Флибустьер - Ахманов Михаил Сергеевич (книга жизни .TXT) 📗
Ели молча, быстро, глотали, не прожевывая, огромные куски. Отползали к пальмам и, облегчившись, вновь возвращались к котлу. Допили вино и ром из фляжек Стура и Кактуса Джо, сгрызли твердую мякоть кокосов, разлеглись на песке, захрапели. За время этого скорого пиршества была сказана едва ли пара фраз – Стур пробормотал, что завтра нужно вялить черепашье мясо, а Страх Божий отозвался: завялим, боцман, Господь не обидел черепахами этот край.
Серов уснул, но в середине ночи Шейла его разбудила:
– Идем, Андре.
Он сел, протирая глаза кулаками.
– Куда?
Зубы девушки блеснули в лунном свете – она улыбалась.
– Запах от нас как от стада свиней. Я хочу помыться.
– Акулы… – протянул Серов, с сомнением поглядывая на воду.
– Ерунда! Акулы не трогают людей, если нет кровоточащих ран. Идем!
Поднявшись, он двинулся вслед за Шейлой по песку. Она шагала уверенно, однако вела его к пальмовой роще, прочь от воды и храпевших у костра пиратов. Почему?.. – мелькнула мысль у Серова, но тут же он сообразил, что они находятся на острове. На крохотном клочке суши в тысячу ярдов поперек, и куда тут ни пойдешь, всюду уткнешься в воду. Шейле об этом не приходилось вспоминать – она была островитянкой, прожившей жизнь рядом с морем.
Темные кроны пальм зашелестели над ними, и Серову почудилось, что он снова на том безымянном островке, где команда «Ворона» делила добычу. Место их первого с Шейлой свидания… И место, где он впервые ступил на сушу… Совсем недавно, полугода не прошло…
Песчаные прогалины между деревьями белели, будто засыпанные снегом. То ли стон, то ли всхлип послышался вверху – какая-то ночная птица подавала голос. Слабый ток воздуха овеял лицо Серова, и большая, почти невидимая в полутьме бабочка скользнула над его плечом. Птицы, бабочки, крабы и черепахи – других живых существ на этом острове не было. Казалось, Бог сотворил его специально для них с Шейлой.
За рощей снова простирался залитый серебряным светом пляж, темнели камни у воды, тихо рокотали волны и мерцала, переливалась лунная дорожка в море. Шейла сняла сапоги, расстегнула пояс и вдруг замерла, повернувшись вполоборота к Серову:
– Отвернись! И раздевайся первым!
Он покорно сбросил одежду, побежал к воде, плюхнулся в набегающие волны. Второе купание в этой реальности, мелькнула мысль, но о первом случае вспоминать не хотелось. Если он должен был пройти крещение водой, чтоб приобщиться к этому миру, так именно сейчас, в ласковом море, под светом сиявшей в небесах луны, у пустынного тихого берега.
Гибкая фигурка Шейлы скользнула в воду рядом с ним. Как песок и светлая дорожка в море, она казалась изваянной из серебра, только зрачки были темными, словно ночное небо. Они поплыли к рифам, окутанным пенными бурунами, и Серову вдруг почудилось, что около него не человек, не земная девушка, а нереида, дочь старика Океана, явившая смертному свой лик и наготу. Божественно прекрасную! Плечи и руки Шейлы влажно поблескивали, пряди волос струились по спине, и, когда волна приподнимала ее, Серов различал ложбинку между упругими грудями.
– Возвращаемся, Эндрю, – сказала девушка. – К камням не стоит приближаться, там сильный прибой.
Они неторопливо развернулись к берегу. Воды шельфа, такие прозрачные днем, просвечивающие до самого дня, сейчас казались черной таинственной бездной. Они парили над этой пропастью, как пара белых мотыльков, застывших в глыбе обсидиана.
На мелководье Серов встал, подхватил Шейлу на руки и вынес на берег. Она уже не пыталась скрыться от его взгляда; прижимая девушку к себе, он ощущал чарующие изгибы ее тела и слышал, как сильно бьется сердце. Что-то новое рождалось между ними – быть может, то безоглядное доверие, та жертвенность, что связывают женщину с мужчиной крепче любых цепей, сильнее формальных обязательств и без которых любовь всего лишь животная страсть. Так думал Серов, отпрыск рафинированного века, склонного к самокопанию и психоанализу, но вряд ли Шейла разделяла эти мысли. Она жила чувством, а чувство в иные моменты более верный подсказчик, чем разум.
Серов опустил ее на песок и улегся рядом. Темное бархатное небо раскрылось над ними, лучики мерцающих звезд кололи глаза, лунный диск казался огромным, и было легко представить, что там, в небесах, вовсе не диск, а огромная круглая дыра, устье вселенской шахты, в которую они внезапно упадут и будут лететь до скончания мира. Или до двадцать первого столетия, в котором этот островок вряд ли изменился. Слишком он мал, слишком ничтожен, чтоб возводить тут отели, строить дороги и пристани; вероятно, все здесь останется прежним – квадратный километр песка, крабы, черепахи да пара сотен пальм.
«И мы с Шейлой, – подумалось Серову. – Будто приплыли мы сюда на яхте в свадебное путешествие и попали в прошлый мир, в тот, каким он был триста, и тысячу, и десять тысяч лет назад. Но там, за горизонтом, другая реальность – там залитые светом города, там океанские корабли, воздушные лайнеры, машины, там век электричества, компьютеров и межпланетных полетов. Там шесть или семь миллиардов людей, не всегда довольных и сытых, но все же в большинстве своем желающих жить по закону, а не грабить ближнего. Там, все это там, мой настоящий мир, мое настоящее прошлое! Ну а пираты, кремневые ружья, лачуги Бас-Тера, песо и шпаги, трупы испанцев – сон, всего лишь сон! Все сон, кроме Шейлы!»
Он почти поверил в это. Он лежал, чувствуя упругость ее бедра, тепло девичьего тела, и в его голове была одна мысль: завтра они поплывут в Нью-Йорк. Пора знакомить Шейлу с сестренкой и родителями.
– Эндрю! Очнись, Эндрю! – Девушка склонилась над ним. – О чем ты думаешь?
– Вспоминаю дом, – сказал он, гладя ее волосы.
– Свою Нормандию?
– Нет, милая. Мой дом гораздо, гораздо дальше. – Серов вздохнул и, приподнявшись на локте, бросил взгляд на их одежду. Сапоги, короткие штаны, рубахи, безрукавки, широкие кожаные ремни… Осознание нынешнего бытия стремительно возвращалось к нему, тяжкое, как многотонная глыба. Он снова вздохнул и добавил: – Когда-нибудь я расскажу тебе о нем.
– Расскажи сейчас, – потребовала Шейла.
