Самурай. Трилогия - Оловянная Ирина (книги без регистрации TXT) 📗
— Никак я тебя не пойму, — сказал Филиппо, — ты паинька или маленький дьявол?
— Я тоже, — признался я, — последи за ними, пожалуйста, Диоскуры еще маленькие и глупые, а Самурай не может взлететь.
— Ага, не беспокойся, — успокоил меня Филиппо и ушел предупреждать всех остальных.
* * *
— Зачем они сюда прилетели? — спросил я, когда мы с профом ехали на аэродром.
— Напомнить разбогатевшему родственнику о своем существовании.
— Ха, да я берусь за пару лет сделать неплохое состояние из той суммы, что они потратили на билеты.
— Так это ты, — заметил проф. — Для этого надо что-то делать!
— Хм.
— Вообще-то Виктора мне жалко. Бланка ненавидит Этну, потому и уехала. И позаботилась, чтобы ее сын был совершенно не похож на этнийца.
— Да уж, своего она добилась, он и на человека-то не похож.
— Зря ты так. Видел, как он помрачнел, когда ты отказался с ним общаться?
— Видел. Ну и что? Вчера надо было заботиться о своей репутации. Ну допустим, про полет он рассказал со страху, в истерике, ладно, не учили его не бояться. Но мою гостиную он видел в среду и приберег свое возмущение до вчерашнего дня!
— Ну да, все это правда. Тем не менее он тобой восхищается и хочет быть на тебя похожим.
— Почему вы так решили?
— Ты не обратил внимания, как он завидовал твоим приключениям?
— Ну допустим. И что? Э-э, он не умеет хотеть, вот! Поэтому у него ничего не выйдет. Никогда.
— Прямо как контрольный выстрел в голову. Люди меняются. Ты не заметил?
— Ну почему же, заметил. Но для этого надо быть твердым. Ну как металл, можно переплавить или перековать и получить другую форму, такую же твердую. Желе тоже можно придать любую форму, но, во-первых, оно будет дрожать, а во-вторых, скоро растает. И опять будет просто лужица.
— Интересное рассуждение. А почему одни люди твердые, а другие нет?
— Не знаю, — потянул я. — Вот интересно, на Джильо мы познакомились с синьором Бриансоном, ну я рассказывал. Он тоже такой… хлипкий… С Земли, одно слово. Но, по-моему, он твердый. Так вот, сможет он стать таким, чтобы Доменико не пришлось таскать его по джунглям на себе? Скорее всего, да.
— М-мм, ну и чем они отличаются? Виктор и синьор Бриансон?
— Проще всего сказать «всем», но это не ответ. Что из этого «всего» важно, а что нет? Я не знаю.
Я вопросительно посмотрел на профа.
— Я тоже не знаю, — сказал он, — а ты все еще думаешь, что я могу ответить на любой вопрос?
Я помотал головой.
— Этого не может даже Господь Бог. А Сократ, наверное, и впрямь ничего не знал, раз задавал своим ученикам столько вопросов[83].
— Непочтительный тип!
— Вот сейчас мы приедем, и там будет очень много почтительных офицеров, — ответил я. — Вам еще надоест.
— Летчики не очень-то почтительны, — усмехнулся проф, — хуже них только врачи.
— Как это?
— Ну однажды (я уже был генералом) на меня наорал один лейтенант медицинской службы: мне надо было срочно поговорить с человеком, которого как раз укладывали в ожоговую капсулу, а врач, конечно, был против.
— И как? Вам удалось?
— Удалось, я и сам врач. Да и Ренато хотел со мной поговорить. Синьор Арциньяно, — пояснил проф, — с тем врачом-лейтенантом ты уже тоже знаком.
— Угу, я так и понял, что синьор Террачино — военный врач. И он, конечно, мог встать у вас на дороге. — Я с удовольствием продемонстрировал свою сообразительность.
— Это так страшно?
— Жуть!
«Мою команду» привезли только на пару минут позже нас.
— Синьоры, — сказал я тихо, — если вы сегодня не сумеете убедить майора Барлетту научить вас летать, сами себе будете злобные мараканы!
Ребята повеселели еще больше, хотя минуту назад казалось, что это невозможно.
Летчики нас уже ждали. Быстро я зарабатываю себе репутацию человека, от которого можно ждать чего угодно, но с которым не соскучишься. Читать лекцию о достоинствах своей программы я не стал, только предложил сыграть на тренажере один к трем и взял не пять стрелков, а только своих друзей. Проф, полковник Мирано (командир Третьего истребительного) и старший аналитик центра программного обеспечения ВВС, ужасно недовольный, что его вытащили из дома в воскресенье, сели к нам наблюдателями.
Итак, один Сеттер против трех, и все мои противники — настоящие асы, Барлетта в том числе, между прочим. Полетели.
Попытка напасть на меня плотным строем привела только к серьезным повреждениям носовых экранов, я почти не пострадал. Чокнутая ракета произвела фурор, кто-то, кажется Барлетта, пытался ее сбить, забыв обо всем. Летучие коты, ну неужели никто из них не поддастся и не «почистит небо»? Двенадцать же ракет уже летают. Алекс даже ругаться устал. Оп! Почистили. Кто это был? Вот сейчас, уже отработанный в бою трюк, серпантинчик, да ему двух десятков выстрелов хватило (экраны у него еще не работают). Один готов. Дальше. Две ракеты с очень близкого расстояния в одну цель, я так вертелся, что неизвестно еще кто больше пострадал от моего «глупого» маневра. Кто же так подставляется? Я, конечно! И на закуску невероятно понравившаяся всем абракадабра. Полковник зааплодировал.
Это очень хороший тренажер, поэтому мне надо еще сесть. Все! Руки дрожали, как не дрожали после настоящего боя.
Проф с трудом спас меня от железных объятий полковника Мирано. Чтобы заключить в свои, не менее крепкие.
— Все, — прохрипел я, — больше я таких программ не напишу, задушите!
Все расхохотались.
Летчики меня не обнимали. Проигрывать, даже ради будущих побед, никому не нравится. А майор Барлетта с экипажем даже не успел катапультироваться, с таким восхищением следил он за «угробившей» его абракадаброй.
Я рассказывал обо всех новых возможностях и отвечал на вопросы, пока не охрип. Больше всего мне понравилась реакция лейтенанта Доргали: «Что тут спрашивать, все ясно, надо ставить и тренироваться». На самом деле моя программа написана для Феррари, для Сеттеров ее придется немного переделать, и «охота за ракетами» у меня не работает. Этот пункт меню хорошо сымитировали Алекс, Гвидо и Лео. Сам я вообще не прикасался к гашетке — нарочно.
Полковник Мирано, услышав просьбу моих друзей, обращенную к майору Барлетте, научить их летать, пробормотал так, чтобы все слышали:
— Пусть только попробует отказаться!
— Ха, — ответил Барлетта, — только попробуйте мне запретить! Переведусь во второй полк!
— Я же говорил, что почтительных летчиков не бывает, — заметил проф.
— Оттуда, — сказал кто-то, показав в небо, — очень плохо видны погоны.
Глава 21
Вернувшись в Лабораторный парк, я первым делом навестил своих партнеров. Охрана охраной, но я все равно о них беспокоился. Оказалось, что все в порядке: под пристальным взглядом Филиппо Виктор постарался понравиться Гераклу — не преуспел, к Диоскурам и Самураю не приставал. Вот и хорошо. Я поблагодарил всех «за службу», но заметил, что все равно не верю этому типу ни на грош. Замученный синьорой Будрио Рафаэль горячо подтвердил, что сын такой женщины способен на любую пакость, и вытряс под это дело из синьора Соргоно лишний выходной и новую обивку для сидений наших элемобилей (не сейчас, а после отъезда синьоры) в качестве компенсации за свои моральные страдания.
Потом я в обществе повеселевшего Рафаэля осмотрел Феррари. Рафаэль опять сник.
— Два дня в полковых мастерских, если срочно, — изрек он свой вердикт. — Там правда было четыре Джела?
— Ага.
— Даешь! Радуйся, что жив остался.
— Я и радуюсь. А в прошлый раз где чинили? Тогда было еще хуже.
— Там и чинили, пострадал-то в бою. Значит, за счет армии.
— В этот раз тоже в бою.
— Ну значит, завтра отгоним. Не переживай. Сколько тебе еще ястребов лепить?
— Ни один не ушел.
— Ясно.
