Война за "Асгард" - Бенедиктов Кирилл Станиславович (читать книги бесплатно txt) 📗
Краем глаза он заметил, как толстая женщина в черно-белой монашеской накидке, опасливо косясь на них с Иваном, шепчет что-то на ухо служащему аэропорта. Настучать спешит, подумал он флегматично, а впрочем, пусть ее…
— Я, пожалуй, присяду, — шепнул он мальчику и, покачиваясь, направился к ближайшему дивану. Голова у него кружилась все сильнее, тошнота становилась просто невыносимой. Вот блевану сейчас прямо на их стерильный пластик, усмехнулся про себя Мондрагон, будут знать, как мариновать людей по два часа в аэропорту…
Но посидеть ему спокойно не дали. Едва он прикрыл глаза, откинувшись на мягкий валик дивана, как кто-то встал рядом, заслонив собой яркий свет галогеновой лампы, и дотронулся до его плеча.
— Прошу прощения, сэр.
Перед ним стоял невысокий коренастый блондин с шевроном службы безопасности аэропорта. В руке он держал портативный сканер с мигающей красной лампочкой. Когда Сантьяго открыл глаза, блондин быстрым движением поднял сканер и направил его на Мондрагона.
— Вы — Сантьяго Мондрагон, писатель, — удовлетворенно констатировал он, когда лампочка замигала зеленым. — Прошу следовать за мной.
Неслышно подошедший сбоку Иван сказал хмуро:
— И куда это? Может, объясните?
— А ты, парень, Айвен Кондратьефф, приемный сын этого мистера, — спокойно продолжал блондин. — К тебе это тоже относится. Вон туда, пожалуйста.
— Как думаете, куда это нас? — шепотом спросил Иван по-русски, пока они проталкивались за блондином к двери самой дальней кабинки с надписью “Только для персонала”. Сантьяго пожал плечами.
— В комнату пыток, сынок.
“Во всяком случае, для меня любая комната, где нет спиртного, превратится в застенки гестапо, — подумал он. — Интересно, можно ли вместо звонка адвокату попросить бутылочку пива?..”
Коренастый открыл дверь своим ключом и пропустил их вперед. За прозрачной перегородкой сидела рыжая веснушчатая тетка в фуражке офицера иммиграционной службы. Кроме нее, в комнате находилась еще совсем юная девушка в деловом костюме-двойке и темных очках. Роскошные черные волосы девушки были уложены в строгий пучок на затылке.
— Здравствуйте, господин Мондрагон, — произнесла она очень знакомым голосом. — Вот мы с вами и встретились.
Дана? Голос, без сомнения, принадлежал ей. Но когда Сантьяго звонил ей из Мехико-Сити, она выглядела лет на пять постарше. К тому же дурацкие очки-зеркалки не давали как следует разглядеть ее лицо. Мондрагон поклонился.
— Очень рад нашей встрече, сеньорита…
— Янечкова, — улыбнулась девушка. — Вы уже позабыли, как меня зовут, верно? Впрочем, ничего другого я от вас и не ожидала.
— Господин Мондрагон, — рыжая просунула в щель под перегородкой пачку каких-то документов, — как почетный гость Высокого представителя Совета Наций вы освобождаетесь от пограничного и таможенного контроля. Однако сопровождающий вас юноша обязан заполнить анкету иммиграционной службы и ответить на некоторые вопросы, касающиеся его жизни в протекторате Россия.
Сантьяго разозлился. Вожделенный глоток спиртного опять становился делом неопределенного будущего.
— Никакого допроса не будет, — решительно сказал он. — Мой сын — гражданин Европейского Союза и свободный человек с индексом В-10, а не какой-нибудь иммигрант. К тому же он несовершеннолетний, поэтому все вопросы, которые вы собираетесь задать ему, придется задавать мне, только не думаю, что Высокий представитель обрадуется, узнав, какой унизительной процедуре подвергся европейский литератор с мировым именем, прибывший в Хьюстон по его личному приглашению.
Поразительно, как ему удалось произнести столь длинную речь. Веснушки офицера иммиграционной службы медленно тонули в пунцовой краске негодования. Дана быстро наклонилась к ней и зашептала что-то на ухо. Рыжая продолжала наливаться кровью, приобретая удивительное сходство с москитом. Сантьяго захотелось изо всех сил хлопнуть ее рукой прямо по фуражке, чтобы проверить, лопнет она или нет, но тут Дане, наконец удалось найти какие-то неопровержимые аргументы, и рыжая капитулировала.
— Ладно, мистер Толстоевский, — сказала она, неодобрительно покосившись на Мондрагона. — Добро пожаловать в столицу мира, но не забывайте, что здесь вы всего-навсего иностранцы. Забирайте ваших гостей, мисс Янечкова.
Оказавшись за пределами зоны спецконтроля, Сантьяго повернулся к своей спасительнице и с галантностью истинного кабальеро произнес:
— Сеньорита Дана, у меня нет слов, чтобы выразить ту признательность, которую мы с моим сыном к вам испытываем. Позвольте вашу ручку, сеньорита…
— Нет-нет, — быстро сказала Дана, пряча руки за спину. — Простите, господин Мондрагон, но я не люблю, когда мне целуют руки.
— Как грустно! Прекрасная сеньорита, лишая меня одной милости, не откажите в другой…
— Смотря чего вы хотите. — Дана озорно улыбнулась, и на миг Сантьяго показалось, что перед ним стоит ровесница Ивана. — Я никогда не ставлю подпись под документом, пока не дочитаю его до конца.
— Не зовите меня больше “господин Мондрагон”. Для вас я Сантьяго, а если это имя кажется вам слишком длинным, можете звать меня Санти. Ну как, согласны?
— Только в том случае, если вы перестанете обращаться ко мне “сеньорита”. Просто Дана, о'кей?
Сантьяго поймал ее руку и с чувством пожал. Кожа у нее оказалась очень гладкая и горячая, похожая на нагретый солнцем янтарь.
— Великолепно, Дана! Разрешите представить вам моего приемного сына Ивана. Иван, это Дана Янечкова, помощник одного весьма высокопоставленного лица и наша добрая фея-избавительница.
— А, вы из России. — Дана протянула смущенному Ивану тонкую ладошку. — Я видела ваше досье. Ну, надеюсь, вам здесь понравится. А теперь, если не возражаете, я отвезу вас в Центр Паломника и представлю своему шефу.
— Дана, — проникновенно сказал Сантьяго, — покажите мне, где в этом аэропорту можно купить бутылочку холодного пива, и я готов следовать за вами хоть на край света.
— Нет проблем, — совершенно не удивившись, кивнула Янечкова. — Рядом со стоянкой есть открытый бар с добрым десятком сортов пива. Но должна вас предупредить: все пиво в Хьюстоне — безалкогольное. Добро пожаловать в город сухого закона, Сантьяго.
В груди Мондрагона похолодело.
— Вы шутите, — неуверенно проговорил он. — Черт побери, это невозможно..
— Пророк не одобрял пьянства, — объяснила Дана. — В пределах Хьюстона за распитие спиртных напитков на улице вас ждет штраф в тысячу долларов, а в пригородных забегаловках виски дороже чистой воды. И, кстати, ругаться на улице тоже запрещено — вас оштрафуют долларов на триста, так что советую держать себя в руках.
Как я мог забыть об этом, подумал Сантьяго. Я же сам писал про возникновение идиотской традиции в своей “Заре”. Когда Белое Возрождение только набирало силу и толпы фанатиков стали стекаться в Хьюстон, чтобы послушать речи Дэвида Финча и проповеди Иеремии Смита, Пророк запретил приходящим к нему пить спиртное и курить табак. Кто бы мог подумать, что этот варварский обычай просуществует столько лет…
— Прелестное местечко, — стараясь скрыть свое потрясение, сказал он. — Надо полагать, что в том месте, куда мы сейчас направляемся, бар в номере тоже не предусмотрен.
— Особенно в том месте, — заверила его Дана. — Это же Центр Паломника, а не салун на Диком Западе. Но могу вас обрадовать — на приеме, который состоится сегодня вечером, будет представлен огромный выбор самых изысканных вин мира.
“Дожить бы еще до вечера”, — хмуро подумал Мондрагон. Затея с поездкой в Хьюстон нравилась ему все меньше и меньше.
Всю дорогу до Центра Паломника он мужественно сражался с подступающими к горлу приступами тошноты и думал только о том, как бы окончательно не опозориться перед Даной Девушка вела вингер уверенно, по-мужски, смело ныряя под серебристые арки небесных мостов и легко огибая мчащиеся навстречу машины. Каждый вираж заставлял Сантьяго набирать полную грудь воздуха и до боли сжимать кулаки — только так ему удавалось удержать в себе все, что он так неосмотрительно выпил этой ночью. Он почти не обращал внимания на холодную фантастическую красоту Хьюстона, на мелькавшие за стеклом кабины зеркальные башни и зиккураты, на видневшиеся в отдалении огромные тарелки радиотелескопов Центра управления полетами космического агентства Североамериканской Федерации. Наконец вингер описал широкую дугу над медленно несущей свои воды к океану рекой и пошел на посадку. Сантьяго, из последних сил сдерживая дурноту, посмотрел вниз — там громоздились массивные постройки из красного кирпича, похожие одновременно и на старые заводские корпуса, и на средневековую цитадель какого-нибудь воинственного ордена.
