Око времени - Кларк Артур Чарльз (читаем книги онлайн .txt) 📗
Абдыкадыр высказал предположение:
— Просто плотность населения слишком маленькая. Но тут нам, можно считать, повезло…
— Но не слышно птичьего пения в листве деревьев! — жалобно воскликнул Джош.
— Птицы — это сигнализация, Джош, — не утешила его Бисеза. — Птицы очень уязвимы. При резких переменах климата места их обитания — такие, как заболоченные плавни или песчаные пляжи — легко разрушаются. Отсутствие птиц — плохой знак.
— Но если все так неблагополучно для животных… — Джош в сердцах стукнул кулаком по поручню. — Мы должны с этим что-то делать.
Абдыкадыр рассмеялся, но тут же одернул себя.
— Что именно?
— Ты надо мной смеешься, — буркнул покрасневший Джош, но замахал руками и затараторил: — Животных надо собрать в зоопарки или в резерваты. Точно так же надо поступить с растениями — с деревьями, цветами. И с птицами и насекомыми — особенно с птицами! А потом, когда все успокоится, можно будет всех отпустить на волю…
— И пусть сам собой образуется новый Эдем? — покачала головой Бисеза. — Милый Джош, мы над тобой не смеемся. И твою идею насчет организации зоопарков надо непременно подкинуть Александру. Если уж воскресли мамонты и пещерные медведи, так давайте сохраним их хоть сколько-то. Но просто дело в том, что все, что мы успели узнать, выглядит гораздо сложнее. И этот урок нам стоил дорого. Сохранение экосферы, не говоря уже о ее восстановлении, очень непростая задача — тем более что мы так до конца и не понимаем, каким образом экосферы работают. Ведь они не статичны, они динамичны, они живут длинными циклами… Вымирания неизбежны, они случаются даже в самые лучшие времена. Как бы мы ни старались, всего нам не уберечь.
Джош вздохнул.
— Тогда что же нам делать? Просто сложить руки и смириться со всем, что нам уготовила судьба?
— Нет, — ответила Бисеза. — Но мы должны осознавать пределы своих возможностей. Нас очень мало. Мы не сумеем спасти мир, Джош, — мы даже не знаем, как это сделать. Будет очень неплохо, если мы самих себя сумеем спасти. Надо набраться терпения.
Абдыкадыр угрюмо повторил:
— Набраться терпения, да. А вот все гигантские раны Разрыв нанес Земле за считанные мгновения. Понадобятся миллионы лет, чтобы эти раны затянулись…
— И это не имеет никакого отношения к судьбе, — сказал Джош. — Если божества Ока такие умные, что сумели разорвать пространство и время, разве они не могли предвидеть, что станет с нашей природой?
Все трое умолкли. За бортом проплывали джунгли Греции — густые, вянущие, зловещие.
41
Зевс-Амон
Италия выглядела почти такой же безлюдной, как Греция. Они не находили никаких признаков великих городов, о которых рассказывали македоняне, не было на своих местах и городов из времени Бисезы. Даже в устье Тибра не осталось никаких следов от мощных причальных сооружений, воздвигнутых римлянами для приема больших судов, перевозивших по морям зерно и прочие грузы, благодаря которым процветал Рим.
Александр был заинтригован рассказами о том, что Рим, бывший в его время всего лишь заносчивым городом-государством, в один прекрасный день создал империю, способную сравниться с той, которую построил он. Поэтому он отобрал несколько речных кораблей и, сидя под навесом из лилового шелка, возглавил плавание вверх по течению Тибра.
Семь холмов Рима узнавались безошибочно. Но здесь никто не жил, лишь на Палатине стояло несколько уродливых горных фортов — в тех местах, где следовало бы стоять дворцам Цезарей. Александр подумал, что все это — большая шутка, и решил милосердно оставить жизнь своим историческим соперникам.
Ночь провели, встав лагерем в сырой низине, которой полагалось бы быть римским Форумом. В эту ночь на небе снова полыхало полярное сияние, и македоняне охали и ахали от восторга.
Бисеза не была геологом, но размышляла о том, что могло происходить в ядре планеты в то время, как она формировалась из отдельных разрозненных фрагментов. Ядро Земли представляло собой железный шар размером с Луну. Если «срастание» отдельных участков Мира происходило с затрагиванием самых глубоких недр планеты, то ядро, эта «планета внутри планеты», слепленное кое-как, теперь могло качаться и метаться. Процессы, протекающие в наружных слоях и мантии, должны были тоже нарушиться. Слои расплавленной горной породы, фонтаны лавы в сотни километров длиной ударялись друг о друга.
Магнитное поле планеты, производимое огромной железной динамо-машиной ядра, по всей вероятности, ослабло. Вероятно, отчасти этим объяснялись полярные сияния и то, что порой отказывали компасы. В обычных условиях этот магнитный щит оберегал хрупкие формы жизни от жесткого космического излучения — от тяжелых частиц, летевших от Солнца, от всевозможных остатков взрывов сверхновых. Прежде чем магнитное поле могло восстановиться, обязательно должны были сказаться последствия радиационного облучения — в виде раковых заболеваний, в виде потока весьма небезвредных мутаций. А если разрушился и потрепанный озоновый слой, то вполне объяснимым становилось то, что лучи солнца стали более «злыми». Просто к планете проникало намного больше ультрафиолета. А чистый ультрафиолет мог нанести еще больше вреда живым существам, живущим на поверхности Мира.
Но существовали и другие царства жизни. Бисеза вспомнила об «Инной» биосфере, о древних теплолюбивых созданиях, уцелевших чуть ли не со времени сотворения Земли. Эти существа обитали в глубинах океана, в близи от источников тепла, в глубоких трещинах горной породы. Их не должно было коснуться небольшое повышение уровня ультрафиолета на поверхности, но если планета была рассечена вглубь до самого ее ядра, то и эта древняя империя могла подвергнуться разрушениям, как и поверхность. И не погрузились ли Очи в недра планеты, чтобы наблюдать за всем, что происходит там?
Флот продолжал плавание вдоль южного побережья Франции, потом — вдоль восточного и южного побережья Испании, в сторону Гибралтарского пролива.
Люди встречались крайне редко, но в скалистой местности на юге Испании разведчики обнаружили несколько человек с длинными волосами и низко нависшим лбом, которые, как рассказывали македоняне, отличались большой физической силой, но при этом, завидев чужаков, сразу убегали. Бисеза знала, что эта территория была в древние времена одним из последних оплотов неандертальцев, когда на запад по Европе распространились кроманьонцы — Homo sapiens. Если это были выжившие неандертальцы, они правильно поступали, что избегали людей из будущего.
Александра гораздо больше заинтересовал пролив, который он назвал Геркулесовыми Столпами. За проливом лежал океан, и он не был неведом людям поколения Александра. За два столетия до рождения Александра карфагенянин Ханно предпринял дерзкое плавание к югу вдоль атлантического побережья Африки. Существовали и не настолько надежно подтвержденные рассказы о путешественниках, которые, выйдя из пролива, поворачивали к северу и находили там странные холодные страны, где летом лежал лед и солнце не садилось даже в полночь. Теперь Александр воочию познавал форму планеты: подобные странности легко объяснялись, если верить, что ты плывешь по поверхности шара.
Александру очень хотелось выйти в океан за Гибралтарским проливом. Джош был двумя руками «за». Ему так хотелось установить контакт с сообществом, обитавшим в Чикаго, он надеялся, что эти люди не так уж далеки от его времени. Но Александр больше хотел добраться до нового острова посреди Атлантики, о котором рассказали Кейси космонавты с «Союза». Царя очень заинтриговали рассказы Бисезы о путешествиях на Луну, и он говорил, что одно дело покорять земли, но первым ступить на какую-то землю — совсем другое.
Но даже царь мог не все. Во-первых, его сравнительно небольшие корабли не были способны плыть долее нескольких дней, не приставая к берегу. Советникам пришлось терпеливо отговаривать Александра и убеждать в том, что с путешествием к новым землям надо подождать до лучших дней. Александр с большой неохотой согласился, и корабли тронулись в обратный путь.
