"Фантастика 2024-20.Компиляция. Книги 1-2 (СИ) - Номен Квинтус (книга регистрации txt, fb2) 📗
— Американцы — народ в целом прагматичный, и они Мичурину миллионы сулили не из благотворительных намерений. Однако мичуринские выводы, в силу отсутствия у него образования, антинаучны. Он набрал огромную статистику, но вот осмыслить ее не смог. С Лысенко — та же ситуация: он великий труженик, эмпирически выстроил какие-то свои теории — но его теории тоже антинаучны, хотя и дают заметный практический результат. Но не в силу верности его теорий, а из-за того, что при таком количестве опытов чисто статистически некоторое количество позитивных результатов должно было появиться. В этом лишь и заключается разница между ламаркистами-мичуринцами и вейсманистами-морганистами: и те, и другие несут в массы околонаучную ахинею, но у Лысенко, который работает в поле, результаты есть, а у чистых генетиков результатов нет и не ожидается.
— Ты так уверенно это говоришь…
— Я говорю как врач: если больного лечить, то есть шанс, что он вылечится. А если думать о том, как его лечить более изощренным способом и проверять эти способы на червяках, то больной, скорее всего, помрет, лечения так и не дождавшись.
— Как врач, а ты знаешь, какая теория верна, а какая нет?
— Знаю. И вы, кстати, тоже знаете. Если есть факт, теории противоречащий, то он теорию эту опровергает, и получается не теория, а устаревшая ошибочная гипотеза. И фактов, противоречащих что ламаркизму, что морганизму-вейсманизму, море целое.
— А почему бы тебе на этой сессии на выступить?
— Потому что эта сессия — вообще к науке ни малейшего отношения не имеет. Люди дерутся за сладкие места руководителей с большими зарплатами и без малейших обязанностей, и я в это драке участвовать не собираюсь. Но, стоя где-нибудь сбоку, буду болеть за команду Лысенко. И не потому что он прав, а потому что его команда дает результат. Криво, косо — но дает, причем даже более заметный, чем все эти иностранцы, на которых так любят ссылаться морганисты. Я могу поспорить на что-нибудь… на бутылку французского коньяка против моего самолета: сразу после этой сессии за рубежом в научных якобы журналах поднимется вой, что Лысенко гнобит советскую науку. Причем независимо от того, кто на сессии возьмет верх.
— А зачем тебе коньяк, да еще французский? Ты же не пьешь… или я ошибаюсь?
— Не пью. Ну так вы и спорить не будете.
— Знаешь… с тобой — точно не буду. Ладно, я на семинар сегодня опоздаю, меня тут внезапно по проекту вызвали знаешь какому. Проведи его без меня, хорошо?
Глава 39
Первое сентября торжественно отметили первокурсники, впервые перешагнувшие порог Университета, и историки, вернувшиеся с каникул. Еще эту дату отметили биологи – но отметили грустно: больше половины преподавателей биофака были из университета выгнаны. А химики, физики и математики просто продолжили не прерывавшуюся на лето учебу: денежки-то за реальную работу им платили, некогда отдыхать было.
Таня тоже начало учебного года отметила относительно торжественно: с нее сняли обязанность вкладывать знания в головы студентов новообразованной кафедры вычислительной математики. Заведующим этой кафедры назначили Демидовича (который от высоты оказанной ему чести впал в некоторую прострацию), но звание профессора и все же огромный багаж знаний его несколько примирил с ворохом свалившихся на него обязанностей. Самым смешным, как заметил Николай Николаевич, в этой истории было то, что Борис Павлович по этому поводу сказал, что «раз уж девочка-химик разобралась в предмете, то уж математику стыдно этот предмет не освоить». И он — освоил, причем буквально за пару месяцев, вдобавок освоил так, что даже учебник успел написать для студентов. На базе, так сказать, практических работ: например, девушки-математики (все, как одна, соседки Тани по комнате) разработали алгоритм решения одной не самой простой задачки и даже смогли его реализовать «в железе». На самом деле там не совсем все же железо было: арсенид галлия — он вообще не металл, но у уже «комплексной экспериментальной лаборатории университета» внезапно появилось то, что и людям показать не стыдно.
Поскольку «авторские» за рацпредложения и изобретения выплачивались всего три года, ежеквартальная «госкормушка» у Тани иссякла — но не остаться голодной ей помогло участие сразу в нескольких артелях. Автомобильная артель «ВАЗ» приобрела для Тани здоровенный Бюссинг военного выпуска, и переоборудовала своими силами бортовой грузовик на четыре с половинной тонны в седельный тягач, полуприцеп которого был рассчитан уже на восемь с половиной тонн. На экскаваторном завода, бормоча сквозь зубы разные сугубо отечественные слова, рабочие изготовили (совместно с ВАЗовцами) уже и сам прицеп, у которого, кроме всего прочего, и собственный моторчик имелся (тракторный четырехцилиндровый оппозитник, крутящий генератор на двадцать киловатт). А в экспериментальной лаборатории завода номер два на этот прицеп погрузили тяжелую железяку весом под восемь тонн, которая заехала в лабораторию уже университета на пару дней и обзавелась там новеньким, буквально еще теплым, блоком электроники. И все это чудо — после того, как Лаврентий Павлович был проинформирован о великом достижении артельно-инженерной мысли — на специальном поезде отправилось в приволжские степи…
Восемнадцатого сентября Таня сообщила соседкам интересную новость:
— Так, завтра никто из вас замуж не выходит?
— А что? — с подозрением спросила Люба.
— Если никто, то завтра мы отправляемся все на экскурсию. Начало экскурсии в шесть утра, так что я всех разбужу уже в пять. Форма одежды — красивая, синоптики обещали погоду сухую и теплую. Отказы не принимаются! Можете выбирать платья покрасивше, там будет много симпатичных мужчин. Прически делать не надо, эти мужчины предпочитают естественную красоту…
— То есть волосы дыбором? Интересно, где ты таких мужчин отыскала?
— Места знать надо… впрочем, вы их завтра и узнаете. Да, с нами на экскурсию отправляются Николай Николаевич и, вроде бы, Сергей Тихонович. Но он отправится не как ваш декан, а как обычный экскурсант, так что можете не волноваться.
— А можно эту экскурсию пропустить? — робко поинтересовалась Нина.
— Я же сказала: нельзя. Сергей Тихонович может отсутствие его учеников интерпретировать как неуважение к нему и всей математической науке. Ну что, напугала? А чтобы вас ночью кошмары не мучили, быстренько принимаем по полстакана тормозухи и в люлю! Кто не согласен, становись в очередь пинки получать.
— Школьница, а ты вообще драться-то умеешь? Пятый год с тобой в одной комнате, и ты все пинков надавать грозишься… ладно, ладно, я пошутила, не надо мне доказывать мою неправоту!
За пятнадцать минут до шести утра девушки въехали на Центральный московский аэродром, но пока и ЗиС их не навел на подозрения: такие машины и в такси уже появились, а на шестерых пассажиров другая машина явно была бы маловата. Когда машина подъехала к самолету, бывшие летчицы встретили это с восторгом, ведь «эмки», о которых уже даже в журналах писались восторженные отзывы, были еще редки, а поглядеть на самолет вблизи и даже руками потрогать им было очень интересно.
— Ну и что стоим как клуши? Залезайте внутрь!
— А его что, можно и изнутри посмотреть?
— Даже нужно…
Девушек несколько удивил и смутил тот факт, что внутри уже удобно устроились в креслах товарищи Конобеев и Семенов, а когда Таня, залезшая в самолет последней, закрыла за собой дверь, в их головы стали закрадываться смутные подозрения:
— Школьница, а ты вроде не говорила, что мы куда-то летим…
— Татьяна Васильевна, а где пилот? Вы же дверь уже закрыли…
— Так, граждане пассажиры, я приветствую вас на борту нашего самолета. На креслах имеются специальные ремни безопасности, я рекомендую их застегнуть, показываю как. Чтобы ремень расстегнуть, вам нужно будет нажать вот на эту красную пипочку… так, товарищи летчицы, вас это тоже касается! Сейчас мы взлетим, и вот тут будет гореть транспарант «Застегнуть ремни», и отстегивать их можно будет только когда транспарант погаснет: сейчас на низких высотах может довольно сильно трясти, так что испытывать соседнее кресло зубами на прочность не рекомендуется.
