Арбалетчики в Карфагене (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный" (книги .txt) 📗
— Так ведь какие потери!
— А ничего, простолюдинки ещё нарожают. Европа была перенаселена, и нужно было куда-то девать лишних людей. Вот их и укладывали на полях сражений.
— А если солдаты всё-таки кончались?
— Тогда заключали мир и ждали, пока подрастут новые. Дожидались, набирали, муштровали — и начинали новую войну.
— Гм… Ну и стратеги! Уму непостижимо! И чем всё это кончилось?
— Так и воевали почти два столетия, пока не появилось новое скорострельное оружие. Оно уже успевало убить всех, кто шёл в такую атаку, и такие армии перестали побеждать — солдаты кончались раньше.
— Ну и стратеги! — повторил потрясённый Арунтий, — Так погоди! Ты ведь не просто так мне об этом рассказал, верно? К чему ты клонишь?
— Рим воюет примерно так же, досточтимый. Не до такой степени, но в целом — с таким же подходом. Легионеры — расходный материал, который незачем беречь. Кончатся римляне — есть ещё прочие латиняне, кончатся они — есть ещё подвластные италики, а Италия многолюдна.
— Ты упомянул о новом скорострельном оружии.
— Такого нам здесь не сделать. Даже дульнозарядного примитива не сделать в больших количествах, да и незачем это.
— Это почему же?
— Всё, что сможем здесь сделать мы — смогут и римляне, если добудут образец. А чем больше нового оружия мы сделаем, тем легче римлянам будет добыть его образец. Зачем же мы будем способствовать перевооружению Рима, досточтимый?
— Так, значит, силой с Римом не справиться и Карфаген всё равно не спасти? Я правильно понял? Но ты всё-таки предлагаешь сделать Карфаген… как ты сказал? Боевым хомяком? Ха-ха-ха-ха-ха! Но какой тогда в этом смысл?
— До выплаты Карфагеном всей суммы контрибуции Рим не тронет его, если не увидит в нём новой угрозы. Если суметь обезопасить страну от Нумидии, не пугая при этом Рим — жизнь в течение всего этого времени будет спокойнее. Кроме того, повысятся шансы перейти под власть Рима мирно — без войны, разрушений и обращения населения в рабство. С друзьями ведь не обращаются так, как с врагами.
— Понял. А в Испании нельзя сделать так же?
— Боюсь, что уже поздновато — страна уже объявлена римской провинцией и управляется римскими наместниками. Но попробовать что-то вроде этого можно. Например, когда начнётся большая война с кельтиберами — это будет уже после консульства Катона — римлянам придётся тяжело, и они будут рады любой помощи. Вот в этот момент можно будет попробовать предложить им сделать боевого хомяка из турдетан Бетики. Сам претор, конечно, ничего не решит, но он римский сенат запросит, а там могут и согласиться, если решат, что дело стоящее.
— А как быть с римскими поборами?
— Законные терпеть, а на незаконные сразу жаловаться в Рим. Сенат вовсе не заинтересован в мятежах из-за лихоимства наместников и чрезмерных злоупотреблений им не спустит. Да и тот же Катон при всех своих заскоках по-своему справедлив. А сопротивление кельтиберов и лузитан послужит римлянам наглядным примером того, до чего ни в коем случае нельзя доводить Бетику.
— Ну, человеческая жадность не имеет пределов, — возразил тесть, — А преторы провинций обычно из сенаторского сословия. Сомневаюсь, чтобы сенат так уж серьёзно наказал своего.
— Казнить не будут, но будет несколько изгнанных с лишением гражданства, — Юлька как-то припомнила у Тита Ливия упоминание о трёх судебных процессах с таким приговором, и все три были против бывших наместников Испании по жалобам населения.
— Единицы из многих! А большинство выкрутится благодаря связям и будет наслаждаться награбленным!
— Ну, какое-то время, досточтимый. Но ведь несчастный случай может приключиться с любым. И с простым гражданином, и с римским всадником, и даже с целым сенатором. Что, если отвертевшийся от судебного приговора лихоимец будет неизменно умирать — среди бела дня, прямо на улицах Рима?
— Такое возможно?
— Отчего же нет? — я достал новую кремнёвую пистоль, над доводкой которой трудился последние дни.
— Очень громко! — поморщился Арунтий, — И у меня не так много хороших бойцов, чтобы разменивать их на убитых римских грабителей.
— Взгляни вот сюда, досточтимый, — я показал ему пальцем на кончик ствола.
Мне было чем гордиться. Это в современном мире современными инструментами нарезать крепёжную резьбу — плёвое дело. В этом же пришлось размечать её по толстой нити и пропиливать трёхгранным напильником, и эта работа требовала такой тщательности, что даже Диоклу я её доверить не рискнул. Мне же не нужно, чтобы пуля при выстреле сорвала на хрен глушитель с дула, верно? Поэтому и будущий метчик для нарезки резьбы в гайках, и резьбу на кончике ствола пистоли я припиливал сам, собственноручно. Загребался, конечно, но я ведь свои глаза и пальцы не на помойке нашёл и не на рынке купил. Навинтив глушак на дуло до отказа — пистоль была уже заряжена заранее — я навёл её на указанный тестем очередной горшок, тесть страдальчески скривился и заткнул уши — и не понял юмора, когда дуло задымилось, а горшок разлетелся после негромкого и совершенно непохожего на выстрел хлопка.
— Никто не уйдёт от НАШЕГО правосудия, — прокомментировал я с ухмылкой.
На самом деле, конечно, данный конкретный экземпляр не очень-то подходил для индивидуального террора в самом логове гордых квиритов. И ствол напрашивается нарезной для точного выстрела с гораздо большей дистанции, и порох надо бы для этой цели бездымный, поскольку смертников-шахидов у меня как-то тоже не завелось. Но это со временем, а пока и сам глушак — уже немалое достижение. И не беда, что практически одноразовый — для однозарядного-то оружия. Главное — теперь имеется придуманное и опробованное на практике "ноу-хау".
А вообще-то отправление к праотцам единичного высокопоставленного пакостника в качестве воспитательной меры для его потенциальных подражателей — это спецоперация, требующая спецоружия. И как тут не вспомнить о пневматике?
Нам не надо сложных навороченных баллонных конструкций с перепускными клапанами, нам простая и надёжная пружинно-поршневая "переломка" — как раз что доктор прописал. Типа старого доброго детского переломного "крокодила". Только калибр, конечно, будет не детский 4,5, а вполне взрослый. Хлопать соответствующий мощный агрегат будет, конечно, тоже по взрослому, ну так на то у нас и глушак разработан.
Нет резиновых прокладок для герметизации? Вот беда-то! Для тех, кто не в курсе, открою страшную тайну — их и у Жирандони не было, мощный 20-зарядный баллонный винтарь в ещё конце 18-го века сконструировавшего. И ничего, смоченными водой кожаными прокладками обходился, и прекрасно тот винтарь с ними работал. Наполеона — того самого, который Буонапарте — при встрече спросите. Он, между прочим, после взятия Вены приказал владельцев таких винтарей — у кого найдут — вешать на хрен. А производство запретить и чертежи найти и уничтожить. Уж очень расстроен был тот Буонапарте потерями среди своих бравых солдат от этой — ага, "воздушки".
И если уж на этой баллонной системе, обязанной рабочее давление постоянно держать, мокрые кожаные прокладки с этой задачей вполне справлялись, то в нашей пружинно-поршневой "переломке" нужные в ней доли секунды они уж всяко то давление удержат.
Пружины мощные витые требуются? Так их уже есть у нас! Хвала богам, ещё с испанских времён есть, на наших пружинных пистолях поставленные, и новых таких же наделать — ни разу не проблема. Нарезной ствол? Так нам для пневматики — тем более, пистоли, а не длинного винтаря — и не надо стального, за глаза хватит и бронзового. А уж из хорошей скульптурной бронзы хороший античный скульптор по выплавляемой восковой модели всё, что угодно, отольёт. В том числе и ствол, и цилиндр для поршня.
Слабовата будет такая пневматика по сравнению с огнестрелом? Ни разу не спорю. Да только нам ведь и не надо винтовочной мощи, и даже мощи охотничьего дробовика тоже не надо. Во-первых, римские шишки в цивильной жизни как-то не приучены носить под своими цивильными туниками и тогами кевларовых бронежилетов. Был бы Цезарь — ага, тот самый — приучен, так наверное, не упал бы случайно на кинжал Брута аж двадцать три раза подряд, гы-гы! А во-вторых — это ж ещё смотря чем стрелять.
