В лето 6746 года от сотворения мира (СИ) - Нефёдов Борис (книги полностью бесплатно TXT) 📗
Действительно, новых рабов оказалось много, не менее трех десятков, и было понятно, что они здесь недавно. Кто-то сильно пощипал финно-угорские племена. Я пустил вперед (как гончую «в полаз») Митяя. Язык знает и знает, что мне надо. Только, в отличие от гончаков, ему голос подавать не следует, а надо наоборот тихонько на ухо мне информацию сбросить. Он это понимает и свое дело делает.
А Ибрагимка не унимался:
— Не вру. Пригнали сегодня три десятка, а после завтра еще полторы сотни пригонят, да еще два раза по столько в пути. Эти будут через пять дней. Я не возьму — другим отдадут, те свой навар иметь будут, я — не буду. Значит, этих надо продать, быстро продать, а кому сейчас столько надо?
Много пленных. Надо не прозевать, отобрать тех, что мне подходят. Значит, и из этих надо купить и про тех предупредить.
— Вот что, Ибрагимка. Я этих сегодня посмотрю, а тех, как только пригонят, ко мне человека посылай. Торговый или не торговый день, я приду. Первый отобрать хочу. Мне много людей надо. Но если узнаю, что не меня первым позвал — никого не куплю, у соседей твоих десятками покупать буду, а к тебе больше ни ногой.
— Что ты, Игнач. Ты же знаешь Ибрагимка. Ибрагимка для тебя все сделает. Ни к кому не ходи, ко мне ходи. Лучший товар — твой. На подходе будет — уже людей пришлю. А сколько тебе нужно?
— Это — по товару. Может десяток куплю, а может и всех.
— Всех? Игнач. Ты же знаешь Ибрагимка. Ибрагимка для тебя…
Здесь и Митяй подтянулся. Хмурый какой-то.
— Ну, что приглядел?
— Есть два мужичка. Два родственника из одного селения. Не молодые (уже под тридцать лет), но на вид — крепкие. В разговоре — вроде толковые.
— Как получилось?
— Говорят, налетели ночью, кого положили, но по большей части скрутили еще сонными.
— А ты чего смурной?
— У них среди пленных женщин одна есть. Для одного — сестра, для другого — жена. С отроком она. Тому лет 9. Я им сразу сказал, что тебе бабы, да еще с детьми, вроде бы ни к чему. Один — на коленях просит выкупить и их, а у другого — просто слезы текут. Все знают — сейчас их разобьют, то больше не встретятся. А достанется баба с отроком купцам-кочевникам — уведут в неволю далекую да страшную. Говорят — любой службой тебе отслужат. Я посмотрел, ну, баба как баба. Мальчишка хороший, только похоже, что простыл он сильно в дороге.
— А ты чего?
— Мать у меня из тех краев.
— Кто еще с их поселения?
— Одни они. Не знаю, как получилось, может порубали остальных, может еще что.
— Наш язык совсем не знают?
— Так, отдельные фразы. Но вроде смышлёные.
— Ладно. Эй, Ибрагимка, прикажи-ка привести тех, на кого мой ординарец покажет.
Привели их. У мужичков в глазах надежда. Баба ребенка прижимает, посмотрел — правда застудился сильно. Жар. Ну чего долго рассказывать, купил я их всех четверых. И еще четверых, что для ухода за лошадьми отобрал.
Потом решил сам прогуляться, живой товар посмотреть. Что сказать, жутко и дико для человека из ХХI века, да еще с советским прошлым. Заметил в стороне трех подруг, одетых получше, перешептывавшихся и посмеивающихся. Было понятно, что как покупателя своего они меня не рассматривают, седой весь, да и видно, что «не клиент».
— А ты ткать или прясть умеешь? — обратился я к одной из них.
Та неторопливо поднялась, отряхивая с себя кое-где приставшую солому. На вид лет 23, фигуристая, ничего не скажу, все при ней. Вскинула голову, повела бедром, смерили меня сверху донизу жгуче зелеными глазами, и бровь ее насмешливо поползла вверх:
— Нет, боярин. Я … по другой части.
Ее товарки прыснули.
Но меня смутить трудно, по работе моей бывшей мне дам этой категории часто видеть приходилось.
— Ну, для начала, я не боярин. А что по другой части, так это тоже хорошо. Мне по твоей части люди тоже надобны, — и я оценивающим взглядом посмотрел на ее «подруг».
— Неужто тебе меня одной не хватит, — уже не так резко и уверенно, но все еще с подначкой и каким-то вызовом попробовала продолжить она.
— Не хватит. Таких, как ты, нет, таких как вы все, — я обвел пальцем всю троицу, — мне штук двадцать надобно.
И тут до них дошло, что я не шучу, и что я их вот сейчас покупать буду. Старый, а ему «штук двадцать» подавай. А может не себе? Все равно много. Да и церковь… А может не в город? А может не для того…? Тут чего только в голову не придет.
— Ибрагимка, подь суды. Почем вот этих баб продаешь? Ты не загибай, не загибай, — и уже погромче, чтобы этим дамам полусвета тоже слышно было, — да мне не для утех, мне нужники убирать некому. Пошли к тебе, обсудим.
Теперь смешки послышались из того угла, где сидели отобранные мужчины.
Им в ответ и мне в спину:
— Он что там, пол Новгорода засрал?
Но на этот раз уже никто не засмеялся.
— Евпраксия, дура. Это же— Игнач! Помнишь, люди говорили.
Поторговались, конечно, но в конце и Ибрагимка и я были довольны. Я доволен, что купил холопов значительно дешевле, чем в другое время, а Ибрагимка был доволен, что я купил сразу чуть не треть из поступивших. Он даже (на радостях) отрядил мне двух лошадей с санями, на которых отвезли нас всех до самого дома. Мужиков сразу осмотрел, отправил в баню, переодел и «в карантин». Пусть немного отъедятся, да от насекомых избавятся. Мои домашние им тем временем лежаки подготовили. Купленных женщин передал Марфе. Рука у нее тяжелая, нарушений порядка не допустит. Эти пойдут в баню после мужчин. Одежду — в котлы и кипятить. Обновы им подберут из оставшегося от прежних хозяев. Со вшами дополнительно разбираться придется. На вопрос Марфы, чем этих… занять, сказал, что для начала пусть возьмут на себя стирку, да готовить помогают, а там видно будет.
Баба, купленная с ребенком, его никак не отпускала. Пришлось прямо на ее руках его осмотреть, послушать, дать жаропонижающее, поставить укол с антибиотиком. Похоже, я вовремя меры принял. Думаю, к утру парнишка оклемается, да потихоньку поправляться начнет. Было заметно, как температура у него начала спадать, а тут его еще разморило от тепла и еды (хотя поел плохо), и он заснул. Этими двумя моими приобретениями занялись мои кухарки, а я принял немного с устатку медовухи и пошел к себе. Забегая вперед, скажу, что мальчишка оказался просто замечательным, любознательным и спокойным. Язык выучил раньше своих родственников, первым из них стал грамотным, в устном счете моим «бухгалтерам» не уступал, а у Степана Молчуна (о нем, как и обещал, расскажу позднее) так и вообще стал любимчиком.
Не поверите, но на обучение мужиков, приобретенных мною специально для работы на станке, потребовалась почти неделя. Каждый день я требовал от них одно и тоже:
Перед началом работы нужно проверить, соответствуют ли установленные фитили размерам свечей, которые нужно будет делать. Перед тем, как ставить воск для растопки, необходимо мелко его порубить или разломать — так он быстрее и равномернее расплавится. Здесь же смешивать воск с добавками в установленной пропорции. При плавлении воска его нужно постоянно помешивать деревянной лопаткой, чтобы он не пригорел и равномерно растопился. Рабочее место должно содержаться в чистоте и порядке. Никогда нельзя оставлять плавящийся воск без внимания, даже если вы плавите его на водяной бане. При работе с горячим воском, обращаться с ним так же, как с горячим жиром или маслом. Никогда не пытаться счистить с кожи попавший на нее горячий воск. От этого он только размажется по большей поверхности, и при этом можно получить только ожог, больший по площади. Если на кожу все-таки попал горячий воск, нужно использовать холодную воду. (Для этого постоянно в дальнем углу должно стоять большое ведро с холодной водой, которую время от времени нужно менять). Воск быстро застынет и перестанет жечь. Детей в комнату с горячим воском не допускать. Если утром или вечером зажжена свеча, то в подсвечнике ее нельзя оставлять на непокрытом деревянном столе. Дерево может обгореть. Под подсвечник нужно ставить тарелку или какую-то подставку из обожженной глины. При работе под рукой всегда должно быть ведро с мокрыми тряпками. Рабочее место время от времени нужно проветривать, поскольку длительное вдыхание восковых паров может вызвать головную боль. Кроме того, излишне высокая температура в помещении может плохо сказаться на форме свечей (все-таки они должны достаточно быстро охлаждаться).
