Докторица (СИ) - Гордон-Off Юлия (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
Язык мой – враг мой! Влезла с парой слов о противоперегрузочном костюме, когда при мне разговор о лётных перегрузках как-то плавно перетёк в речь про то, что в современных реактивных самолётах главным ограничением их применения стали возможности организма лётчика, что делает великолепную технику бессмысленной, так как возможности лётчика не дают реализовать возможности техники и оружия. Вот я и высказалась, как-то не подумав о последствиях. Кто, куда и как донёс мои слова, не знаю, но приехали в наш центр ребята с суровыми бумагами, и пришлось с ними предметно обсуждать многие аспекты лётной физиологии. А когда я заявила, что эти вопросы на самом деле нужны не столько для обеспечения эффективной работы пилотов самолётов, а для обеспечения работы человека в космосе в условиях невесомости, я думала, что у них глаза из орбит повыпадают. В общем, не было у меня забот и работы, это я так шучу, кто не понял. Пришлось выкраивать время и плотно общаться по вопросам разработки противоперегрузочных и высотных костюмов для лётчиков. И на мне это замкнулось не только потому, что я из общей памяти хоть примерно представляю, как этот костюм выглядит, а принцип вшитых трубок, которые могут увеличиваться при подаче в них газа под давлением – это уже технические нюансы. Главным образом дело стало моим, потому что не так много лётчиков выбрали своим делом медицину, то есть я могла понять и донести до другой стороны то, что другие хотят сказать. Я вот совершенно не понимаю, что непонятного говорят лётчики, а ведь русским языком, а медики смотрят и не понимают, влезешь, разжуёшь, они, чуть ли не обижаются, дескать, можно же было сразу понятно объяснить. В общем, за участие в разработке летного снаряжения для ВВС СССР (так это сформулировали) я оказалась номинантом Сталинской премии. Но теперь мне уже из этой телеги не выскочить, и только неимоверными усилиями сумела отбрыкаться от полного переключении меня на эту тематику. В общем, осталась консультантом и фактически меня стали привлекать как рецензента.
При этом удалось внести в схему подготовки будущих космонавтов многие дополнения. Ведь никто тогда не знал, что случится с человеком, когда он поднимется на космическом аппарате за пределы земной атмосферы. И каких только гипотез не выдвигали, в том числе откровенно бредовых. А отвечающие за подготовку к этому "неизведанному" не могли отмахнуться ни от одной из высказанных версий, и расхлёбывали это всё на себе несчастные ребята – будущие космонавты. Вообще, только за то, что их в процессе этой подготовки заставила пережить безумная фантазия научной группы обеспечения процесса подготовки, я бы им всем авансом звания Героев присвоила. Ну чего, к примеру, стоит версия, что, выйдя из-под защиты атмосферы, организмы будут подвержены чудовищному облучению и первыми выйдут из строя органы зрения космонавтов, поэтому всю программу полёта они должны быть в состоянии выполнить вслепую. У меня возник резонный вопрос, что если от силы излучения они ослепнут, то едва ли они останутся в состоянии двигаться и адекватно соображать, но от меня отмахнулись, дескать, не моего это умишки вопрос. И курсанты в глухих тёмных очках сутками выполняли задачи, которые перед ними ставились, учились ориентироваться на ощупь и прочее, но это среди прочих вполне невинная забава, другие были куда хлеще. Даже попалась писулька одного фантазёра, который утверждал, что в условиях невесомости тело человека начнёт раздуваться и лопнет распираемое изнутри внутренним давлением, а кровь в сосудах вскипит и летальный исход неизбежен. Видимо автор, напрочь перепутал невесомость с вакуумом, но в этом примере вся абсурдность очевидна, а другие ведь пишут с аргументами. Я всё время вспоминала писульки собранные на меня флотским следователем в сорок первом году…
Пришлось тихонько подталкивать ребят к мысли, что при определённой траектории полёта самолёта можно создать на пару минут внутри условия невесомости, и провести исследования, которыми снять львиную долю выдвинутых предположений. Дураков среди этих ребят не было и идею уловили и реализовали моментально. Хотя может мои намёки ни при чем, и кто-то и без меня додумался. Но визгу и радости было! Получили ребята новую игрушку, надо же понимать. Два самолёта за полгода ушатали в ноль. Вот так и развлекалась. И даже поучаствовала в испытании и тестировании режимов использования придуманных костюмов. Честно сказать, жутко неудобно, но это нужно учесть, что я оценивала не использование в условиях, для которых он придуман, а просто как обычный лётный комбинезон. А судя по хвалебным словам, для лётчиков сверхзвуковых самолётов – это "самый цимес", как говорят в Одессе.
Отдельно прошла идея закрытого лётного шлема. Удалось тему сдвинуть, когда упомянула, что при катапультировании я бы как лётчик предпочла, чтобы фонарь над головой пробивал шлем, а не кости моего черепа прикрытые только кожей шлемофона. И вот здесь попала, как оказалось, в больную точку. Лётчики под пулемётом не соглашаются садиться в однокилевые самолёты, что из такого шансов покинуть его при околозвуковых скоростях и остаться живым – нет, даже при нормально сработавшей катапульте, ведь первые катапульты не выстреливали кресло с пилотом, а только выталкивали фонарь и сидушку сиденья, на которой на парашюте по традиции сидел лётчик. Работы по катапультным креслам ещё шли, и удовлетворяющего результата ещё не было. В это и влезла, не снимая нарядные босоножки. Пришлось рисовать два слоя прозрачного забрала, которые благодаря идеально сферической форме шлема могут убираться вверх и не мешать, если в данный момент не нужны.
На самом деле, это я так рассказываю, что вот такая умная и нарисовала. Когда что-либо начинаешь сама делать, особенно то, что до тебя никто не делал, то кочки на пути постоянно, дороги то ещё нет, вот и приходится спотыкаться и искать решения. Не зря ведь умные поговорку придумали, что "гладко было на бумаге, да забыли про овраги…", как нигде, к месту это присловие. Вот пришёл паренёк, есть у нас в команде умник, с оригинальным мышлением и взглядом на вещи, и заявил, что задний край выреза шлема мы делаем в корне неправильно, что его нужно удлинять и чуть отводить назад, а воротник лётного костюма сзади дополнять плотной вставкой, в которую язык шлема должен жёстко упираться. Знаете, что такое "хлыстовой перелом"? Когда водитель или пассажир при очень резком торможении или столкновении с препятствием автоматически напрягают мышцы корпуса и шеи, чтобы удержать голову от неконтролируемого движения по инерции вперёд, при остановке собственных мышечных усилий достаточно для того, чтобы голову не просто откинуло назад, а так резко закинуло на спину, что шейные позвонки не выдерживают, ведь мышцы не успевают отработать усилия нагрузки обратного знака. Похожее случается и при ударе в машину сзади, то есть подобно хлысту, по которому пускают волну движением переменного вектора. Но дело не просто в векторах динамических нагрузок, а в том, что результатом такого "закидывания" головы почти гарантирован компрессионный перелом шейных позвонков, со смещением или без – это уж как повезёт. Для предупреждения и защиты от этого и придуманы у автомобильных кресел подголовники. А началось всё с того, что при испытании истребителя с новой многоствольной скорострельной пушкой наш юный гений обратил внимание на слова лётчика, что при залпе машина колом встала, отдача такая, что словно в стену врезался. Он заставил испытателя пройти обследование и обратил особенное внимание на головную боль и появившиеся боли в шее. Выяснилось, что лётчик заработал компрессионный перелом шейного позвонка, к счастью без смещения, на полгода фиксирующий воротник и, к сожалению, запрет на испытательную работу по медицинским показаниям и ещё неизвестно, не зарубят ли ему позже полёты вообще. Так что отмахнуться от такой "глупости" не получится. А дальше начались поиски вариантов решения возникшей проблемы. Защита шеи лётчика – это очень хорошо и правильно, но это ограничение возможностей обзора, а в темечко каждому истребителю вбивают коваными ботинками, что постоянный обзор – это жизнь в бою, вспомнить только как азартно воевали лётчики с конструкторами, чтобы убрать гаргрот с самолёта. А тут не только из- за вероятности перелома шейных позвонков, но и конструкторы катапультных кресел подголовники требуют. И у каждого есть своё самое правильное мнение, в котором он абсолютно убеждён и отстаивает его со всем жаром, а я в этой толпе чуть ли не единственная в двух лицах: медика и пилота. В результате ищется истина… Да, ладно вам! Какая, простите, истина? Как часто бывает при решении технических задач, всё сводится к поиску оптимального компромисса. А с такой радостью вымученным статусом советника и чуть ли не эксперта я оказываюсь между двух, а то и больше, огней, и должна всех помирить и любой затык разрулить. Желательно быстро и одной левой…