В преддверии Нулевой Мировой войны (СИ) - Белоус Олег Геннадиевич (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Сияющий шар солнце в зените безжалостно палит. Внизу блестит в его лучах словно стеклянное темно-синее Мраморное море, белоснежные барашки волн непрерывной чередой бегут к берегу, изредка мелькнет одинокий парус рыбачьей фелюги. На горизонте почти угадываются смутные очертания береговых линий. Успокаивающе, негромко гудит мотор, в кабине самолета какофония запахов-бензиновая вонь смешалась с «ароматами» перегретого металла и взрывчатки. Летчик отрешенно смотрит на бесконечную морскую гладь, изредка взгляд падает на приборы. Там все в порядке. Крайнее задание, потом домой. Как только в Азов прилетит дирижабль со сменщиком, с ним же в отпуск в Мастерград. Мечтательная, так не подходящая суровому мужчине улыбка промелькнула по губам. Наконец отдых! За лето постоянных боев он устал и соскучился по семье…
Далеко внизу поплыли крохотные, словно игрушечные, домики, бесконечные ярко-зеленые сады и длинные крепостные стены — Стамбул. Летчик достал из планшета карту, сверился. А вот и Сераль.
— Первый я Орел, захожу на цель, — доложил на авиаматку.
— Принято, — излишне громко, заставив раздраженно поморщиться, раздалось в наушнике.
Перед утопающим в субтропической зелени дворцом он немного снизился, но так чтобы из орудий 17 века самолет не достать. Крыши зданий дворцового комплекса стремительно наплывают в прицел. Пора! Пуск. Из открытого бомболюка посыпались на землю мелкие осколочные бомбы. Привет от Мастерграда и напоминание что султан не вечен и нужно договариваться о мире. Целью налета было испугать верхушку османов а не уничтожить. В противном случае использовали зажигалки или фугасные авиабомбы. На земле поднимаются огненные разрывы, в дикой панике мечутся люди, что-то начинает дымиться.
Самолет пошел на второй круг когда из стоящей недалеко высокой словно небоскреб башни выпало нечто с ярко-красными крыльями и неторопливо поплыло по воздуху в сторону султанского дворца. Летчик удивленно вскинул брови и почесал затылок. «Это что такое? Надо посмотреть. Жаль с собой фотоаппарата нет, чтобы сфотографировать турецкое инженерное «чудо»» Самолет отбомбился по второму разу, вызвав на территории дворца новую серию огненных разрывов и повернул в сторону турецкого крылатого чуда-юда. Приближаться близко летчик не стал. Урока, что предки способны удивить потомков, например, использовав неповоротливые орудия семнадцатого века в качестве зениток, хватило. Пилот поднес бинокль к глазам, а самолет пронесся на расстоянии сотни метров от летающего чуда. Увиденное потрясло его. Аппарат оказался копией дельтапланов Мастерграда но только без двигателя. Единое треугольное крыло, под ним, параллельно земле висит худой турок в алых шароварах. Рот широко раззявлен, орет что-то не слышимое из-за шума двигателя. На спине закреплен туго набитый мешок. Летчик сделал еще круг над средневековым дивайсом, сопроводив его до кромки моря. Неожиданно, когда самолет больше всего приблизился, турецкий дельтаплан взорвался, в один миг превратившись в огненный шар тут же опавший. «Бамм» — ударило по барабанным перепонкам. Дымящиеся обломки обрушились на землю, а в голубом небе над Стамбулом остался только мастерградский самолет. От неожиданности летчик втянул голову в плечи. «Этот самоубийца пытался охотиться на меня!» Запоздалый ледяной холодок пробежал по спине.
На зиму 1695 года основная часть войск, за исключением легкой конницы и гарнизонов крепостей и укреплений вновь ушла в Киев. Напугали осман изрядно. В столице Крымского ханства-Бахчисарае начались переговоры о мире. Шли пусть медленно, но достаточно успешно. Сам царь Петр с ближниками поспешил в Москву. Матушка, ее он любил, несмотря на все ухищрения мастерградских докторов, была при смерти. Чудо, что сумела протянуть на год больше чем в известной попаданцам истории. Как не спешил царь в Москву, как не понукал кучера, против природы не попрешь. Увидеть Наталью Кирилловну живой, попрощаться так и не сумел, не доехал семьдесят верст до столицы, как зарядили осенние, зябкие дожди и дороги превратились в сплошное болотистое месиво. Царский возок их преодолевал почти десять дней.
В ожидании приезда Петра Наталью Кирилловну не стали хоронить. Смерть матери, пусть и ожидаемую, он перенес крайне болезненно. Исхудал, почернел, глаза ввалились. Сразу после похорон царь приехал к жене в Преображенское, но даже ночевать не стал. Что произошло у них с Евдокией, не знал никто. Через полчаса после приезда выскочил с крыльца словно ошпаренный, прямо в лужу. В круглых глазах горит дикое бешенство, руки трясутся. Яростно крикнул кучеру: «Поехали!», от чего прикорнувший мужик чуть не упал с козлов и ввалился в кожаное нутро возка. Ночь Петр провел в мастерградском поселке в доме у зазнобы Марии Алексеевны.
После Рождества законную супругу Евдокию Федоровну увезли навечно в дальний северный монастырь на Валаам. На постриг. По весне, перед отбытием к действующей армии царь скромно обвенчался с бывшей любовницей Марией Алексеевной. Возражать никто не стал. Да и к чему? Армия довольна. Потери маленькие, добыча не просто большая а колоссальная. Служивое дворянство предвкушает получение за заслуги землицы в отвоеванном Диком Поле. Купечество не нарадуется подсчитывая прибыль от сотрудничества с мастерградцами. Простой народ доволен восстановлением старинного права Юрьева дня. Бояре, кто поухватистее сами участвуют в новомодных кумпанствах. А недовольные? Да кто их будет слушать после разгрома боярского заговора и стрелецкого восстания… Боязно…
Перед Новым годом бывший мэр Мастерграда Соловьев вышел за ворота тюрьмы свободным человеком. Свежий воздух улицы взбодрил, кожу лица защипало от легкого морозца. С затянутых тучами небес падал мелкий снег, по посыпанным усердными дворниками тротуарам двигались прохожие, но его никто не замечал. Старый, больной, в тюрьме он перенес инфаркт, никому не нужный человек, всего лишь тень себя того, прежнего. Властного, энергичного и знающего себе цену. В связи с преклонным возрастом и состоянием здоровья его досрочно амнистировал новый Глава города — Чепанов. Роскошный особняк Соловьева реквизировали еще в далеком 1689 г. Жена погибла в покушении, друзья, которых было множество во времена успеха, отвернулись и не хотели даже слышать о нем. Единственная родственница-Оля, проживала с мужем в Москве. Так что жить ему было негде и не на что. Слава богу администрация вошла в положение бывшего заключенного. Предоставила койку в общежитии для рабочих-хроноаборигенов, назначило скромную пенсию. Обещали к лету предоставить однокомнатную квартиру во вновь строящемся доме.
Соловьев тяжело вздохнул и подняв воротник старого бушлата направился к своему новому дому. Зиму он прожил тихо, ни к кому не ходил, но обещанной квартиры так и не дождался. Солнце уже начинало палить совсем по-весеннему когда одинокий, всеми забытый старик однажды утром не проснулся. Соседи вызвали скорую помощь. Прибывшие врачи констатировали смерть от инфаркта и забрали тело в морг. Похоронили его на следующий день на кладбище за счет городской администрации. Снег уже сошел с земли, только в ямах или в тени остались последние, грязные сугробы. В последний путь Соловьева провожало неожиданно много людей в том числе Чепанов. Казалось, на кладбище собралось как минимум треть города. Женщины, знавшие Соловьева при жизни, утирали запоздалые слезы. Новый мэр произнес на похоронах прочувственную речь о заслугах спасшего город покойного. Все плохое имеет свойства забываться, а то, что Соловьев спас Мастерград от паники, грозившей всем гибелью, твердо и умело руководил в первые, самые сложные месяцы после Переноса, люди помнили и были за это благодарны. Громко бабахнули винтовки воинского наряда, согнав с деревьев закружившихся с недовольным карканьем ворон. Могильщики потихоньку опустили скромный гроб в яму.
Переполненный зал заседаний Палаты общин в Вестминстерском дворце возмущенно гудел. В зале мест на скамейках вдоль стен депутатам не хватает и опоздавшим приходиться стоять. Редко когда «прогульщиков» нет и, депутатов собрался в зале практически все. Гневные крики с мест: «Позор! Покарать московитов! Отомстить!» Недовольны все, и сидящие по правую руку от кресла спикера виги и по левую — оппозиционеры тори. Красные от гнева лица под белоснежными рогатыми париками, щербатые рты раззявлены в крике. Парламент Англии обсуждает сообщение министра сэра Уолпола о возмутительной наглости московитов и их союзников-мастерградцев. Известия слишком невеселые и даже угрожающие. Вместо того чтобы исправно поставлять морским державам необходимую им пеньку, деготь, корабельный лес и многое другое, а самим покупать товары развитых держав, варвары осмелились противостоять владыкам морей. Возмутительно! Даже галерка, откуда выглядывает праздная публика, громко возмущается.
