Курьер. Дилогия (СИ) - Покровский Владислав Евгеньевич (прочитать книгу .txt) 📗
Вскоре по залу разнеслись его команды и приказы, и я скорее почувствовал, чем услышал, как за стенами торопливо забегали операторы, механики, энергетики, готовя каждый свой аппарат к запуску генератора Маховика. Секунду спустя я услышал ровное гудение за левой стеной и почувствовал, как начал мелко вибрировать пол - значит гиперполя активированы и начинает набирать мощь и обороты ротор генератора Маховика. Я торопливо оправил на себе одежду, проверил, как затянуты тесёмки и подтяжки, помассировал мышцы рук и помахал ими, наклонился в одну сторону, в другую, сделал несколько быстрых разворотов и покрутил головой, после чего вздохнул, сбрасывая напряжение и приготовился - внутри Врат уже заколыхался, зашевелился воздух, он вдруг сгустился, стал осязаемым, плотность его возросла многократно.
- Капитошкин старый осёл, - вдруг раздалось в Зале, я бросил быстрый взгляд на Грина, он как-то беспомощно закусил губу, а я злорадно захихикал - правильно, так ему, пусть помнит, что на голове пси-шлем, который озвучивает любые мысли, какие только мелькают в голове, а не жиденькая копна длинных нечёсаных волос.
Я скосил глаза на боковые арки, все они были не в лучшем состоянии, видимо, мощь вырвавшегося Потока не прошла, не исчезла бесследно, как должна была бы, как учат труды физиков, изучающих законы и последствия применения темпоральной энергии. Видимо, она тоже имеет воздействие на физические объекты. Я покачал головой: в некоторых местах на арках Врат магнитные захваты были сдвинуты, чуть ли не сорваны, а сие было опять же теоретически невозможно, с одной арки кристалл был снят, на остальных кристаллы были все покрыты сеточкой из трещин, на одной из арок какая-то невероятная сила, вырвавшаяся из-под контроля, смогла отколоть кусочек от него, несмотря на то, что это кристаллы по крепости равны алмазам.
- Ну? - раздался вдруг резкий окрик, и я вздрогнул, обратив внимание, что начинаю повторяться, неужто и впрямь пора бросать всё и идти сюда в операторы-ремонтники. - Долго любоваться будешь?!
Я повернулся лицом к играющему и переливающемуся всеми цветами на свете Потоку, который на этот раз вёл себя спокойно, не буянил, не бросался, не рвался; во мне вдруг возникло неодолимое желание коснуться его рукой, но я себя переборол, взглянул ещё раз на переливы и сияние, вздохнул отчаянно, зажмурился как пловец перед прыжком в воду и шагнул вперёд. И в тот же миг меня схватила, скрутила и понесла в своём бешеном кипении, в своём водовороте дикая необузданная первозданная энергия, я ощутил, как она наполняет всего меня целиком, как пронизывает, как рвёт на куски, но от этого не больно, наоборот приятно, как растворяет в себе, и я становлюсь частью жизнетворной и смертоносной одновременно силы Вселенной - Времени, силы, которой подчинено всё живое и не живое, силы, равной которой нет и не может существовать. Быть частичкой Времени - это круто. Но ещё лучше - быть живым и пользоваться возможностью окунаться с головой прямо в центр этого водоворота, который силой своего течения несёт в себе всё существующее в этом мире. Кто-то тонет, кто-то выплывает, кто-то ждёт своего часа... Время вечно, и вечны мы - его хранители, его эмиссары. Внутри нас прошлое, перед глазами настоящее, а впереди за поворотом времени будущее... Какими же счастливыми мы должны быть от осознания того, что мы Мастера Времени. И Книга Судеб, которую пишет корявым почерком полуграмотный ангел, должна в соответствии с этим счастьем и знанием называться по-другому. Авось, когда-нибудь более смелые и предприимчивые, раскрывшие до конца секрет Времени и тайны мироздания, допишут её, захлопнут, наконец, и на обложке красивыми буквами выведут "Книга Мастеров", после чего неторопливо уйдут в откроющуюся перед ними Вечность. А тогда, друзья мои, начнется новая эпоха.
Эпоха Мастеров...
Глава 20
Видать, сегодня судьба ко мне благоволила: от разноса в кабинете Капитошкина я милостью Триединого благополучно уклонился, с Грэем о судьбах наших погутарил, вдобавок выяснил для себя много нового небезынтересного, с новой с иголочки Элечкой познакомился, даже успел вдохнуть аромат её духов - идентичны прежним - с Грином о том о сём почирикал (конечно, всё это обыкновеннейший будничный трёп, но сколько случаев было, когда без "здрасьте" и "до свидания" курьера запихивали во Врата, напутствуя криком: "Возвращайся! Потом поболтаем...") и так далее в том же роде... Вот и сейчас мне явно везло и это одновременно и радовало, и вызывало досаду. Буйный безудержный бешено бьющий и играющий, бурлящий как река в половодье, мчащаяся среди скал, Поток не вышвырнул меня, как это зачастую бывает, где-нибудь над пропастью или на высоте десятка метров, а мягко и аккуратно поставил на землю, причём, похоже, даже придержал меня, чтобы я, болезный, не приведи Триединый, не рухнул на колени и не зашиб себе ножку.
- Ух ты... - пробормотал под нос себе я первое, что в голову пришло, затем недоверчиво осмотрелся, потрогал песок под ногами, похлопал себя по груди и удивился ещё больше - ну надо же как повезло! Первый раз в жизни этот сумасшедший и непредсказуемый брат-близнец вставшего на дыбы смерча аккуратно исторгнул меня из себя. Честно говоря, теоретически так и должно быть всегда, но, как я давно уже успел убедиться, теория с практикой зачастую сильно расходятся.
Я присел на всякий случай, чтобы быть менее заметным и осмотрелся, быстро запоминая в общих чертах картинку: песчаный холм, на котором я очутился, вместе с вереницей своих "соседей" шёл непрерывной грядой от берега моря, словно бы отсекая его от глубины побережья; то тут, то там виднелись крохотные приземистые иногда даже наполовину осевшие домишки, выложенные из дерева и земли, с травяными крышами, по виду более всего похожие на рыбацкие землянки, и правда - возле многих на вбитых в землю колышках были натянуты для сушки и починки сети и снасти; за землянками на приличное расстояние простиралась полоса незанятой изрытой перепаханной земли, которая, судя по жиденьким чахлым росткам, рыбаками использовалась для посева, а вот дальше этой полосы... Я невольно задержал дыхание, обозревая сию впечатляющую картину, которая потом долго оставалась в моей памяти: величественный белый с золотом гигантский город, опоясанный тремя рядами - как я позже убедился - толстенных крепостных стен, прекрасный, могучий исполин, раскинувшийся на многие квадратные километры у самого берега моря, где находился великолепнейший порт с длинными волноломами, у самого входа в бухту которого пылал нестерпимым ярчайшим огнём высоченный белокаменный маяк...
Активатор вдруг запиликал, я закатал рукав рубашки и коснулся пальцем символа, активируя голосовую связь и принимая вызов.
- Слушаю, - коротко ответил я, не в силах оторвать свой взгляд от изумительных геометрически правильных очертаний, равных линий, стен, зданий, как будто не рука человеческая их ваяла, а сами боги сошли с небес, задавшись целью подработать строителями.
- Здравствуй, Андрей, - вежливо поздоровался Грин. - Ты перед прыжком не спросил у меня, а я забыл тебе сказать - из головы вылетело.
- Что такое? - нахмурился я и провёл рукой по глазам, стараясь убрать нечто, мешавшее мне вдоволь налюбоваться им чудесным творением человеческих - я уже несколько сомневался в этом - рук.
- Я же ничего не сказал тебе о темпоральном пласте, где ты оказался, - пояснил Грин, его голос выдавал безмерное удивление - похоже, моя индифферентность, вызванная шоком от увиденного, его несколько покоробила.
- Плохо, - пробормотал я, с трудом борясь с желанием немедленно искупаться в волнах сияющего искристого голубого моря.
- Тебе что совсем неинтересно? - возмутился он.
- Не шуми - я мыслю, - коротко оборвал я его, прикидывая, успею ли я искупаться перед началом грандиозной пробежки по улицам города белого камня и золота, а то, что мне именно туда, я и не сомневался - маяк был размещён где-то в центре, и активатор настойчиво указывал именно в ту сторону.
