Грифоны Васильевского острова. Попаданец в альтернативное время - Корчевский Юрий Григорьевич
Выждал немного Матвей. Все же было страшно. Вдруг пираты пьяные и кто-то из них очухается? Если не прирежет, поскольку для разбойника чужая жизнь никакой ценности не имеет, просто вышвырнет за борт. Даже отлично плавающий человек до германских земель не доплывет, далеко. К тому же надвигается ночь.
Сзади раздался шорох. Матвей испуганно обернулся. Это был боцман Робер. Он шепотом спросил:
– Что там?
– Похоже, перепились. У меня в каюте был спирт в бутыли, один из пиратов забрал.
– Это наш шанс. Надо дождаться темноты, отрубить буксировочный конец.
– На пиратском корабле заметят.
– Не сразу. А ночью искать сложно. У меня старые раны ноют, будет непогода. Луна за облаками, темень и волнение крепкое.
– Удастся ли? Оружия-то нет.
– Пойду поговорю с командой.
Боцман ушел. Матвей наблюдал, но никто из пиратов не шевелился. Вскоре стало темнеть. Ветер крепчал, волны бились о правый борт «купца» и брызги залетали на палубу. Началась бортовая качка.
Вскоре подошел боцман и с ним еще двое моряков.
– Пора, выходим.
С «купца» пиратский корабль видно было смутным пятном. Из-за темноты и волнения на пиратском судне приспустили паруса. А на «купце» паруса были развернуты.
Боцман сказал:
– Надо бы часть парусов зарифить. Иначе догоним пиратов и столкнемся.
Догнать пока не получалось, потому как «купец» имеет объемный корпус и более глубокую осадку. Боцман повернулся.
– Фернан, у тебя топор?
Моряк показал топор.
– Выбираемся на палубу. Ты сразу рубишь канат, а я к штурвалу.
Дальше уже действовали молча. Фернан пробежал к носу, перерубил канат. Боцман уже успел домчаться до штурвала и крутил его влево.
Еще один матрос, Жером, предложил:
– Надо собрать у пиратов оружие.
– Верно!
Собрали абордажные сабли и ножи, свалили их в коридоре.
– А пиратов куда? Похоже, они перепились и сдохли.
– За борт.
– Самое место им в пучине морской.
Матвей с Жеромом брали поочередно тела за руки и ноги, подносили к ограждению палубы и швыряли в воду. Из-за шума ветра, ударов волн о борт плеска тел при падении слышно не было. Четверть часа – и палуба была очищена. Даже кровь отмывать не пришлось, ибо ее не было. Если в порту обнаружится кровь, портовые службы учинят дознание: откуда? А чтобы не сбежали на судне, запрут в городскую темницу.
Уже пиратский корабль скрылся в темноте ночи. Но было страшно. Боцман приказал поднять все паруса. Ветер попутный, небо затянуто облаками, но боцман держал курс по компасу – на юг, там германские земли. И лучше идти рядом с берегами, чем снова наткнуться на пиратов.
Матвей больше на членов команды не надеялся – сдались пиратам без боя! Конечно, корабль и груз не их собственность. Но и пираты их не отпустили бы. Взяв в плен, продали бы в рабство или посадили гребцами на галеры, либо определили в карьер добывать камень для строительства. В любом случае долго не проживешь. И выходит, команда предпочла плен и позорную жизнь, чем отчаянную драку с шансом победить, пусть и небольшим. Матвей был разочарован. Только ли французы настолько трясутся за свои жизни или все европейцы такие?
Читая книги у Пеля, юноша часто встречал имена первооткрывателей, ученых, знаменитых воинов, поэтов. В действительности – полный конфуз, недоумение.
Конечно, боцман рисковал, направляя судно полным ходом. Штурман помочь не мог, звездное небо было закрыто тучами, и определить местоположение невозможно. А близ германских земель много мелких островов и несколько крупных, отмели. Но Господь не позволил случиться кораблекрушению. В предрассветной серости впередсмотрящий закричал:
– Вижу землю!
Боцман скомандовал:
– Спустить паруса! Оставить только на бушприте!
И стал влево крутить штурвал, чтобы идти параллельно земле. Забегали матросы. Рассвету радовались, жизни. Справа показался порт. Оказалось – Росток. К полудню подошли к причалу. Сначала на борт поднялся портовый служащий, выяснил, нет ли больных. Взяв деньги за постой у причала, хотел сойти, но боцман, путаясь в словах, на двух, а то и трех языках, рассказал о пиратах. Чиновник записал, как выглядит судно – сколько мачт, есть ли название, на каком языке говорят пираты. Следом за чиновником явился таможенник, осмотрел груз в трюме.
Уже у причала в команде договорились бочки с вином отдать оптом. Немного проиграют в цене, зато быстро получат деньги. Планировали попутный груз не искать, вернуться во Францию, забрать причитающееся жалованье, остальное вручить семье капитана. Некоторые клятвенно обещали, что больше ногой не ступят на палубу корабля – ни моряком, ни пассажиром. Матвей хотел последовать их примеру. Море – не для него. На судне спасаться от пиратов, непогоды, кораблекрушения можно только коллективно. А команда подвела, смалодушничала. Выходит, поделом ему. Как можно надеяться на людей, которых не знаешь? Впредь наука будет! Вспомнились слова мудреца из какой-то книги: «Жизнь слишком коротка, чтобы пить плохое вино и доверяться людям, которым плевать на тебя!»
Получилось быстро – за неделю. Времена неспешные, потому седмица – это просто стремительно. Неожиданно попался попутный груз – железные изделия (скобы, гвозди). Груз тяжелый, занимающий малый объем. Такой на днище трюма придает остойчивость при сильном ветре. Как только закончилась погрузка, рано утром покинули порт. Встреча с пиратами научила осторожности, судно вели в видимости берегов. Плавание получилось более долгим, но безопасным.
Уже хотелось быстрее добраться до Парижа, получить оговоренное жалованье и сойти на берег. По морю получилось идти назад уже без опасных приключений. А как вошли в Сену, затормозились. Встречное течение и встречный ветер. Фарватер узкий и галсами идти невозможно. А про бурлаков, видимо, во Франции не слышали, либо прошли их времена. Но все когда-нибудь заканчивается, плохое или хорошее. Уже смеркаться стало, как судно пришвартовалось у знакомого причала. Уйти без расчета невозможно, на что тогда жить? Но боцман при дележке уперся. После бегства от пиратов он верховодил командой и управлял судном, фактически став капитаном. Заявил Матвею, что условий договора не знает, а три ливра в неделю – это слишком много, по его мнению. Матвей вспылил:
– Это благодаря спирту из каюты лекаря пираты упились до смерти! А покупал его я здесь, в парижской аптеке!
С трудом сговорились о двух ливрах за неделю. А поскольку плавание продолжалось шесть недель, то получил Матвей двенадцать ливров. Заимев деньги, утром сошел на берег. Для начала решил прогуляться, найти себе постоялый двор, а возможно, и работу у фармацевта. Уже и по-французски понимал и говорил, правда с акцентом. Однако речь простолюдинов не была замысловатой.
Около уличного шарманщика с обезьянкой и попугаем юноша остановился. Вокруг шарманщика полукруг образовался. Кто кидал денежку в кружку, тому попугай вытаскивал клочок бумаги, на котором было предзнаменование. Кому – быть богатым, кому – встретить девушку и влюбиться, кому – путешествие в дальние края. Шарманщик забирал из клюва попугая бумагу, громко зачитывал. Народ встречал предзнаменования криками радости, зависти. Матвей знал, что такое быть голодным, без жилья. Бросил в кружку два су. Шарманщик в знак благодарности кивнул головой. Ведь ему надо было не только самому есть, но и кормить попугая и обезьяну. Насколько успел заметить Матвей, в кружке лежала сущая мелочь – несколько денье. Попугай по знаку шарманщика вытащил бумажку. Шарманщик стал зачитывать:
– Почтенного мсье ждут приключения необычайные! Но берегись рыжей красавицы.
Рыжие женщины встречались редко, во многих странах считались ведьмами или их помощницами. При упоминании рыжей многие перекрестились. И Матвей осенил себя крестным знамением. Только католики крестились слева направо, в отличие от православных. Один из парижан заметил это, скривился, как будто кислое съел. И, когда Матвей направился дальше, последовал за ним. Матвей не оборачивался. Он подумать не мог, что за ним идет соглядатай. Поскольку утром на судне не позавтракал, зашел в харчевню. Заказал половину жареной курицы, пшеничную лепешку, вина. Не спеша поел, расплатился. Не заметил, как жадно блеснули глаза соглядатая при виде денег. Он вертелся неподалеку. Еда Матвею понравилась, да и в самой харчевне было чисто. Спросил, не знает ли хозяин, где есть приличный постоялый двор. Хозяин тоже видел деньги на ладони Матвея.
