Расколотая - Терри Тери (список книг TXT) 📗
С обучения стрельбе и взрывам.
Что случилось с ней в этот четырехлетний промежуток? Что привело ее туда?
Эми и Джазз возвращаются с прогулки. Когда мы уходим, я дотрагиваюсь до совы, которую мама Бена сделала для меня. Внутри нее есть потайное отделение-секрет. Там и сейчас лежит записка, оставленная Беном. Зная, где смотреть, я вижу крошечный белый клочок, уголок сложенного в несколько раз листа, и если потянуть за этот уголок, то можно будет прочесть его последние адресованные мне слова. Нет, только не сегодня... Сейчас мне даже смотреть на эту записку невыносимо.
Мак держит Ская, чтобы тот не рванул за нами. Я оборачиваюсь. Пес печально смотрит нам вслед до тех пор, пока мы не исчезаем из виду.
Зеленые деревья голубое небо белые облака. Зеленые деревья голубое небо белые облака... Но все другое.
Поле высокой травы. Маргаритки. Все изобилует деталями, движением, звуком, как никогда раньше. Деревья, но не снизу. Верхушки проносятся мимо, когда я ныряю вниз. Шорох выдает мышь, но когда я приближаюсь, ее уже и след простыл.
Неважно.
Я хлопаю крыльями и снова взлетаю, чувствуя тепло солнца на своих крыльях. Нужно бы спрятаться, дождаться темноты и лучшей охоты, но мне хочется лететь к солнцу. Оставить эту землю под собой.
Насколько высоко могу я подняться? Я лечу в распахнутое небо, скольжу вместе с теплым восходящим потоком, потом машу крыльями, чтобы достичь следующего. Почти без усилий, все выше и выше. Я могу лететь так вечно.
Деревья сливаются с полем, превращаясь в сплошную зеленую массу, когда это случается. Сначала постепенное ощущение скованности, от которой моим крыльям все труднее и труднее биться. Потом ловушка.
Словно мое тело внутри коробки в виде совы, которая мало-помалу сжимается и становится меньше, жестче и тяжелее, как бы отчаянно я ни билась. И вот уже не плоть и перья внутри этой ловушки, а мышцы, жилы и кровь. И все это сгущается, замедляется, костенеет. Становится металлом. Ловушка уже не вокруг меня. Это я сама.
Небо больше не мой друг. Воздух со свистом проносится мимо, и деревья стремительно приближаются. Я падаю все ниже, ниже, ниже...
ГЛАВА 14
На следующее утро мама везет меня по лондонским улицам, на которые я смотрю другими глазами.
Я вижу угрозу. Ближе к больнице, на каждом углу — лордеры в боевой амуниции.
Они стоят по двое и по трое, их больше, чем было тогда, когда мы приезжали в прошлый раз. Все — с автоматами. Я вижу признаки вооруженного конфликта: забаррикадированные окна, поврежденные и брошенные дома среди тех, в которых кипит жизнь. Но самое страшное во всем этом — глаза людей. То, как люди держатся, куда смотрят, куда не смотрят. В самом Лондоне дела обстоят намного хуже, чем в пригороде.
— Все в порядке? — спрашивает мама, и я киваю. — Когда вернемся, отец будет уже дома, он звонил. — Она произносит это небрежным тоном, но голос ее звучит натянуто.
— Что-то не так? — вопрошаю я, не успев себя остановить.
— Почему ты спрашиваешь?
— Ты как-то странно выглядишь, когда говоришь о нем, вот и все. — Ия вспоминаю, как она сменила тему в прошлый раз, когда речь зашла об отце.
Мама не отвечает, просто смотрит прямо перед собой на дорогу, и я уже начинаю думать, что не дождусь ответа, когда она вздыхает:
— Так просто и не объяснишь, Кайла. У взрослых свои проблемы.
Дальше едем молча до тех пор, пока в поле зрения не показывается больница, огромное уродливое здание, возникшее не так давно среди старых домов и извилистых улиц, — современное чудовище.
Эта больница — символ власти лордеров и очевидная мишень их врагов, ведь именно тут стирают память.
Я изучаю количество и расположение башен по периметру. Я обещала Нико набросать точный план не только внутренних помещений, но и прилегающей к зданию территории, и намерена выполнить свое обещание. Полагаю, добыть этот план — не проблема. Наверняка среди многочисленного медицинского и другого персонала нашлись бы такие, кого можно было бы подкупить, но Нико, должно быть, хочет получить подтверждение от тренированных глаз, которым доверяет. Моих.
Мы подъезжаем к главным воротам и становимся в очередь. Лордеры у ворот осматривают машины. Посетители должны выйти и пройти через металлодетектор. Затем они возвращаются в машины и едут дальше, на стоянку.
У меня начинает посасывать под ложечкой от тревоги. А вдруг Нико ошибается, и коммуникатор под моим «Лево» найдут? Может, мне следовало снять его, прежде чем ехать сюда? И можно ли вообще его снять? Я не пробовала.
Мы продвигаемся с черепашьей скоростью. Наконец подходит наша очередь. Лордер, стоящий с этой стороны ворот, поднимает руку, останавливая нас. Он приветствует маму, вначале приложив ладонь к сердцу, потом вскинув ее — жест почтения дочери героя лордеров.
Всем своим видом он словно просит извинения за то, что в этот раз мы должны подчиниться, как все остальные.
Мы выходим из машины, и, пока я иду к металлодетектору, ноги будто наливаются свинцом. Он звенит, когда я прохожу через него, и мое сердце уже готово остановиться, но тут до меня доходит, что это всего лишь «Лево». Лордер с ручным сканнером велит мне поднять руки и проводит им вдоль всего моего тела. Сканнер снова пищит, реагируя на мой «Лево», и охранник кивает мне: проходи.
И только? Я мысленно усмехаюсь. Неужели не ясно, что если и можно спрятать на Зачищенных что-то металлическое, то лишь на «Лево» или под ним? А если бы это была взрывчатка?
Впрочем, коммуникатор хорошо замаскирован. Если бы я не знала, что он там, не смогла бы даже нащупать его. Да и на других Зачищенных, полагаю, спрятать нечто подобное было бы просто невозможно. Если их «Лево» работают, как положено, посторонний предмет вызовет у них боль и падение уровня.
Мы возвращаемся в автомобиль и едем по спиральному спуску на подземную парковку. Я ужасно нервничаю: как пройдет осмотр у доктора Лизандер? Каждую субботу, когда мы видимся, она копается в моих мозгах. Расспрашивает меня, выискивает противоречия. Нечто такое, что отличает меня от других Зачищенных.
А ведь теперь я отличаюсь от других слишком сильно! Удастся ли мне через все это пройти? Она умная, самая умная из всех, кого я знаю. Она видит тебя насквозь, видит все то, что ты пытаешься скрыть.
Спокойно. Не скрывай ничего. Расскажи ей о террористе внутри тебя.
Да уж, точно.
Я должна быть Кайлой, девочкой, которую она знает, только ею и больше никем. Я внутренне собираюсь, сосредоточиваюсь, думаю о Кайле.
— Кайла? — Доктор Лизандер стоит в дверях своего кабинета. — Входи.
Я сажусь на стул напротив ее стола, радуясь, что дверь за мной закрылась: в зоне ожидания дежурит лорд ер. Должно быть, они ожидают очередное нападение.
Когда, несколько недель тому назад, произошло последнее, доктора Лизандер увели при первых же признаках опасности. Она исчезла прежде, чем террористы принялись убивать.
Один наставил автомат на меня, но его товарищ посоветовал ему не тратить пулю на Зачищенную. Куда они ее сопроводили, где спрятали так быстро?
Доктор задумчиво постукивает по экрану. Поднимает глаза.
— Ты какая-то притихшая. Пожалуй, сегодня мы начнем с того, что ты расскажешь мне о том, что тебя беспокоит.
Правду, но не всю, лишь часть ее, — врать доктору Лизандер рискованно.
— Я думаю обо всех тех мерах безопасности, которые мы видели сегодня по дороге сюда.
— А, понятно. Это тревожит тебя?
Сегодня, определенно, тревожило.
Да.
— А почему, как думаешь?
— У меня такое чувство, будто они утащат меня и посадят под замок.
— Совесть нечиста, да? — Доктор смеется, полагая, что пошутила. Зачищенные никогда не совершают ничего дурного.
То есть почти никогда. А как насчет Бена? В любом случае, если мы не представляем опасности ни для себя, ни для других, почему же тогда за всеми нами наблюдают и так тщательно контролируют?
