Воронья стража - Свержин Владимир Игоревич (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
– Я только что здесь все вымыла! – гневным тоном выговаривала голландка, категорически не желая впускать невидимого за ее спиной гостя. – Куда вы лезете со своими сапожищами!
– Но ведь на улице чисто, как в дворцовых покоях! – долетел до моего, вернее, до Лисовского слуха обескураженный голос дю Плесси. – Погоди! Погляди на подметки – они едва запылились!
Будущий великий прево Франции говорил сущую правду. В сравнении с ужасающе зловонным Парижем, где у самой ратуши на Гревской площади, в двух шагах от Сены, можно было лишиться чувств от нестерпимого смрада нечистот, хлюпающих под ногами; в сравнении с Лондоном, где лишь обилие садов давало возможность чувствовать себя более или менее нормально, да и то вдали от центральных улиц и рынков, – голландские местечки являлись эталоном чистоты. Здесь были свои проблемы: вечная сырость заставляла просмаливать стены домов, точно борта кораблей и дым смоловарен висел над городом, так что издали могло показаться, будто он объят пожаром. Но улицы тут чистили и скоблили с утра до вечера, а магистраты наиболее прогрессивных городов, вроде Роттердама или Лейдена, специальным актом даже запретили жителям мочиться в людных местах. Мера неслыханная по своей жестокости, а потому широко обсуждавшаяся в эти дни по всей просвещенной Европе! Так что Франсуа дю Плесси, несомненно, говорил правду. Однако, по мнению дебелой голландки, это вовсе не давало маркизу право ходить в сапогах по свежевымытому полу.
– Чего вы пришли?! – не унималась она. – Принц ранен, отдыхать изволят!
– Но дело не терпит отлагательств! – не сдавался Франсуа. – В конце концов, я тебе приказываю! Я начальник гарнизона его высочества герцога Оранского!
– Гарнизону своему приказывайте! – упрямилась блюстительница чистоты баронских полов. – А мне вы не указ! Начальник ваш сейчас бульон похлебает и на боковую завалится! К вечеру приходите!
– Лис! – попросил я. – Ты уж там распорядись, чтобы дю Плесси ко мне пропустили! Раз так рвется, стало быть, дело действительно серьезное!
Шевалье д’Орбиньяк отличался высоким талантом убеждать кого бы то ни было в чем бы то ни было. Правда, временами собеседники моего друга переставали понимать, о чем, собственно говоря, идет речь, но тем не менее конечной цели он добивался. Вот и сейчас, после недолгой, но содержательной перепалки пышнотелая голландка махнула рукой, окинула взглядом закованного в трехчетвертной доспех француза и… единым рывком взвалила его себе на плечи, точно это был не здоровый, сильный мужчина, а мешок с овечьей шерстью.
– Вот! – дотаскивая онемевшего от изумления маркиза до лестницы, выдохнула она, ставя офицера на первую ступеньку. – Извиняйте, господин лейтенант, здесь я еще не мыла! Ступайте, месье, но обратно пойдете – чтоб сапоги сняли!
– Да-а-а уж! – протянули мы с Лисом, не сговариваясь. – Чудны дела твои, Господи!
Франсуа дю Плесси показался на пороге моей комнаты спустя пару минут несколько сконфуженный, но все же полный решимости довести до конца начатое дело.
– Ваше высочество! – поклонился он. – Я прошу прощения, что врываюсь к вам в столь неурочный час, но дело неотложное!
– Слушаю вас, маркиз! – Я указал лейтенанту дю Плесси на табурет.
– С вашего позволения, монсеньор, как офицер, назначенный отвечать за оборону стен, я велел установить в разных местах куртин миски с водой, дабы по примеру древних воителей определить место, где враг намерен делать подкоп под стены.
– И что же? – Я напрягся.
Вопрос был чисто риторическим. Навряд ли бы молодой офицер явился просто сообщить о примененной им хитрости, тем более что, как он верно подметил, применялась она с античных времен.
– Вода в мисках у бастиона Лодочников колеблется! – четко отрапортовал лейтенант.
– Так. – Я скривился, точно от зубной боли. – Значит, подкоп. Невероятно! В такой-то почве! Неужели испанцы желают захлебнуться в грунтовых водах? Ведь здесь копни чуть поглубже и непременно упрешься в болото!
– Это не совсем так, ваше высочество! Я проверил, бастионы Рыбарей и Бочаров действительно стоят на слабой земле, и потому фундамент их укреплен свайным каркасом, засыпанным каменьями. Но третий бастион расположен на старом берегу. Там широкие пласты глины, а чуть выше – земля вперемешку с окатанным камнем. Видимо, тут-то испанцы и затеяли подкоп.
– Стало быть, у них хорошие инженеры! Но дон Гарсиа-то каков молодец! Землей и камнями из минной галереи он укрепляет лагерь, а солдат заставляет маршировать, чтобы скрыть шум, производимый саперами. Ах, хитрец! Вы сообщили месье де Батцу о своих наблюдениях?
– Едва лишь заметил колебание воды, ваше высочество! Господин коронель объявил, что мы будем строить контрминную галерею, и велел доложить о своем решении вам.
– Прекрасно! Передайте ему, что я одобряю строительство галереи. Пусть ближе к ночи подойдет сюда. Мы обговорим с ним детали.
– Я могу идти, мой принц?
– Да, благодарю вас, маркиз.
Дю Плесси направился было к двери, но замялся и, робко обернувшись, спросил:
– Прошу простить меня, ваше высочество, позвольте мне снять здесь сапоги. Там внизу служанка – это же чистая мегера!..
Мой обед подходил к концу, когда на канале связи возник пан Михал Черновский, спешащий нанести инспекционный визит сотрудникам резидентуры.
– О! Я смотрю, у вас уже все наладилось, вельмишановный пан Кароль! В такой час вы в постели?
– Испанская пуля, – нехотя сознался я. – Вот теперь отдыхаю.
– Надеюсь, – Мишель насторожился, – ничего серьезного?
– Два дюйма ниже – и связь бы уже не отвечала! – заверил я непосредственное начальство. – А так… болезненно, но не опасно.
– Ну что ж, вот и славно!
Резидент Института, будучи человеком, занятым множеством разнообразных дел одновременно, не каждый день находил время обсудить сложившуюся обстановку с друзьями-соратниками. Всякий раз его появление было связано с миграцией очередных политических циклонов, локальными землетрясениями в королевских домах или же, на худой конец, штормовыми предупреждениями по поводу нежелательных действий той или иной влиятельной персоны. Вот как, например, в этот раз.
– Прошу прощения, мой друг! – вальяжно заговорил коронный шляхтич. – Я нынче имею честь быть принятым у короля Генриха, твоего дорогого брата. Он изволит интересоваться вашей персоной. Слух о нашем старинном знакомстве наверняка докатился до его величества.
– И что же ты?
– Расхваливаю ему твои дарования, не забывая, впрочем, добавлять, что ваше высочество лишь тень его и что нет ни единого таланта, которым бы он не был наделен со всей возможной щедростью.
– Я лучше его владею английским, – заметил я.
– Пожалуй, – согласился пан Михал. – Но к делу это не относится. Вот послушай. – Он включил изображение, и я увидел себя точно в зеркале, но только уминающего засахаренные фрукты и запивающего их из высокого кубка.
– Говорят, что Шарль не погиб вместе с кораблем в открытом море, как о том сообщалось ранее, – посылая в рот очередную пригоршню цукатов, добродушно бросил Генрих Наваррский. – Рассказывают, что его взял в плен некий пират и что будто этот самый пират прежде служил под знаменами Шарля.
– С позволения сказать, ваше величество, Уолтер Рейли, которого вы изволите называть пиратом, никогда не был таковым. Он был корсаром на службе королевы английской и, насколько мне известно, оставался им вплоть до того часа, пока силой оружия не сверг Елизавету и не заточил ее в Тауэр.
– Экий негодяй! – покачал головой новый король Франции. Впрочем, в этом жесте чувствовалось едва скрываемое притворство. – И все же, сознайтесь, месье посланник, по всему судя, он отчаянный храбрец?
– Вынужден с вами согласиться, сир, – неспешно кивнул Дюнуар.
– Как я слышал, моя драгоценная теща затевает с ним тайные переговоры, желая при помощи шотландских ягодиц усесться на плечи английскому молодчику.
