Чиновникъ Особых поручений (СИ) - Кулаков Алексей Иванович (книги регистрация онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗
— Господа… Пока наши спутники заняты делом, не согласитесь ли вы просветить меня в одном вопросе?
От расслабившихся, и частично рассевшихся на бочонки и ящики пламенных борцов за всеобщее счастье тут же раздались смешки, и даже пара довольно обидных словечек. Покосившись на августейшего здоровяка (вернее, на детонатор в его лапище), центральный «масочник» весьма нелюбезно буркнул:
— Ну?
— Обязательно было убивать светлейшую княгиню? Вы могли просто забрать архив, и оставить хозяйку доживать оставшиеся ей годы.
Счетовод Готье на это лишь насмешливо хмыкнул — не прерывая, впрочем, своей весьма благодатной в финансовом плане работы. Не дождавшись более внятного ответа, князь Агренев попробовал зайти с другой стороны:
— Второй интернационал теперь одобряет бессудные убийства?..
Сжав кулаки, правый революционер безапелляционно заявил:
— Наши руки чисты!
— О, насчет ваших я и не сомневался. Еще во времена Французской революции, у ее вождей были чистые руки — а у исполнителей их приказов чистая совесть…
Придержав вскочившего на ноги товарища, главный «театрал» силком усадил его обратно и с нажимом потребовал у князя:
— Молчите!..
Агренев сокрушенно вздохнул:
— М-да. Ну хоть скажите, кто вы такие? Или это тоже тайна?
В качестве ответа один из уголовников, небрежно поигрывающий стареньким шведским наганом, смачно харкнул в его сторону табачной жвачкой — едва не угодив своим презрением на спину сидевшего впереди подельника… То есть, конечно же, соратника. Собственно, на этом беседа и заглохла: тем более что у Готье пошла череда мелких неудач, и наблюдать за ними было гораздо интереснее, чем слушать пустую болтовню. Сначала расслабившийся от монотонных действий мужчина промахнулся мимо горловины мешка очередной пачкой десятифунтовых банкнот. Затем рассыпал следующую, не заметив надорванной бандерольной ленты — что вызвало смешки и справедливое обвинение во врожденной косорукости со стороны товарищей по партии. Пока растяпа собирал разлетевшиеся фунты, причем действуя исключительно в одиночку (видимо, остальным касаться денег запретили, во избежание случайного их «прилипания» к рукам) на стол осторожно поставили уже третий по счету ящик с архивом — вскрывая который, обладатель навахи загнал себе под ноготь здоровенную занозу и едва не сломал любимый нож. Чирикавшая где-то под крышей мелкая птаха даже испуганно умолкла умолкла, слушая его сдавленные, но весьма экспрессивные проклятья… Все эти мелкие неурядицы позволили паре дворцовых полицейских серьезно вырваться вперед в негласном соревновании с французом: пока тот перегружал содержимое предпоследнего кофра в седьмой джутовый мешок, почерковед Степан и два его добровольных помощника успешно освободили уже второй ящик из-под мандаринок. От всех конвертов, отдельных листов-записок и совсем уж крохотных писулек, свернутых для красоты в маленькие подобия папирусных свитков — вот только внук любвеобильного императора все равно остался недоволен. Шагнув поближе и тем самым опасно натянув провод своего «экспандера», он заглянул внутрь, после чего сделал знак свободной рукой — после которого последний кофр тут же закрыли и сняли со стола.
— Где фотографические негативы?
Среди уголовных рож возникло нездоровое шевеление, в ответ на которое один из «носильщиков» сместился, явно закрывая собой русского принца, а второй сделал то же самое в отношении чрезмерно любопытного блондина — чьи желтые глаза едва заметно посветлели и расфокусировались, охватывая вниманием всю стоящую напротив толпу. Там уже медленно тянули руки к засунутым за пояса револьверам и перехватывали поудобнее обрезы дробовиков… Однако триумвират революционных вождей дружно поглядел на адскую машинку, поблескивающую стеклом и сталью. Затем на пару характерно напружинившихся свитских и Шиллинга. Оценила медленно подгребающего к себе сразу несколько десятифунтовых пачек Готье, и жалкий вид бедняги почерковеда, что подхватил свой чемоданчик и суетливо теребил жилетку, распираемую небольшим брюшком — явно не зная, куда ему бежать в случае чего, и где прятаться… И решила не обострять. Левый «распорядитель» поднялся и лично сходил за большой шкатулкой красного дерева — поставив которую на стол, шепнул что-то главарю и вновь ушел, сопровождая лопоухого соратника, что уносил на своих плечах очередной «транш» на борьбу за правое дело.
— Продолжаем?
Пододвинув лакированный ящичек с грубо взломаным замочком к себе, молодой Романов подал знак возобновить выгрузку денег. Сам же, действуя одной рукой, открыл шкатулку — внутри которой, в специальных мягких держателях, покоилось дюжины три стеклянных фотопластин. Минуту просто рассматривал их, затем начал осторожно извлекать и просматривать негативы, откладывая наособицу дедушкину «клубничку». Пересортировав таким образом содержимое, он захлопнул крышку, и сдвинул ее в сторону дворцового полицейского — моментально спрятавшему добычу в дорожный кофр. Как раз вовремя: из глубины прохода к «морским» воротам, шумно пыхтя и топая башмаками, прибежал уже знакомый носильщик мешков с весточкой от третьего масочника — шумно выдохнув и утерев со лба честный трудовой пот, он во весь голос доложил:
— Клеменс велел передать, что у нас все готово! О, у вас тут тоже все?
Провожая взглядом последний мешок с остатками выкупа, что самовольно закинул на плечо шумный вестовой, правый масочник злобно рыкнул:
— Святые угодники, Жюст! Без имен!!!
— Э-э? Оу, прости!..
Стоило гонцу-экспедитору убежать обратно, атмосфера в портовом лабазе начала портиться: уголовники нехорошо скалились, держа руки на рукоятках револьверов, владельцы лупар держали их так, что чуть довернуть — и можно стрелять, да и «приличные» революционеры не скрываясь лапали оружие, следя во все глаза за противоположной стороной. Особенно много внимания стяжал белобрысый говорун, чья улыбка вызывала у всех уже едва ли не зубовный скрежет — и сильное желание стереть ее кулаком, вбив вместе с зубами прямо в его аристократическую глотку. Так, чтобы он с гарантией поперхнулся и сдох!
— Господа, обмен состоялся и мы уходим.
Медленно встающий из-за стола дуумвират вождей согласно закивал. Катнув желваками, Великий князь стиснул в пальцах «экспандер» и хмуро пообещал:
— Надеюсь, мы еще…
Дернувшись и всплеснув руками, он начал валиться на пол — и одновременно с этим до всех долетело резкое:
Г-бух!!!
На пару ужасно долгих мгновений все даже не замерли, а откровенно обмерли в ужасе — впившись глазами в адскую машинку, которую резко дернул к краю стола провод детонатора, так и зажатого в великокняжеской руке…
Рдоум-рдоум-рдоум!..
Пока поистине мертвую тишину не разорвал гулкий голос «Рокота» стрелявшего с такой частотой, что хлопки сливались в натуральную пулеметную очередь — опрокинувшую навзничь двойку наиболее опасных бойцов с обрезами дробовиков, пятерку простых уголовников рядом с ними, а напоследок и дуумвират «вождей». Отстрелявшись, Александр нырнул вниз и сместился на полметра в сторону, меняя пустой магазин-стандарт на удлиненный: однако выстрелить по нему никто не успел — длинно пролаял невесть откуда взявшийся «Кнут», хлестнувший по «группе поддержки штанов» ливнем свинца, и на ногах осталось от силы десяток человек, тут же кинувшихся прятться ха ящики и бочки. Впрочем, несмотря на раны и убитых соратников, французские революционеры не утратили воли к победе, начав вразнобой палить в сторону классовых врагов.
— Лазар, уходи-им!..
Дуф-ф!
Пытаясь вырвать из хватки мертвого хозяина лупары его грозное оружие, раненый перестарался, невольно дернув оба спусковых крючка — и отправив сноп картечи в голову успешно уползающего с поля боя соратника. Второй сицилиец с обрезом тоже был мертв: расстреляв на звуки чужих выстрелов уже второй «длинный» магазин, Александр привстал и неуловимо-быстро крутнулся, отпрыгивая еще дальше от своих телохранителей, затаскивающих под прикрытие стола откровенно растерявшегося чиновника, вцепившегося в кофр с фотонегативами — и надсадно кашляющего Михаила. Хотя, последнего скорее уж закатили: уж больно тяжел и грузен был в своем бронежилете Его императорское высочество!
