Крах "Барбароссы" (СИ) - Старицын Виктор Карлович (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
— ДШК и ПТР бить по средним минометам, мешать прицеливаться! — старшие сержанты Васильев и Конюков рванулись выполнять приказ.
— Стрелкам укрыться в блиндажах, кроме наблюдателей! — командиры стрелковых отделений тоже умчались.
Василий остался на НП, наблюдая за немцами в бинокль. Сами того не зная, немцы упростили задачу, поставленную им подчиненным. Опушка леса была давно и тщательно пристреляна. Не прошло и 20 секунд, как звонко бабахнула «сорокапятка», через две секунды чуть левее правой пушки встал султан разрыва. Затем хлопнули два миномета, дав небольшие перелеты. Прямо под Василием загрохотал ДШК, впереди шарахнули ПТР. Немцы забегали быстрее.
Уже четвертым выстрелом Сидоров разбил правую пушку. Снаряд разорвался прямо под ней, и она опрокинулась вверх колесами. Минометчики на таком расстоянии, конечно, не могли добиться прямых попаданий, но близкие разрывы мин выбивали расчеты. Около крайних минометов немцев уже не было видно — или перебиты, или залегли.
Позади опорного пункта разорвались первые мины. 80 миллиметров, не больше — сделал вывод младлей.
Просвистели два снаряда. Первый просвистел тонко и рванул с недолетом, дав совсем слабый разрыв.
— Противотанковая 37 мм — подумал Василий — ну, этим нас не возьмешь.
Другой провыл басовитее и дал солидный разрыв сзади. Полковая трехдюймовка — решил Иванов — это хуже, но тоже не очень страшно. От греха подальше, решил спуститься в окоп левее дзота. Из окопа поглядел в бинокль — Сидоров уже прикончил вторую пушку, Петров молотил по третьему и четвертому минометам.
— Так, тут все идет нормально — решил Иванов и сосредоточил внимание на пехотных цепях. Цепи рассредоточились в глубину и бодрой рысью двигались вперед. Прошли уже метров четыреста.
Немцы пристрелялись. Внутри кольцевого окопа часто взлетали фонтаны разрывов. Грохот бил по ушам. Затем частота разрывов упала. Поглядев на немецкие пушки, Василий с удивлением обнаружил, что Сидоров уже прикончил последнее орудие и переключился на минометы. Глянув на часы, он определил, что артиллеристы разбили все шесть пушек за 8 минут. Немцы суетились только у двух минометов, потому и снизилась интенсивность обстрела.
Ну и молодцы! — подумал Василий о своих артиллеристах и минометчиках.
Пехота, между тем, подходила к середине поля. Василий решил, что время еще есть. Побежал в дзот, скатился по лестнице вниз и приказал радисту доложить в батальон, что гарнизон вступил в бой с батальоном противника, поддержанным артиллерией и минометами. Затем метнулся обратно.
Немецкие минометы больше не стреляли. Василий послал связного бойца вывести стрелков из блиндажей. Сам пошел к минометчикам и артиллеристам. Петрову поручил обрабатывать передовую немецкую цепь, а Сидорову — вторую.
Артиллеристы и минометчики открыли беглый огонь. Среди шедших врассыпную немцев каждую секунду вставал султан разрыва. Цепи залегли. Овес, которым колхозники засеяли поле, поднялся уже выше колена, и залегших немцев не стало видно.
Представлю Петрова и Сидорова к награде, — решил Иванов.
Однако, немцы и не подумали отступать. Демонстрируя отличную выучку, цепи начали продвигаться короткими перебежками повзводно. То один, то другой взвод вскакивал, пробегал метров двадцать, и опять бухался в овес. За время перебежки было совершенно невозможно прицелиться и выстрелить.
Ну наглецы, — подумал младлей — прутся в наглую на подготовленную оборону без артподдержки! Что, они нас вообще не считают за серьезного противника, что ли?
Иванов не мог знать, что командир 1 батальона 215 полка, составлявшего передовой отряд 122 пехотной дивизии 28 армейского корпуса 16 армии группы армий «Север» Вермахта, майор Штольпе получил приказ до 10–00 уничтожить опорный пункт, захватить мост через Йотию и обеспечить продвижение главных сил дивизии к мосту через Неман. Мост через Неман должен быть захвачен 215 полком к 14–00.
Ничего этого младший лейтенант Иванов не знал. Не знал и того, что сопротивление пограничников капитана Кондратьева уже поломало немцам график, а майор Штольпе не привык опаздывать и горел желанием наверстать график, предусмотренный приказом.
Видя, что огонь пушки и минометов вслепую по залегшему противнику малоэффективен, Василий приказал Сидорову и Петрову перейти на беспокоящий огонь, не давая немцам идти в рост. Пусть умаются, ползая в овсах.
Полоса радиусом 200 метров вокруг внешнего кольца «колючки» составляла зону отчуждения опорного пункта, в которой колхозникам запретили сеять, но разрешили косить траву. Она и была добросовестно скошена. Сено местным крестьянам тоже было нужно. Внутрь заграждения из колючки колхозникам вход был запрещен, и траву косили сами бойцы. Сено шло на корм лошадям и на матрацы бойцам. Так что, за 200 метров до «колючки» немцам, хочешь — не хочешь, придется вылезать из овса, и бежать по чистому полю. Василий решил не жечь зря боезапас, а дождаться этого момента.
В 11–40 немцы дошли до края овсяного поля и начали там накапливаться. Петров и Сидоров снова перешли на беглый огонь по краю овсяного поля, так что, сидеть там долго немцам было не с руки. Василий дал команду пулеметчикам и стрелкам открыть огонь, как только немцы выйдут из овса, а автоматчикам — стрелять только когда немцы подойдут к реке. Стрелять из автоматов на большей дистанции — только расходовать зря рожки. «Максим» приказал вытащить из дзота в окоп, чтобы он мог тоже смог поучаствовать в деле.
В 11–46 — Иванов засек время — немцы густой цепью выскочили из овса и побежали в атаку, стреляя из автоматов и винтовок. С обоих флангов атакующей цепи из овса ударили пулеметы.
Бойцы не подкачали. Дружно застучали «максим», три своих и четыре трофейных ручных пулемета, захлопали винтовки. Дистанция в 350 метров была для них убойной. Не пробежав и 50 метров, немцы залегли, но упорно продолжали ползти вперед. Позади ползущих оставались те, кто уже никуда не полз. Их было много. Но, остальные настырно лезли вперед. По брустверам хлестали очереди немецких пулеметов, заставляя бойцов пригибаться, мешая прицеливаться. Появились раненые и убитые. Присмотревшись, Василий насчитал примерно по 10 пулеметов на правом и левом фланге.
— Этак они нам всю обедню испортят — подумал Иванов — и послал связного с приказом Сидорову сосредоточить огонь на правофланговых пулеметах, а Петрову — на левофланговых. Другого связного послал в дзот к Васильеву, чтобы расчет ДШК тоже занялся подавлением правофланговых пулеметов.
Немцы уже приближались к внешнему кольцу «колючки».
В дисциплине и выучке им не откажешь — сделал вывод Василий — под таким плотным огнем мои бойцы вряд ли смогли бы ползти вперед — самокритично подумал он.
— Автоматчикам без команды огня не открывать — передал по цепи Иванов.
Связной добежал. Между немецкими пулеметами встали султаны разрывов. На таком расстоянии артиллеристы и минометчики не промахивались.
Решив, что немецким пулеметчикам осталось жить минуты, Иванов снова переключил внимание на пехоту. Самые шустрые немцы уже доползли до заграждения и резали проволоку. Все больше немцев проползали за заграждение. Лежать в чистом поле под плотным пулеметным и ружейным огнем было глупо. Сейчас они рванутся — решил Василий. И угадал.
Повинуясь неслышной команде, немцы вскочили и рванулись вперед. На взгляд Василия, их оставалось еще человек 250. Немцы уже подбегали к реке. Передовые скатились с берега лога и, поднимая брызги, прыгали в реку.
— Ну — ну, — подумал Василий. По кромке правого берега проходило внешнее кольцо заграждения, не видимое с поля. Перебежавшие через речку немцы уперлись в «колючку».
— Автоматчики, огонь! — что есть силы заорал Иванов, и сам, прицелившись, нажал на спусковой крючок ППД. До «колючки» было около ста метров, убойная дистанция для автоматов. Окоп взорвался ураганным огнем. 30 своих и трофейных пистолет-пулеметов ударили по врагу. Немцам в речке даже залечь было некуда. Вода густо вскипела пулевыми фонтанчиками. Не взирая на пули, секущие бруствер, бойцы в азарте боя полосовали немцев из автоматов и пулеметов, на выбор били из винтовок.
