Убить фюрера - Курылев Олег Павлович (читаемые книги читать txt) 📗
— А где он сейчас?
— Все еще в Париже. Лично следит за монтажом новых стендов в Египетских залах Лувра. Сдается мне, что он из кожи вон лезет, чтобы заработать непререкаемый авторитет хранителя. Такого не остановят на таможне и не попросят открыть чемодан. Как же! Сам сэр Теодор Дэвис — совесть научного мира!
Сразу же по возвращении домой Каратаев кинулся рыться в газетах. В «Вестнике Французской академии наук» он нашел тот самый список. Золотой маски в нем не оказалось. Не было упоминания о ней и в «Нью-Йорк таймс», где тоже приводилась подробная опись содержимого саркофага. Более того, там же некий специалист по Египту, комментируя опись, объяснял отсутствие погребальной маски спешкой, якобы имевшей место при захоронении Тутанхамона. Ведь факт, что мумию запихали в гроб, явно изготовленный для другой персоны. При этом что-то там не вошло и пришлось подпиливать прямо на месте. Так что нет ничего странного, что на изготовление маски просто-напросто не хватило времени. По другой версии этого же умника, маска в последний момент могла быть изъята родственниками в память об убиенном во цвете лет юноше. Вместо нее на забинтованное лицо мумии положили венок из васильков.
Каратаев ликовал.
— Он у нас в руках! Вадим, ты давно не был во Франции?
Воскресенье, шестнадцатое марта, Париж, Лувр, корпус Сюлли. Спрятавшись за высокой колонной из красновато-коричневого гранита, Нижегородский наблюдал за энергичными действиями Тэдди Дэвиса.
Это был очень полный человек невысокого роста, с круглой головой, обритой временем почти наголо. В светлых, чрезвычайно широких и коротких штанишках, гачи которых застегивались на пуговку чуть ниже колен, в таком же просторном пиджаке и белой манишке с черной бабочкой, он походил на комичного экскурсионного распорядителя или музейного гида, но никак не на знаменитого исследователя знойных ущелий Эль-Амарны. Наблюдая, как распаковывают статую Анубиса, Дэвис бегал вокруг, стуча каблуками своих рыжих башмаков по полированным плитам гранитного пола и со знанием дела руководил каждой операцией. Его ярко-красные чулки на коротких бульдожьих ножках мелькали то здесь, то там, то исчезали вовсе. Он приседал, наклонялся, вставал на цыпочки, иногда с кем-нибудь или с чем-нибудь сталкивался и, в зависимости от того, что это было, либо сам отскакивал в сторону, словно мячик, либо отскакивали от него. Бывало, что Дэвис внезапно пропадал, и Нижегородский, слыша его резкий голос, не мог понять, откуда он доносится. Потом он выныривал из-за какого-нибудь ящика или портьеры, снова оказываясь в центре событий.
«Как же тебя поймать», — прикидывал Вадим, не спуская глаз с толстяка. Наконец, улучив момент, он выскочил из своего укрытия и бросился на перехват:
— Мистер Дэвис!
— Что такое? Вы кто? Сопроводитель груза? А кто тогда?.. Что-что?.. Какой сотрудник? Как вы тут оказались? Зал закрыт на реконструкцию… Эй вы там, поаккуратней! — закричал он рабочим. — Это все же Анубис, а не баран какой-нибудь… Так я вас слушаю. Вы кто? Сопроводитель? А кто? Сотрудник чего?
— Я работник Берлинского Египетского музея, — в третий раз как можно почтительнее повторил Нижегородский, доставая из папки и всовывая в руки американца какую-то бумажку.
— Что это?
— Это список вещей из саркофага.
Дэвис покрутил бумажку, несколько раз перевернув ее вверх тормашками.
— Ни черта я не вижу без очков! В чем, собственно, дело?
— Видите ли, мистер Дэвис, на мой взгляд, в списке не хватает, по крайней мере, одного предмета.
— Какого предмета? Я тут при чем? Там еще ведутся работы: консервация, реставрация…
— Не хватает маски, мистер Дэвис. — Вадим хоть и с большим акцентом, но уже значительно лучше изъяснялся по-английски. — Маски Тутанхамона, которая закрывала лицо мумии.
— Какой маски? Что вы морочите мне голову? Никакой маски не было. Внимательно читайте отчеты.
В зал стали вносить новые ящики, и толстяк побежал в ту сторону.
— Ну как же не было? — плаксиво запричитал Нижегородский, устремляясь следом. — Как же не было, мистер Дэвис, когда вот в этом списке она есть.
На ходу он снова раскрыл свою папку и извлек из нее еще один листок.
— Вот, смотрите сами: золотая маска со змеей и грифом, инкрустирована лазуритом, сердоликом, полевым шпатом, кварцем, смальтой и обсидианом. Примерно девять килограммов сто пятьдесят граммов золота в двадцать четыре карата… — перечислял он на бегу.
Американец словно налетел на невидимую стену.
— Что-что-что?!
Он выхватил из рук Нижегородского листок и, отдалив его от себя в вытянутой руке, стал рассматривать.
— Вот здесь, за номером восемнадцатым, — почтительно показал пальцем Вадим.
Если первый список представлял собой страницу из «Британского исторического вестника», то второй он распечатал с компьютера. Это была виртуальная «Таймс», датированная февралем 1923 года.
— Ничего не понимаю, какая маска, какой сердолик со змеей? — пробормотал археолог. — Нет же никакой маски.
Он явно был растерян. Нижегородский с удовлетворением наблюдал, как Дэвис, вытащив из кармана платок, одной рукой вытирает внезапно появившуюся испарину на складчатой шее, продолжая держать в другой копию не существовавшего списка.
К этому моменту Анубис, вырезанный из куска черного дерева, был окончательно распечатан и освобожден от упаковочной пакли и стружек. Он походил на шакала, лежащего на богато орнаментированном ларце, был инкрустирован серебром, золотом, алебастром и обсидианом. Дэвиса окликнули.
— Вам некогда, — понимающе произнес Нижегородский, забирая список, — давайте встретимся позже. Скажем, через два часа у статуи Ники Самофракийской. Знаете, где это? Только обязательно приходите, иначе мне придется обратиться к представителю Департамента египетских древностей.
— Не нужно никуда обращаться, — американец схватил Вадима за рукав и потащил вдоль анфилады залов. — Где эта ваша статуя? Хотя что я говорю, на кой черт она нам сдалась. Пойдемте вон туда.
Они нашли совершенно тихое место возле мраморной лестницы и остановились.
— Откуда у вас сведения о маске? Кто вам рассказал? Дауд? Мудир? — зашептал Дэвис. — Не верьте им. Это проходимцы, каких свет не видывал. Они работают осведомителями в Департаменте древностей и постоянно всех шантажируют. Неужели вы думаете, что я или мои люди способны утаить что-то из найденного? Я вложил в раскопки столько личных средств и столько сил, что вполне мог бы рассчитывать на компенсацию. Но я отказался! Надо же, они даже выдумали описание мифической маски! Золото, сердолик! Послушайте, как вас… Краузе?.. Не поддавайтесь на провокацию. Я выхлопочу для вашего музея Аменхотепа I или Тутмеса II. А хотите мумию богоборца Эхнатона?.. Ту, что я нашел несколько лет назад там же, неподалеку? Самая скандальная фигура Древнего Египта! Мы организуем экспозицию…
— Простите, мистер Дэвис, но ваш Эхнатон — фуфло, — не удержался Нижегородский. — Тот, кого вы объявили Эхнатоном, умер в возрасте двадцати пяти лет, а значит, быть им не мог.
Если бы у мистера Дэвиса были брови, они от удивления уползли бы на лоб и далее на макушку до самого затылка, так его поразило прозвучавшее высказывание. И от кого он это слышит! От какой-то берлинской музейной крысы, понятия не имеющей, что такое сутками не вылезать из подземелий, спать в обнимку с мумиями, месяцами не выпускать из рук кирку и лопату. От возмущения глаза археолога широко раскрылись, а испарина выступила даже на щеках.
— Как это! Да что вы такое говорите?! Мой Эхнатон признан всеми учеными. Нет, вы только послушайте его! — Дэвис обернулся в поисках свидетелей кощунственного высказывания, но рядом находилась лишь безмолвная статуя, да и та без головы. — Вы посмотрите на него! Мелет что в голову взбредет! То маску какую-то выдумывает, то Эхнатон ему не Эхнатон! Что вы там, у себя в Берлине, вообще можете понимать? Думаете, стащили несколько скульптур, так теперь имеете право порочить всех подряд? Я десять зим не вылезаю из пустыни, а вы? Кто вы вообще такой, черт бы вас побрал?! — все более повышая тон, переходил на крик Теодор Дэвис.
