Афганский рубеж 2 (СИ) - Дорин Михаил (читаем полную версию книг бесплатно .txt, .fb2) 📗
— Вот я и приехал.
— Конечно. Только почему не зашёл вчера? — улыбнулась она и подошла вплотную.
Знать бы куда, точно бы зашёл. Девушка очень даже ничего. На лице многовато косметики, но фигура утончённая. Ещё и смотрит так, будто у них с Клюковкиным всё уже было и не один раз.
— Нам надо расписание обновить. Ты давай, не расслабляйся. Я сама зайду, когда будет возможность, — подмигнула мне прапорщик и дотронулась до кончика носа.
Ну, в данном случае, я готов воспользоваться «наработками» Клюковкина.
— Что взять — вино или шампанское? Может, и то и другое? — спросил я.
— О! Узнаю Сашку! Бери всё. Не пропадёт.
Прапорщик подошла вплотную и поцеловала меня в ухо, слегка лизнув языком. Меня аж передёрнуло от предвкушения.
— Ну, договорились, — сказал я и похлопал девушку по упругой заднице.
— Аккуратно. Сейчас мой зайдёт и увидит.
Какой ещё «мой»⁈
Тут дверь открылась, и в кабинет зашёл майор. Прапорщик успела отвернуться и отойти на пару шагов.
— Клюковкин! Рад тебя видеть! Ну, рассказывай, как тебе удалось повышение заработать? И медаль дали? — спросил у меня начальник отдела кадров.
— Что приказали, то и сделали. Ну и медаль дали за это, — ответил я.
Девушка прапорщик села, закинув ногу на ногу.
— Молодец! А меня вот жена не пускает в Афган, — указал он на девушку.
Ну, ты и сволочь, Клюковкин! Ладно с дочкой начальника штаба и ещё с несколькими одновременно крутил шашни. Но с чужой женой, это перебор!
— Конечно. Я тут переживать буду, — сказала она.
Что-то мне подсказывает, что не будет. Найдёт кого-нибудь.
— Ладно, Клюковкин. На тебя уже приказ готов. Рапорт написал?
— Да, — протянул я лист майору.
— Не-а. Иди подписывай у командира. Потом ко мне, и я сегодня отвезу документы в штаб. Завтра уже будут готовы, и ты поедешь переучиваться.
— Нет проблем. А кто завтра заберёт документы из штаба? — спросил я.
Кадровик посмеялся, отвернулся и пошёл к себе за стол. В это время красотка с русыми волосами посмотрела на меня и, с наслаждением, облизнула языком губы.
— Сань, ну я же всегда уезжаю, подписываю и приезжаю. Забыл уже, — сказал мне кадровик.
Прекрасно! Пока товарищ майор работает и выезжает в штаб, ночуя не пойми где, Клюковкин «хранит» домашний очаг этого семейства. Сволочь ты, Саня!
Пожалуй, эти отношения из категории «для здоровья» с прапорщиком стоит закончить.
Свой рапорт я подписал у командира эскадрильи Ми-24, которую недавно сформировали в составе нашего полка. Не очень он был рад этому назначению, поскольку скептически относился к способностям Клюковкина как командира вертолёта. Но приказы сверху не обсуждаются.
— Мне передали, что после переучивания ты сразу в Мактаб. Как вообще такое возможно⁈ Настолько всё плохо в Афганистане, что нужны лётчики в такие короткие сроки? — удивлялся мой будущий комэска.
Его опасения были не напрасны. Взять и назначить вчерашнего правака с Ми-8 командиром Ми-24, и в ускоренном темпе подготовить его к Афгану — авантюра ещё та!
Это я знаю, что сяду и полечу, а комэска только слышал, что у Клюковкина руки растут не из того места. Зато про Санины успехи на «личном» фронте не забыл напомнить.
— Ты только с Хорьковым реши вопрос. Он же тебя убьёт, когда увидит. Его дочь собиралась в Афганистан ехать, но её кто-то из других медсестёр перебил по разнарядке.
Я даже знаю кто! Тося — просто бульдозер, который всё ломает на пути к цели.
Однако, в словах нового комэска была нестыковка. При чём здесь Хорьков, когда мне рапорт подписывает заместитель командира по лётной подготовке и сам командир? Оказалось, что всё очень и очень просто.
Когда я подошёл к двери кабинета командира, то обнаружил на ней табличку «Полковник Хорьков». Бывший начальник штаба теперь командир нашего 171го полка.
— Разрешите войти, товарищ полковник? Лейтенант Клюковкин, — постучал я в дверь и спросил разрешение у Хорькова.
Полковник поднял на меня глаза и, молча, поманил рукой. Захлопнув дверь, я подошёл к столу и продолжил говорить.
— Товарищ полковник, разрешите обратиться…
— Прекрати паясничать! Ты отродясь правильно не заходил в кабинет. Тебе только за подобные нарушения надо отдельную карточку заводить, — перебил меня Хорьков и встал из-за стола.
— Виноват, товарищ полковник. Начал исправляться.
Полковник подошёл ближе и задышал через нос. Хорьков был похож на быка, увидевшего красную тряпку. Настолько сильно он дышал, а его ноздри сужались и расширялись.
— Почему из всех полков Советского Союза, тебя назначили именно сюда? Что ты такого сделал? — спросил у меня Хорьков, протерев лысину.
— Свою работу, а назначение было мне предложено.
— И почему ты не отказался? — возмутился командир.
Как по мне, так лучше ответить прямым текстом.
— Товарищ полковник, я ж не дурак от повышения отказываться.
Хорьков вырвал у меня рапорт и быстро его подписал. Лицо у нового командира полка выражало ко мне глубокую неприязнь.
Он встал, выпрямился и отдал мой рапорт.
— И завтра утром, чтоб был на построении. В парадной форме, — дал мне указание Хорьков.
Глава 5
Интересная задача от Хорькова поступила. Мотивов прийти на построение полка в парадной форме в обычный день несколько. Для меня подходит… один.
— Товарищ полковник, а разрешите вопрос. В чём собственно дело? Какова причина моего присутствия в парадной форме завтра на построении. Ещё и в день, когда проводятся полёты, — выпалил я.
— Ты если спросил разрешение, то и дождись его. Я тебе разрешал говорить? — повысил голос Хорьков.
— Как минимум, не запрещали, — спокойно ответил я.
Если честно, достал меня Иван Николаевич. Ну, было что-то с его дочкой у Клюковкина. Наоборот бы, поговорил с парнем, обсудил за рюмкой или бокалом горячительного напитка его увлечения дочерью. Может быть, Сашка остепенился и всё бы у него с Элькой Хорьковой сложилось.
Хотя, нет. Тося бы не позволила.
Хорьков хлопнул ладонью по столу. Как-то уж слишком эмоционален новый командир полка. Вроде в кабинете нежарко. Работает кондиционер и перегреться Иван Николаевич не мог.
— Вот что, Клюковкин. Давай признаем, что я тебя не перевариваю. Твои отношения с моей дочерью, я не поддерживаю ни в каком виде. И никакие подвиги в Афганистане этого изменить не могут.
— Выходит, я зря стараюсь? — легко и непринуждённо спросил я.
Может, и зря открыл рот. Хорьков снова начал меня сравнивать с… какими-то животными, название которых я в первый раз слышу.
Особенно было интересно, насколько я похож на пучеглазого долгопята и мадагаскарского присосконога. Где вообще он таких существ видел?
— Ты меня понял, верблюд одногорбый, блин?
— Никак нет, — ответил я.
Чего он нашёл общего между мной и одногорбым верблюдом — не понятно.
— Значит, так. Если вернёшься с Афганистана, куда хочешь, но переводись отсюда. Я тебе даже помогу.
Если вернусь… Потрясающий цинизм. Это ж насколько нужно было обидеться на Клюковкина, чтобы пожелать ему смерти. Не было у меня к Хорькову особого уважения, а теперь и не будет вовсе.
— Понял вас, Иван Николаевич.
— Товарищ полковник, Клюковкин. И заруби это себе на своём вездесущем носу!
— Есть, товарищ полковник Иван Николаевич. Тогда я пойду.
— Стой! — остановил меня Хорьков. — Ты про парадку спрашивал. Завтра обязательно будь в ней, поскольку тебя будут награждать. Не я, а член Военного Совета — полковник Доманин. Теперь иди.
Ух, как же тяжело было сказать новому командиру полка, чем меня будут награждать! И ведь однозначно пытался меня «прокатить» с наградой. Видимо, решалось это не в нашем полку.
Но с какой же быстротой раздают награды! Похоже, что в Афганистане всё идёт гораздо лучше, чем это было в моём прошлом. И людей решено поощрять гораздо чаще и быстрее. Всё делается, чтобы мотивировать и поддерживать. Это радует.
