Голодные игры. И вспыхнет пламя. Сойка-пересмешница - Коллинз Сьюзен (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
«Не доверяй им. Не возвращайся. Убей Пита. Сделай то, ради чего ты сюда пришла».
Что он имел в виду? Кому не доверять – мятежникам, Койн, людям, которые смотрят на меня прямо сейчас? Я не вернусь, но он должен был знать, что я не могу всадить пулю в голову Пита. Или могу? И должна ли? Неужели Боггс догадался, что на самом деле я хочу сбежать и лично убить Сноу?
Сейчас мне некогда разбираться, поэтому я концентрирую внимание на двух первых приказах – никому не доверять и двигаться в глубь территории Капитолия. Но как это объяснить? Как сделать, чтобы голограф остался у меня?
– Потому что я выполняю особое задание президента Койн. О нем знал только Боггс.
Джексон мои слова нисколько не убеждают.
– Какое еще задание?
Может, сказать правду? Вряд ли мне удастся придумать что-то более убедительное. Но нужно сделать так, чтобы в моих словах не было даже намека на месть.
– Убить президента Сноу – до того, как наши потери лишат нас возможности вести войну.
– Я тебе не верю, – говорит Джексон. – И, как старшая по званию, приказываю передать доступ к секретным материалам мне.
– Нет, – отвечаю я. – Это будет прямым нарушением приказа президента.
Половина отряда берет на мушку меня, другая половина – Джексон. Сейчас кто-то умрет. И вдруг слово берет Крессида.
– Это правда. Именно для этого нас и прислали сюда. Плутарх считает так: если нам удастся снять, как Сойка убивает Сноу, война закончится.
Джексон на минуту задумывается. Потом наводит ствол на дверь шкафа.
– А он тогда почему здесь?
Я не могу убедительно объяснить, зачем Койн отправила на такое важное задание парня с неустойчивой психикой, который к тому же запрограммирован меня убить. Джексон пробила огромную брешь в моих аргументах. Это конец. И снова на выручку приходит Крессида.
– Два интервью с Цезарем Фликерменом сняты в личных апартаментах президента Сноу. Плутарх считает, что Пит может провести нас туда.
Мне хочется спросить у Крессиды, почему она меня прикрывает, почему убеждает всех в моей правоте. Однако сейчас не время.
– Нужно уходить отсюда! – говорит Гейл. – Я с Китнисс. Если не хотите идти с ней, возвращайтесь в лагерь – но здесь нам оставаться нельзя!
Хоумс отпирает шкаф и вскидывает на плечо потерявшего сознание Пита.
– Готово.
– Боггс? – спрашивает Лиг Первая.
– Мы не сможем его взять. Он бы нас понял. – Финник вешает на плечо оружие Боггса. – Веди нас, солдат Эвердин.
Я не знаю, как и куда нужно вести, и поэтому с надеждой смотрю на голограф. Он включен, но толку от него немного. Времени разбираться с прибором нет. Я поворачиваюсь к Джексон.
– Я не знаю, как он работает. Боггс сказал, что ты мне поможешь, что я могу рассчитывать на тебя.
Нахмурясь, Джексон выхватывает у меня голограф и вводит какую-то команду. На экране появляется перекресток. Если выйдем через черный ход, попадем в небольшой дворик, за которым находится еще один жилой комплекс. Это план четырех улиц, которые образуют этот перекресток.
Пытаясь сориентироваться, я пялюсь на экран; на нем мигает множество символов, обозначающих капсулы – причем только те, о которых знает Плутарх. Голограф ничего не сообщил ни о минах, ни о черном гейзере, ни о сетке из колючей проволоки. Кроме того, здесь могут быть миротворцы, с которыми нужно разбираться, – ведь они теперь знают, где мы. Я прикусываю губу и понимаю, что все взоры направлены на меня.
– Надевайте маски. Возвращаемся тем же путем, каким пришли.
Тут же начинаются возражения. Я повышаю голос.
– Если волна действительно оказалась мощной, то, наверное, она активировала другие капсулы на нашем маршруте.
Все задумываются. Поллукс начинает быстро жестикулировать.
– Возможно, волна вывела из строя и камеры тоже, – переводит Кастор. – Залепила объективы.
Поставив ногу на стол, Гейл смотрит на прилипшее к сапогу черное вещество, затем соскребает его кухонным ножом.
– Оно не едкое. Наверное, оно должно было отравить нас или вызвать удушье.
– Это наш шанс, – говорит Лиг Первая.
Все достают маски. Финник надевает одну из них на Пита. Крессида и Лиг Первая берут под руки Мессаллу, который едва держится на ногах.
Я жду, когда кто-нибудь пойдет вперед, потом вспоминаю, что теперь это моя работа, и распахиваю дверь кухни – противник не обнаружен. На полу в коридоре слой черного вещества толщиной в полдюйма – оно натекло из гостиной. Я осторожно тыкаю носком сапога и обнаруживаю, что оно похоже на гель. Поднимаю ногу: вещество немного растягивается, затем возвращается в исходное положение. Я делаю три шага и оглядываюсь: никаких следов. Первая хорошая новость за целый день. В центре гостиной слой геля немного толще. Я открываю входную дверь, ожидая, что на меня хлынет огромная волна вещества, но гель держит форму.
Впечатление такое, будто розово-оранжевый квартал недавно покрасили блестящей черной краской. Мостовая, здания, даже крыши – все покрыто гелем. Над улицей свисает огромная капля, в очертаниях которой угадываются два силуэта – ствол оружия и рука. Митчелл. Я смотрю на него до тех пор, пока из дома не выходит вся группа.
– Если кто-нибудь хочет вернуться, сейчас самое время, – говорю я. – Ни о чем спрашивать не буду и зла держать – тоже.
Отступать, похоже, никто не хочет; я понимаю, что времени у нас мало, и поэтому сразу беру курс на Капитолий. Слой геля здесь толще, дюймов четыре-шесть, и при каждом шаге он чавкает. Однако следов на нем все же не остается.
Волна была такой мощной, что накрыла несколько кварталов. И хотя я иду осторожно, мне кажется, что я не ошиблась насчет других капсул. Один квартал усыпан золотистыми телами ос-убийц. Видимо, они вылетели из ловушки и сразу же погибли от ядовитого газа. Чуть дальше обрушился целый жилой дом, и теперь его обломки лежат под слоем черного геля. Рядом с перекрестком я жестом приказывают всем остановиться, перебегаю на другую сторону улицы и осматриваюсь. Однако никакие повстанцы не смогли бы обезвредить капсулы так же эффективно, как это сделала волна.
На пятом перекрестке я чувствую, что здесь волна ослабела: слой геля стал меньше дюйма, и уже видны голубые крыши соседнего квартала. Солнце село, и поэтому нам нужно немедленно найти укрытие и разработать план действий. Я выбираю дом в центре квартала. Хоумс вскрывает замок. Я приказываю всем зайти внутрь, а сама еще минуту стою на улице, смотрю, как гель затягивает наши следы. Гейл осматривает окна – они, похоже, не повреждены – и снимает маску.
– Все нормально. Запах есть, но не сильный.
Дом устроен точно так же, как и первый. Окна, выходящие на улицу, покрыты черным гелем, на кухне через жалюзи пробивается свет. Дальше по коридору две спальни с ванными. Из гостиной винтовая лестница ведет в большую комнату, занимающую почти весь второй этаж. Окон наверху нет, зато горят лампы – вероятно, хозяева эвакуировались в спешке. На стене огромный телеэкран – изображения на нем нет, но он мягко светится. Мы садимся на мягкие кресла и диваны и пытаемся отдышаться.
Хоумс кладет Пита на синий диван. Пит в наручниках и все еще без сознания, однако Джексон по-прежнему держит его на мушке. Черт, что же мне с ним делать? А со съемочной группой? И, в общем, со всеми, кроме Гейла и Финника? С этими двумя охотиться на Сноу было бы гораздо проще. Впрочем, даже если мне удастся воспользоваться голографом, имею ли я право обманом вести десять человек в Капитолий? Как быть? Отправить их обратно? Или это слишком рискованно – и для них, и для меня? Надо ли было слушать Боггса? Что, если перед смертью у него помрачился рассудок? Может, признаться во всем? Но тогда командование отрядом перейдет к Джексон, и мы вернемся в лагерь – где мне придется держать ответ перед Койн.
При мысли о том, какую кашу я заварила, мозг начинает плавиться, и тут где-то вдали раздаются взрывы. Дом содрогается.
– Это далеко от нас, четыре-пять кварталов, не меньше – успокаивает нас Джексон.
