышленного капитала

Первым делом я решил заняться организацией собственного производство, создать, так сказать собственный промышленный капитал. И решил начать с производства свечей.

Все осветительные приборы, используемые жителями Новгорода в ХIII веке можно было разделить на три группы: это сосуды для масла, подсвечники и светцы-лучинодержатели. Масляные лампы давали слишком мало света и потому, хотя и использовались, но довольно редко. Дома попроще, а также помещения с челядью, освещались лучинами, с помощью приспособления для их удержания — светцов [12]. Но, как оказалось, основным осветительным прибором в Новгороде были все-таки свечи. Богатый город. Основная масса его жителей могла себе такое позволить. На лучины новгородцы перейдут значительно позже, в период утраты городом своего значения и его постепенного обнищания. Но до этого было еще далеко.

В ХIII веке в большинстве новгородских домов использовались железные подсвечники, уплощенный штырь которых забивали в стену сруба. Поскольку многие такие подсвечники были с двумя-тремя ветвями, то получалось, что сильно на свечах новгородцы не экономили. Правда и спать ложились, по нашим меркам, очень рано, а вставали с рассветом, так что свечей много не переводили.

На Руси в тот период основным материалом для свечей служило обычное сало. Называли свечи из него «макаными», поскольку при их изготовлении многократно обмакивали фитиль («светильню») в растопленное сало. Но уж слишком такие свечи были вонючи. В отличие от других княжеств, новгородцы могли себе позволить более дорогие свечи из чистого воска с их характерным медовым запахом (в наших церковных лавках сейчас такие почти нигде не продаются), более ярким светом и увеличенным, по сравнению с сальными свечами, сроком горения. И могли позволить это себе не столько потому, что жители города были побогаче остальных, но и потому, что воск составлял одну из главных составляющих новгородского экспорта. Из всех русских земель воск поставлялся именно на новгородский рынок, а уже оттуда он вывозился на Запад. А пчеловодство (точнее, бортничество) в тот период на Руси имело самое широкое распространение. До ХII-го века оно было даже более развито, чем земледелие.