По законам Дикого Запада (СИ) - Топоровский Евгений Александрович (полная версия книги txt) 📗
В пяти футах позади Ринго важно вышагивал шериф Паттерсон. Белоснежные усы топорщились, маленькие глазки грозно сверкали. Ладонь правой руки он положил на потертую рукоять смит енд вессона сорок четвертого калибра, готовый в любой момент изрешетить преступника тяжелыми свинцовыми пулями, решись тот на побег.
Не найдя своего места в колонне, Клив пристроился в хвост процессии и теперь мерно шагал, не увеличивая и не сокращая расстояние между собой и широкой спиной идущего впереди шерифа.
Улица была пуста. Лишь несколько городских мальчишек с восхищением пялились на медленно бредущего Бена Ринго, удобно устроившись на деревянных ступеньках цирюльни «У Джонни». Клив заметил, как ярко горят их глаза, заметил приоткрытые от удивления рты. Кого они видели в маленьком человечке с серой обвисшей кожей и редкими, прилипшими к потному лбу, волосами? Благородного разбойника Джесси Джеймса? Или, быть может, самого Билли Кида? И когда в его, Клива, руки, попадет лист дешевой серой бумаги со зловещей надписью «ЖИВЫМ ИЛИ МЕРТВЫМ» и слегка повзрослевшим лицом одного из тех сорванцов, что сидят на ступеньках? Клив искренне надеялся, что никогда.
Ярдах в трехстах впереди, в самом конце улицы, виднелось одноэтажное здание методистской церкви. А перед ним, на небольшой городской площади, бурлила толпа. Острые глаза Клива различали пестрые платья салунных проституток, сюртуки и трости почтенных отцов семейств, выгоревшие на солнце сомбреро ковбоев. Видел Клив и главную достопримечательность этой небольшой площади. Нет, не церковь с высокой башней колокольни, такие есть в любом городе. Виселицу. Приподнятый над землей деревянный помост, с ведущей к нему широкой, сколоченной из толстых досок, лестницей. И П-образная конструкция из отборного бруса. Два опорных столба возвышались над помостом на добрые двадцать футов и венчались поперечной перекладиной в пятнадцать футов длиной. Добротная виселица, найти такую удастся только в Пограничье. Да и там далеко не везде. Зато на ней можно отправлять плясать чечетку двоих, а в хорошие дни, и троих, плохих парней за раз. На шайке из шести скотокрадов получается неплохая экономия времени.
По мере приближения Клив различал все новые детали. Он уже видел покачивающуюся на перекладине петлю и стоящую под ней колоду. Неожиданно толпа всколыхнулась и раздалась, а на помост взошел высокий человек в длинной черной сутане. В лучах полуденного солнца блеснули стекла пенсне в проволочной оправе. Священник. До ушей доносился низкий рокот голосов, время от времени прерываемый взрывами визгливого хохота.
Звуки голосов смолкли, и над городской площадью повисла тишина. Плотная, осязаемая, такую тишину можно резать ножом, словно воскресный пирог с начинкой из сладкой патоки. Сотни глаз, не отрываясь, глядели на шестерых неспешно шагающих мужчин. Затем, с тихим шорохом, толпа раздалась, открывая проход к широким деревянным ступеням, ведущим на помост виселицы. Мэр Льюис уже ступил на первую из них и стук его каблуков глухими ударами разносился в раскаленном, неподвижном воздухе. Бен Ринго впервые поднял глаза от носков своих туфель, окинул взглядом окружавшую его толпу, ступени, ведущие на эшафот, и силы внезапно оставили его. Лицо Малыша исказилось, на нем читался дикий, первобытный страх смерти. Ноги убийцы подкосились, и он мешком повис на руках поддерживающих его конвоиров. О'Брайан и Девро на мгновение замешкались, удобнее перехватив полубесчувственное тело, а затем быстро, почти бегом, втащили его на помост. Упавшая на грудь голова Малыша моталась из стороны в сторону, как у дешевой тряпичной куклы, каблуки его лаковых туфель гулко стучали по широким деревянным ступеням. Клив на минуту помедлил, пропуская шерифа вперед, а когда поднялся следом, то увидел стоящего рядом с Ринго священника. Падре тихо шептал, склонившись к самому уху Малыша, отеческим жестом обняв его за плечи. Малыш слушал молча, вперив взгляд в доски помоста, и изредка кивал, словно соглашаясь с услышанным. Лишь однажды он поднял голову и посмотрел вверх, где в восьми футах над землей, едва заметно покачивалась толстая пеньковая веревка, оканчивающаяся широкой петлей. Посмотрел, и тут же отвел взгляд, снова уставившись на носки своих туфель. Клив повернулся к преступнику спиной и остановился, глядя на колышущуюся у его ног толпу.
Всего в нескольких футах от помоста толпа слегка раздалась, образовав свободное от человеческих тел пространство. В нем, словно одинокая скала, стояла высокая, худая, как палка, женщина, в простом сером платье и старом, потрепанном капоре, прихваченным под подбородком линялым черным платком. Выпуклый лоб, аккуратный, чуть вздернутый нос, толстая коса каштановых, уже тронутых сединой, но по-прежнему густых волос. «Черт подери, лет пятнадцать назад ее можно было назвать хорошенькой», — подумал про себя Клив. Теперь же, пухлые когда-то щеки запали, губы высохли, превратившись в тонкие нити, кожа обветрилась и огрубела. Рядом с женщиной, держась за подол платья, стояли две девочки, пяти и восьми лет. Во вьющихся темно русых волосах малышек Клив заметил две тонкие черные ленты. Женщина стояла неподвижно, не отрывая от Малыша горящих ненавистью, ярко синих глаз. «Вдова», — понял Клив и отвел взгляд, не в силах видеть ее искаженное страданием лицо.
Процесс над обвиняемым не занял много времени. Не удивительно, ведь свидетелей было человек двадцать, включая самого мэра Льюиса. Со смертью старика Хуареса тоже не возникло проблем. Клива привели к присяге, и он кратко, но весьма убедительно рассказал обо всем, что видел в хижине и сарае у маленького кукурузного поля. А в подтверждение его слов шериф поднял над головой револьвер тридцать шестого калибра с окровавленной рукоятью из слоновой кости, на которую налипли волосы старого мексиканца.
Своей вины Малыш не отрицал. Он все так же стоял, безучастно уставившись на доски помоста, поддерживаемый под руки помощниками Паттерсона. На вопросы судьи и шерифа отвечал короткими кивками, иногда невпопад, но вряд ли кто обращал на это внимание. Вердикт суда «Виновен!», Генри Аллан Льюис, мэр, а теперь и судья, огласил громким, хорошо поставленным голосом. Толпа ответила криками и рукоплесканием.
И вновь Клив стоял на помосте, заложив руки за серебряную пряжку широкого оружейного пояса, всматриваясь в обращенные к нему лица. Салунные проститутки, а некоторые из них были еще молоды и весьма хороши собой, бросали на него призывные взгляды, словно обещая награду сверх той, что уже лежала в кожаной сумке. Мальчишки в чистых рубашках и пиджачках, тщательно вымытые и аккуратно причесанные, таращились на него с неприкрытым восхищением. Кто знает, что творилось в их юных умах? Но звездой сегодняшнего спектакля был, все же не он. Бен Ринго, спешите видеть! Только сегодня, только у нас! Толпа пожирала взглядами маленького человечка со слипшимися волосами, в мокрой от пота грязной рубашке и черных, на тесьмяных подтяжках, штанах. Их глаза не отрывались от серого, с громадными темными мешками, лица, губы змеились в глумливых улыбках. «Сейчас, сейчас ты получишь свое, проклятый убийца!» Он почти слышал эти безмолвные крики, готовые сорваться с губ. Клив отвернулся.
Бен Ринго стоял под свисающей с перекладины пеньковой петлей. Стоял сам, безвольно опустив руки и чуть покачиваясь на ослабевших, подрагивающих ногах. Священник что-то тихо говорил, склонившись к самому уху Малыша, иногда заглядывая в маленькую черную книжку, что держал в левой руке. Бескровные губы убийцы шевелились, повторяя слова молитвы. Вскоре они закончили. Священник в последний раз прикоснулся к руке Малыша, чуть сжал пальцы, на лице его читалась печаль. Он отступил в сторону, и кивнул головой, показывая, что его дела завершены.
О'Брайан и Девро шагнули к Ринго. В руках Дугласа покачивался старый кожаный ремень с медной пряжкой, Марлин держал потрепанный обрезок веревки. Ловко обойдя Малыша со спины, он быстро связал ему руки, а Дуглас стянул ремнем лодыжки. Затем, подхватив под локти, они поставили Ринго на высокую, фута два, не меньше, колоду. Малыш покачнулся, теряя равновесие, но Девро придержал его за ногу, не давая упасть. Немного замешкались, опуская петлю. Уж очень маленьким человеком был Бен Ринго. Привстав на мыски, Дуглас О'Брайан накинул петлю, приладив скользящий узел на затылке Малыша. Клив поморщился. Он видел немало повешений и знал, как долго может душить преступника надетая таким образом петля. «Умереть быстро Бену Ринго не суждено», — подумал тогда законник.
