Глаголь над Балтикой (СИ) - Колобов Андрей Николаевич (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
Русанов приник к стереотрубе, выглядывая падения снарядов "Славы". Пристрелка двумя стволами на предельной дистанции очень медленна. Эх, сюда бы "Севастополь" Маштакова, с его четырьмя снарядами в пристрелочном залпе, да кучей дальномеров... А так - дело было плохо. Вячеслав Александрович готов был ручаться, что минимум несколько полузалпов "Славы" дали накрытие, но рассеивание все же было немаленьким и попаданий не было. Ему бы чуточку больше времени... Но немецкие дредноуты пристреливались быстрее, и броненосцам приходилось разрывать дистанцию, а потом пристрелку приходилось начинать сначала.
Залп - недолет. Еще залп - недолет и снаряды легли правее цели, корректировка.... Тааак... Залп - перелет, но направление верное. Теперь попробуем взять его в вилку, мы не "Севастополь", чтобы "уступом" пристреливаться... Недолет. Корректировка... Опять недолет. Залп! Ну вот сейчас-то уж... ага, неужели накрытие? Один снаряд дал перелет, но вот второй упал как будто прямо под носом тральщика. Что это, случайность или же все-таки удалось верный прицел? А ну-ка, повторим... нет, случайность, рассеивание играет свои шутки, залп дал перелет. Корректировка... Два огромных столба воды взметнулись в опасной близости от бортов тральщика, по которому бил сейчас Русанов. Ну ведь есть же накрытие, а попадания нет. Да что ж они, гады, заговоренные что ли? А время идет, вот-вот Ферзен отвернет, и все опять насмарку.
На какой-то момент Русанов восхитился экипажами германских тральщиков. Да, нас расстреливают немецкие дредноуты, но мы все же находимся на тяжелом боевом корабле под защитой солидной брони. Мы можем маневрировать, можем изменением курса сбивать пристрелку противнику, а можем и вовсе на время выйти из-под обстрела. В конце концов, мы стреляем в ответ, хотя и не по вражеским линкорам. И при всем при этом все равно чувствуем себя обреченными на смерть римскими гладиаторами.
А каково командам тральщиков? Утлые безбронные суденышки под огнем тяжелых орудий должны медленно ползти вперед, не имея возможности ни отвернуть, ни ответить нам огнем. И ведь ползут же, с курса не сворачивают. Ну да, в целом немцы, конечно, превосходят нас в силах, да только что с этого экипажу тральщика, по которому бьют двенадцатидюймовыми?
Залп! И снова накрытие, а попадания нет, ну что за... невезение-то такое?!! Однако "Слава" все еще на боевом курсе, может все же успеем хотя бы еще разочек... Залп! В этот раз броненосцы пробыли под неприятельским огнем заметно дольше, и... "Слава" отвернул влево, да еще, кажется, добавил скорости. Все! Время вышло, выходим из-под ставшего слишком жарким обстрела. Пытаться дать еще один залп бессмысленно, но вот снаряды, которые уже в воздухе... Какие же они все-таки медленные, эти секунды...
Но в тот же миг тральщик, по которому столь долго и безуспешно стрелял Русанов, исчез в клубах черного дыма. А затем сквозь дым вверх взметнулись языки пламени, и почти тут же стал виден силуэт подбитого кораблика: он пылал от киля до клотика и тонул. К тому моменту, как его можно было разглядеть со "Славы", тральщик уже сидел в воде почти по самую надстройку и быстро погружался, словно спеша сбежать из огненных объятий в прохладную темноту глубин.
Русанов победно огляделся, но офицеры в боевой рубке смотрели куда-то в другую сторону, и во взгляде их читался ужас. Вячеслав Александрович повернулся, и...
В этот раз "Слава" получил одно, четвертое по счету попадание от стрелявшего по нему "Нассау". Но по неясной причине "Рейнланд", до того бивший по "Цесаревичу", никак не мог взять верный прицел и перенес огонь на следующий за ним "Апраксин". По маленькому броненосцу, выбрасывающему клубы дыма из двух своих высоких и тонких труб, немцы пристрелялись на удивление скоро, и "Апраксин" получил попадание в бронепояс.
"Накаркал, ммать!" - пронеслось в голове Ферзена, и контр-адмирал немедленно скомандовал: "Полный ход, четыре румба влево!", стремясь сбить немцам прицел. Но сейчас "Рейнланд" стрелял очень точно, и следующим его залпом "Апраксин" получил сразу два попадания: один снаряд разорвался у передней трубы, испещрив ее осколками, а второй угодил в носовую 254-мм башню. Василий Николаевич видел, как один из ее стволов рухнул на палубу, но броненосец все еще шел вперед, не имея ни крена, ни дифферента и не снижая скорости. "Может, обойдется" - наверняка сейчас думали все. До выхода из зоны поражения оставались считанные минуты, и "Апраксин", дойдя до точки поворота, уже склонился влево, когда его настиг четвертый снаряд.
Возможно, он ударил в барбет носовой башни, а может прошел ниже, но броненосец потряс страшный взрыв: крыша башни взлетела вверх, зацепив грот-мачту и упала на шканцы, к небесам взметнулся огромный язык пламени: это детонировал пороховой погреб. Броненосец окутало густым дымом, и видна оставалось только корма, на которую сейчас выбегали люди: но и там им не было спасения, потому что корабль быстро тонул, уходя носом в море. Следующий за ним "Сенявин" вынужден был рыскнуть в сторону, чтобы не налететь на останки гибнущего корабля. К тому моменту, как "Сенявин" обогнул место катастрофы, корма "Апраксина" стояла вертикально, почти полностью уйдя в воду - левый винт навсегда замер, но правый все еще вращался, колотя лопастями водную поверхность.
- Отступилась Царица Небесная! - запоздало ахнул, крестясь, матрос-посыльный.
- Ничего! - зло отрезал Ферзен. - На войне без потерь не бывает. А сейчас мы снова пойдем в атаку, и наконец-то смешаем их чертовы тральщики с придонным илом! Слышите, Русанов! До тех пор, пока Вы их не разобьете, из боя выходить запрещаю! - контр-адмирал бросил взгляд на "Сенявина", торопившегося занять место в строю.
- Три румба вправо!
* * *
С "Грозящего" и "Храброго" завороженно наблюдали гибель "Апраксина". А затем три оставшихся броненосца, словно ратники на поле брани, сбили строй и плечом к плечу развернулись к противнику.
- Теперь пойдем и мы, - распорядился Постригаев. - Попробуем спасти кого-нибудь с "Апраксина"...
* * *
Тральщик, уничтоженный прямым попаданием со "Славы", во всяком случае был обречен. Если даже тяжелый русский снаряд промахнулся бы, то жизнь германского кораблика продолжалась бы еще чуть больше кабельтова, потому что его курс выводил прямо на русскую мину, и подрыв был неминуем. Маленький, не имеющий даже собственного имени пароходик, отправленный на расчистку Ирбен, выполнил свой долг с честью, а его экипаж пал смертью храбрых на боевом посту. Но чуть-чуть не дойдя до смертельного русского "гостинца", он не смог своей смертью проложить дорогу идущим вслед за ним тяжелым немецким кораблям. Мина осталась невредимой, а вторая линия тральщиков, вынужденных огибать место катастрофы с тем, чтобы не "поймать" обломки их невезучего товарища, также пропустили ее. Таким образом тральный караван прошел, а одинокий смертоносный черный шар с рожками оставался висеть в морской воде, удерживаемый цепью донного якоря. К нему вдруг подплыла излишне любопытная минога - Бог знает, что творилось в голове не имеющей разумения рыбы, но она остановилась неподвижной в нескольких метрах от мины.
Нарастал гул винтов, и вдруг показалась огромная тень. Спустя считанные секунды она приняла очертания форштевня гигантского корабля, осадкой свыше восьми метров, и форштевень этот надвигался сейчас на миногу и мину. За ним в темноте угадывался огромный корпус - казалось, что по мере своего приближения он разрастается в ширину. Курс гиганта пролегал чуть правее мины, но его корпус, казалось, вот-вот расширится настолько, что зацепит своим стальным бортом притаившуюся смерть. Минога, словно зачарованная этим зрелищем, замерла, но металлическая стена, с кое-где прицепившимися к ней водорослями, проносилась мимо и тогда рыбина рванулась вглубь, избегнув могучих винтов корабля.
