Мушкетер - Большаков Валерий Петрович (читать полную версию книги txt) 📗
— А вон, спросите-ка Хромого Бертрана, — и указал на дом, что стоял напротив. — Он вроде как искал постояльцев.
Дом Хромого Бертрана поднимался в два этажа, а крышу вдобавок словно распирала изнутри мансарда. Пара окон в густом переплёте смотрела на улицу с бельэтажа, выступавшего над улицей, наискосок от крепких дубовых ворот, сплошь обитых гвоздями с квадратными шляпками — такие только тараном и возьмёшь. Ещё одно окошко, совсем малюсенькое, блестело сбоку от воротного столба. Рядом, под аркой, наличествовала дверь, к которой вела пара ступенек.
Постучав в дверь колотушкой, подвешенной на цепке, Сухов добился того, что маленькое окошко отворилось, и оттуда высунулась лохматая голова личности преклонного возраста — угрюмое лицо было изрезано глубокими морщинами, а локоны, чёрные когда-то, были щедро разбавлены сединой.
— Чего надо? — грубо спросила личность, крепко цепляясь за подоконник волосатыми руками.
— Нам нужен Хромой Бертран!
— Я это, — буркнул визави Олега. — Чего надо?
— А ты не слишком приветлив, — прохладным голосом сказал Олег.
— Будешь тут приветливым! Чего надо, спрашиваю?
— Хотим на постой встать…
Тут Бертран зарычал, порываясь закрыть окошко, а после и вправду пропал.
— Негостеприимный товарищ, — заметил Виктор.
— Не понимаю, — капризно сказал Ярик, — почему благородные доны должны терпеть выходки этого мужлана!
Тут дверь отворилась, и тот самый мужлан застыл на пороге, хмуро обводя глазами господ и слуг.
— Пусть ваша милость простит мне недостаточное почтение, — довольно мирно проговорил Бертран, — да ведь есть с чего злиться! Ещё летом лучшую комнату сдал одному гасконскому барону — и до сих пор не видал от него ни единого су!
Сухов похлопал по кошельку, висящему на поясе, и успокоил хозяина:
— За деньгами дело не станет, заплатим вперёд.
Бертран помялся и сказал:
— Вы не подумайте чего дурного, а только вот что я скажу. Господ я всяких разных перевидал, потому как в рейтарах служил и охромел после боя с берберами. [51] Давайте так, ежели на постой встать решили, так я только рад буду. Я и плату с вас поменьше возьму, одна просьба — вытолкайте вон этого вшивого барона!
Олег переглянулся с Яром. Быков кивнул.
— Не вижу причин, — надменно заявил он, — почему бы двум благородным донам не надавать пинков третьему! А скажите, любезный хозяин, клопы у вас водятся?
— Не держим.
— Ладно, где барон? — прямо спросил Сухов.
— Я проведу, я проведу, — засуетился хозяин.
Отворив ворота, он пропустил во двор будущих постояльцев и с поклоном открыл им дверь своего жилища.
Спешившись и перебросив поводья Пончику, Олег прошёл в дом, позвякивая шпорами, и сразу попал в главную комнату — это была гостиная, она же столовая. За нею шла кухня, а наверх вела лестница без перил — к этому удобству только-только начинали привыкать, так что подниматься пришлось, держась за натянутый канат.
Всё в доме было надёжным и прочным: толстые стены, крепкие перекрытия, кровля — черепица к черепице.
Бертран сразу поотстал, задерживая ретивых слуг, рвавшихся за своими господами, поэтому наверху Сухов с Быковым оказались вдвоём.
— Вышибем? — сказал Яр, кивая на двери к постояльцу.
— Погоди вышибать.
Олег толкнул тяжёлую створку, и та подалась, пропуская гостей в большую светлую комнату. Потолок, правда, был низковат — Сухов мог спокойно похлопать рукою по балке, покрытой резьбой, а так ничего — светло, уютно. Пол паркетный, не скрипит. Пышности не наблюдалось, но мебель стояла добротная — монументальный платяной шкаф из каштана, массивный стол из вощёного дуба, стулья с подлокотниками, прямыми жёсткими спинками и точёными ножками, две высокие кровати под балдахинами на витых столбиках. На том ложе, что находилось дальше от входа, раскинулся в вольной позе мужчина лет тридцати пяти. Длинноволосый, с непременной бородкой и усами, он был в сорочке до колен и в смешном ночном колпаке. Рядом, на стуле, ворохом лежала его одежда, сверху был небрежно брошен голубой плащ мушкетёра, а шляпа с белыми и малиновыми перьями — цветами ливреи королевского дома — висела на крюке, вбитом в стену.
Судя по батарее бутылок, выстроившихся рядом с кроватью, верный слуга короля был с похмелья. Мрачный взор «вшивого барона» блуждал, не сразу заметив нарушителей его спокойствия и одиночества.
— Не вмешивайся, — предупредил Олег Быкова по-русски.
Яр кивнул и прислонился к притолоке, изображая скучающего дона.
Сухов, втягивая носом спёртый воздух, изрядно пропахший винными парами, неторопливо приблизился к окну и раскрыл его настежь.
— Эт-то что? — осведомился барон, тараща глаза и трезвея. — Ты чего делаешь?!
— Проветриваю помещение, — любезно объяснил Олег.
— Да ты кто такой?! — взревел мушкетёр сорвавшимся на сиплый фальцет голосом.
— Вообще-то я здесь живу.
— Здесь живу я — Жерар Туссен де Вилье, барон де Сен-Клер!
— Вы заблуждаетесь, барон, — мягко проговорил Сухов. — Одевайтесь поживее, не забудьте прибраться после себя и ступайте прочь. Коня сами оседлаете или помощь нужна?
— Они коня своего в карты проиграли! — донёсся из коридора ликующий голос Хромого Бертрана.
— Ай-ай-ай, — поцокал языком Олег. — Нехорошо. А ещё мушкетёр!
По всей видимости, барон действительно был родом из Гаскони и не растерял южный пыл под северным небом.
— Защищайтесь, сударь! — выспренне сказал де Сен-Клер, хватаясь за перевязь с ножнами для шпаги. — Клянусь честью, я заставлю вас взять ваши слова обратно!
В этот момент босой и кривоногий, в давно не стиранной ночной сорочке, с дурацким колпаком на голове, Жерар Туссен был и жалок, и трогателен в своей горделивой позе. Таких баронов в Гаскони было преизрядное количество, вот только ничего за душой у них, кроме не слишком громкого титула, не водилось. А тут с де Сен-Клером и вовсе конфузия случилась — его руки схватили ножны, сжали их, да только самого клинка не обнаружили.
— А шпагу они во дворе посеяли! — послышался комментарий хозяина дома.
— Тысяча чертей! — взревел мушкетёр. — Ах, каналья…
Барон сорвал с себя колпак, отчего немытые волосы встопорщились, и бросился одеваться.
Рывком натянув штаны и две пары чулков — для пущего тепла, он заправил сорочку, обул сапоги, накинул камзол и нацепил серебряную перевязь — на левое плечо. Поняв, что ошибся второпях, Жерар Туссен зашипел и резко перецепил — на правое. Ещё раз хлопнув ладонью по пустым ножнам, болтавшимся у левого бедра, мушкетёр повернул к Олегу бледное лицо.
— Жду ваших извинений, сударь! — процедил он.
— Не дождётесь, — холодно парировал Сухов.
— Тогда я буду ждать вас с секундантом на пустыре за монастырём Иосифа! — выпалил барон. — Завтра утром!
Олег покачал головой.
— Завтра утром не получится, — улыбнулся он. — А вот после обеда я к вашим услугам.
— Тогда в два пополудни! — выкрикнул де Сен-Клер, багровея. — На том же месте!
— Всенепременно.
Жерар Туссен ринулся к дверям, но его остановил насмешливый голос Сухова:
— Эй, барон! Вы забыли прихватить стеклопосуду.
Де Сен-Клер замычал от унижения, но спорить не стал. Зачем? Он получит удовлетворение завтра, в два часа пополудни!
С грохотом побросав пустые бутылки на расстеленный плащ, барон сгрёб их в звенящий узел и решительно направился к выходу — губы в нитку, глаза с лезвийным прищуром, по белым щекам гуляют пятна румянца. Быков вежливо посторонился.
Дождавшись, пока стихнет грохот на ступенях, хлопнет дверь и грюкнет створка ворот, Олег выглянул в окно — де Сен-Клер порывисто шагал по улице, нервно суя в ножны утерянную шпагу.
— Ну вот и поселились, — бодро сказал Ярослав, поглядывая на друга. — Надеюсь, местные стражи порядка не станут требовать с нас временной регистрации?
Глава 5,
в которой Олег едва не опаздывает на дуэль
1
К вечеру кардинал Ришелье велел разжечь камин — не столько для того, чтобы согреться, сколько для настроения.
