Мир вечного ливня - Янковский Дмитрий Валентинович (список книг txt) 📗
Краем глаза я заметил, как Кирилл показал мне вытянутый вверх большой палец, совсем как Андрей в сегодняшнем сне.
Вскоре начали гаснуть прожектора, а массовка выстроилась в очередь за деньгами, которые выдавала Зинаида Исайевна. Кирилл подошел и хлопнул меня по плечу.
– Ну ты выдал, дорогой! Премию заработал. Прирожденный артист!
– Да я же стоял как чучело. – Почему-то похвала вызвала у меня приступ смущения. – И текст забыл.
– Чучело от тебя и требовалось, а насчет текста расслабься. Твой спич о штрафах на выигранной машине был воистину гениален. Ты что, правда при штабе работал писарем?
– Да, – не моргнув глазом соврал я, не представляя зачем.
– И что писал?
– Речи для начальства на праздники.
– Заметно. А для нас хочешь речи писать? Мой сценарист бухает как сапожник, совершенно от рук отбился. Ничего, кроме мертвой тещи, придумать не может, это она его достала, наверное. Кабинет тебе дам.
– А зарплата?
– Зарплата, дорогой, на заводе. У нас коммунистический принцип – каждому по труду, от каждого сколько сумеем выжать. Вот тебе три сотни. – Он достал из кармана три стодолларовые бумажки. – Сто пятьдесят, как договаривались, и столько же премии. Месяц поработаешь на испытательном сроке, в конце выдам тебе шестьсот. Ну? А там поглядим.
От такого предложения было трудно отказаться. Хотя, если честно, я не был уверен, что стоит ввязываться в дело, в котором я не смыслил ровным счетом нечего. Что с того, что много лет назад, в армейской учебке, я действительно написал пару речей для праздника? То было дилетантство чистейшей воды, просто повод, чтобы увильнуть от покраски забора. Здесь же все было иначе – другие люди, другая ответственность. Хотя и деньги другие.
В конце концов у меня в голове произошло нечто вроде короткого замыкания. Я вдруг понял, что все сомнения по поводу новой работы лишены всякого смысла. Почему? Да все очень просто. Что может с человеком случиться самого плохого? Он может быть покалечен или убит. Хуже ничего не бывает. В принципе ничем таким назначение сценаристом к Кириллу не грозило.
Но даже если пойти дальше, даже если представить, что я не справлюсь с работой, что меня поставят на счетчик, вывезут в лес, покалечат или убьют, даже если представить самое худшее, то все равно получалось, что… Мне ведь уже грозило все это! И ничего, справлялся. На войне меня могли убить или покалечить. За триста долларов в месяц. За триста! А тут мне предлагали шестьсот. Причем каждодневная работа предлагалась более легкая. Не надо таскать на себе шестнадцатикилограммовую снайперку, не надо мокнуть в дождь и страдать от жажды в жару. Не надо кормить комаров в засаде, не надо каждый день видеть, как гибнут друзья. Надо просто приходить на работу и придумывать строчки текста. И в самом худшем случае меня, так же как на войне, могли покалечить или убить. Но за шестьсот долларов, а не за триста. Так о чем же я беспокоился?
– Согласен, – кивнул я.
– Но спуску не дам, – сощурился Кирилл.
– Не нуждаюсь. Начинать работу сейчас?
– Нет. Сегодня к одиннадцати вечера будь на вахте. Тебе выпишут постоянный пропуск, а пока свободен, писарь.
– Не понял… Что значит к одиннадцати вечера? Почему не завтра с утра?
– Вопросов много. Ответы простые. Обычно днем здесь работают другие люди. Сегодня исключение. Считай, что тебе повезло, а то бы мы никак с тобой не встретились. В общем, работаем ночью, пишем тексты, записываем звук, монтируем, снимаем чаще всего тоже ночью, но иногда днем. Достаточно?
– Да. – Я пожал плечами.
Он развернулся и направился в сторону кабинета, временно забыв о моем существовании.
«Раз уж сегодняшний день начался такими бурными переменами, – подумал я, покидая студию, – надо бы выжать из него все, что можно».
Эта идея возникла у меня не на пустом месте, теперь у меня в кармане было и на кино, и на вечер. Странно, но мне захотелось провести его с Катей, хотя она точно была не в моем вкусе. Не знаю, почему именно с ней. Может, потому, что этот удивительный день начался с нее?
Не глядя на вахтера, я пересек вестибюль и быстрым шагом спустился по лестнице. Однако, почти добравшись до студии Веника, я замер в нерешительности. Вряд ли меня там ждут. Катя наверняка получила приличный нагоняй, и сегодня ей не до романтического времяпрепровождения. К тому же Веник может на меня наорать, увидев второй раз, а я не удержусь и срублю его. Тогда меня вышвырнет охранник и вечером возникнут проблемы с получением пропуска. Зачем Кириллу сценарист-дебошир? Нет. Постоянный риск на войне приучил меня не пренебрегать случайностями. Получение работы на студии было именно случайностью, точнее, цепью совпадений. Подобные цепи я рвать не решался. Это было нечто вроде суеверия, но оно оправдывалось практикой.
В общем, я тихонько, стараясь не выдать себя звуком шагов, поднялся наверх и вышел на улицу. Надо было сдать доллары, чтобы взять такси.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Выгодное предложение
Добравшись до дома, я накупил продуктов, взял блок «Честера» и решил предаться чревоугодию. Полученных денег при моем уровне трат должно было хватить месяца на три. Это оказалось сильнейшим средством борьбы со стрессом – более сильным и эффективным, чем прием алкоголя. Так что выпивать я не стал. Как-то не ощутил надобности, хотя и было что отметить.
Я немного попялился в телевизор, посмотрел «Самолет президента» с Гаррисоном Фордом и понял, что ждать вечера глупо, – лучше лечь спать. В этом был резон – выспаться и не проспать на работу. Страховки ради я отыскал давно заброшенный механический будильник, оставшийся от родителей вместе с квартирой, завел и поставил возле дивана. Он тикал сухо и громко, даже в некоторой степени угрожающе. Как часовой механизм взрывного устройства. Но, как ни странно, это помогло мне уснуть, несмотря на дневной свет, пробивающийся через шторы.
…Дождь падал лавиной из низких туч, цеплявшихся за верхушки деревьев. Подбитый БТР опаленной глыбой увяз в грязи, но уже не горел – ливень погасил уставшее пламя. Дымом, однако, все равно воняло, но больше от леса, в вышине он еще полыхал после обстрела, несмотря на жуткую сырость.
– Попали мы, – сплюнул Андрей. – От колонны отстали, БТР сгорел…
– Сигареты опять промокли, – добавил я, вытряхивая из кармана табачное месиво.
– Что значит «опять»? – корректировщик подозрительно на меня покосился, так что я решил промолчать.
– Ребят жалко, – на полном серьезе заявил Цуцык, закончив осмотр останков бронетранспортера.
«Неужели они не понимают, что это сон? – подумал я. – Быть ведь такого не может! Надо будет с Андреем поговорить наедине при возможности».
– А вы жаловались, что пришлось на броне мокнуть, – пробурчал Андрей.
Ирина-Искорка молча сидела на корточках, положив легкую снайперку на колени. Дождь промочил ее волосы, струйки воды ползли по щекам, оставляя следы на забрызганной грязью коже. Кажется, она плакала, но я не был уверен. Дождь перестал хлестать и принялся капать, стало немного светлее.
– Что будем делать? – спросил Цуцык у корректировщика.
– Хрен его знает. Тут вообще что-нибудь есть кроме этой дороги и леса? Пешком догонять колонну нет ни малейшего смысла, я тебя уверяю. Рации у нас тоже нет. Через лес вряд ли пройдем, там болотина.
Я обратил внимание, что с нами нет Зверева, хотя в прошлом сне он присутствовал, однако никто, кроме меня, его отсутствия не замечал, и я не стал выяснять подробности.
– Надо ждать, – негромко сказала Искорка и смахнула капли с лица. – Командир колонны поймет, что мы отстали, не сможет установить связь с БТРом и вышлет подмогу. Больше ничего мы не сможем сделать.
– Тогда надо искать укрытие. – Цуцык оглядел окрестности. – В БТР мне лезть что-то не хочется. Но если останемся под дождем, нас к приходу помощи просто размоет.
Неожиданно я услышал позади на дороге рев мощного дизеля. Услышал не только я, потому что все обернулись почти одновременно.
