Под покровом тайны (СИ) - "Робинзон" (читать книги бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗
-Когда тебя Варька родила и мне на смотрины представила, сразу ясно стало, что есть дар в тебе. Вот только кем ты можешь прекидываться, тогда не поняла. Думала, есть еще время, разберусь. А вишь, как вышло, какой-то холуй меня опередил. Увидел тебя и сразу дар раскрыл, дела ему нет, что дикий оборотень по городу будет шляться.
-Ох, Ленка! Есть Господь на белом свете, что родители тебя ко мне отправили. Натворила бы делов, вовек не разгребли. А может, ты уже людей жизни лишить успела? Признавайся! - прабабушка поводила корявым пальцем у меня перед носом.
Пришлось рассказать ей о случае в поезде.
Но за него бабушка ругать не стала, наоборот, пожалела, что я так мало сделала.
-Правильно, надо таким извергам рода человеческого укорот давать. Нужно было ему муди вообще с корнем выдрать и в очко выбросить,- рассержено сказала она.
-В какое очко?- удивилась я.
-Ну, в дырку в нужнике,- неохотно пояснила бабушка.
-Бабушка, - укоризненно сказала я,- что ты говоришь, меня бы кровью с ног до головы забрызгало.
-Ого!- с усмешкой воскликнула бабуля,- чую родную кровь, не стала возмущаться зачем, почему, а сразу по делу, как без крови обойтись. А этому я тебя научу, ничего сложного, - добавила она, выглянув в окошко.
-Хоть и никого вокруг не чувствую,- но береженого бог бережет,- сообщила она, закрыв раму.
Я тоже никого вокруг не ощутила о чем и сообщила бабушке Аглае. А потом спросила:
-Бабушка, ты папу нехристем обозвала, а сама в церковь не ходишь, и поп тебя боится, я еще в прошлом году видела, как он мимо нашего дома шел и плевался.
Та перекрестила лоб, глядя на икону в красном углу, и строго сказала:
-Господь в своей милости всех нас любит и жалеет. Мне для того, чтобы с богом говорить, попы без надобности. Я сама ему в грехах каждый день каюсь. Может он, в своей милости неизреченной позволит хоть умереть спокойно.
Она на миг остановилась, и мне снова удалось влезть со своими вопросами.
-Бабуля, а как ты думаешь, мальчик, что меня укусил, откуда взялся, и почему не пришел, как обещал? Он же сам предложил встретиться на следующий день.
-Сама в непонятках,- пожала плечами бабушка,- ну, для чего он тебе свиданку назначил, в этом все ясно -посмотреть хотел, как у тебя превращение идет. Эта, как ее мета.. мита.. митромоф.. ага! Вспомнила, метаморфоза!
Бабушка гордо посмотрела на меня. Я тоже была впечатлена, такого мудреного слова мне еще слышать не доводилось.
Бабуль,- а ты где слышала такое выражение? - тут же поинтересовалась я.
Та, наморщила лоб, и явно что-то припоминая начала рассказывать.
-Ленка, давно энто было. Еще при Николашке придурошном. Я тогда молодая, здоровая была, а годков мне было всего сорок. Как-то взял меня в прислуги врач наш уездный, Ребровский Иван Палыч.
Знал он, что ходют ко мне людишки болезные, вот и решил выведать, почему у него они все на кладбище переселяются, а у меня живехоньки. Я сдуру не поняла, чегой-то он мне должность предложил, и сразу согласилась, Федя то мой ненаглядный на японской войне сгинул, а я с дитями горе мыкала. Ко мне, кто тогда ходил лечиться -голь перекатная, они сами без копейки сидели. Так и со мной расплачивались, то картохи полмешка, то мучицы принесут. А тут Иван Палыч два рубля с полтиной обещал за месяц платить. Большие деньги по тем временам.
-Так бабушка, ты, когда про метромарфозу скажешь?- перебила я ее рассказ.
-Молчи! Не перебивай! - рявкнула бабуля и продолжила:
-Я тогда еще грамоту не разумела, так, по складам слово могла прочитать. А у доктора книг было море, наверно штук тридцать. Мне их было велено раз в месяц от пыли протирать. Вот я их протирала, да разглядывала. И тут меня как стукнуло, в одной книжке картинку увидела, как человек в волка оборачивается. Я Степана Панкратьича, деда своего сразу вспомнила. Бывало, посадит меня на коленки, гладит по волосам и приговаривает:
-И чего тебе Глашка таланту мово не досталось, совсем фамилиё наше захирело, последний я, видать, оборотчик остался.
Я то наслушалась таких речей и его как то раз попросила:
- Деда обернись в волчка. Поглядеть хочу.
Тот сначала взъерепенился, разозлился, а потом взял меня на вечер к себе на хутор и там в волка обернулся. Поверишь ли, нет, уссалась я со страху, все ноги обмочила. Волк выше ростом меня был, седой, как клыки оскалил, так я и пустила струю.
Дед, когда в человека вновь оборотился, ругался сильно. Вишь, пришлось ему байну топить, да меня намывать. Не мог совсем он запах мочи выносить.
Тут бабушка все же вернулась к основной линии рассказа.
-Так, к чему я это все говорила, когда увидела в книжке оборот в волка, обмерла вся, а тут Иван Палыч зашел, увидал, какую я картинку смотрю. Покачал головой и объяснил:
-это метаморфоза, то есть превращение по латынски. Вервольф превращается в волка.
Вот сколько лет прошло, много чего забыла, а почему-то эти слова в памяти остались,- улыбнулась прабабушка, показывая полный ряд чуть желтоватых острых зубов.
Понятно,- вздохнула я,- а мне то, как теперь быть, вдруг начну опять превращаться прямо на людях?
-Ленка, тебе бог такие силы дал, - вдруг зашептала прабабушка,- здоровье, долголетие. А самое главное - если постараешься лекаркой станешь такой, что никаким докторам рядом с тобой не ровняться. Вот смотри, мой дед сто пятьдесят лет прожил. Мне старухе уже сто двадцать будет. В деревне никто об этом не знает. Кто знал - давно в сырой земле лежит. Даже матка твоя думает, что мне девяносто лет всего.
А тебе лафа полная! Чего теперь не жить! Это мне дед Степан Панкратьич рассказывал, как один из семьи остался. Еще при царице Елизавете Петровне староверы в тайге их сожгли. Вызнали, где волколаки обитают. Повезло ему, что рыбалить ушел в Заповедье. А сейчас дивья жить! Все нас за сказку считают. И ты бы в жисть не поверила, если бы сама не убедилась.
А касаемо вопроса твоего, то сегодня к ночи в лес пойдем. Есть там место одно, заговоренное, сто лет его блюду. Там тебя учить начну. Чтобы превращаться по своей воле могла, а не как придется.
-Бабуля,- снова прервала я прабабушку,- где-то слышала или читала, что оборотни в полнолуние зверем становятся и ничего соображают, пока вновь не станут человеком.
-Ерунда,- махнула бабушка рукой,- вранье все это. Слышали звон, а не знают где он.
Наш разговор прервало недовольное гавканье Шарика.
-Ну, кому я понадобилась?- проворчала бабушка и выглянула в окно.
-Настасья идет, Федорова,- сообщила она, встав из-за стола,- надо встретить, Шарик ее не любит, будет с цепи рваться.
Она ушла на улицу, откуда раздалось громкий лай собаки и женские вопли.
Спустя пару минут, в дом зашла толстая женщина в ситцевом халате и кирзовых сапогах.
Увидев меня, она радостно воскликнула:
-Ой, Никаноровна, у тебя гостья городская объявилась. Здравствуй, Леночка, что решила бабушку на каникулах навестить?
Я встала и вежливо поздоровалась.
-Смотри, воспитанная какая,- восхитилась та,- мои то обормоты, не то, что не встанут, головы не поднимут.
-Пороть их тебе надобно, Настасья,- посоветовала прабабушка, - сразу шелковыми будут.
-Ох, твои слова да богу в уши,- отмахнулась женщина,- да все без толку, луплю, как сидоровых коз, а ничего не помогает. Аглая Никаноровна, послушай, пришла с просьбишкой малой, не обессудь, помоги если сможешь.
Сказав это, Настасья выразительно показала глазами в мою сторону.
-Лена, сходи-ка, прогуляйся,- сказала бабуля,- можешь на озеро сходить, только не перекупайся до трясухи, как в прошлом году.
Я быстро надела купальник, накинула легкое платье и босиком отправилась в сторону озера. Как всегда первые шаги по песчаной тропинке были немного болезненными, поэтому я ступала с осторожностью, однако у самой калитки попала ногами в крапиву и, зашипев от прикосновения обжигающих листьев, зашагала дальше. Зато, когда вышла на берег озера, пятки уже не чувствовали мелких неровностей и камешков.