Псы войны. Гексалогия (СИ) - Пауллер Олег (читать книги полные .txt) 📗

   - И это все?

   - Нет, - сказал вдруг автоматчик. Он не помнил себя от страха, и ему казалось, что он говорит именно то, что надо сказать. -- Я скажу вам все. Мы должны организовать сторонников независимости по всей стране. Это необходимо как для того, чтобы оказать сопротивление империалистам и для того, чтобы после окончания войны с ними не наступил хаос.

   - После окончания войны с империалистами, - повторил Нис его слова. - Кто же дал вам такое право? Кто создал ваше правительство?

   Пленники осознавали, что спор идет о жизни и смерти, может быть, даже о чем-то большем. Каждый из них в отдельности боялся, как бы его спутники не запутали и не испортили дело.

   - Кто-то должен действовать, - сказал третий. - Такая организация Зангаро сейчас необходима. Выборов нельзя было провести, потому что Кларенс в руках империалистов. Вот и пришлось назначить правительство.

   - Значит, это опять-таки правительство из прихвостней Кимбы?

   - Нет. Вовсе нет! Интересы Зангаро должны быть выше всего. Предполагали же мы действовать совместно с Хаджи Михалом, чтобы освободить Кларенс.

   - Вы искали его содействия, -- сказал Нис, -- потому, что вы знаете, что все ненавидят Кимбу.

   - Скажи нам лучше, - обратился Шеннон к автоматчику,- откуда вы узнали про Хаджи Михала и про тех, кто заперт в мэрии?

   - Нам сказали те, кто послал нас.

   - Кто же это вас послал?

   - Нам дали официальные полномочия.

   - Кто, назови имя.

   - Полковник Спати.

   -  Это он рассказал вам о Хаджи Михале?

   - Да.

   - Кто такой полковник Спати?

   - Он командует освободительной армией Зангаро.

   - Он командовал полком при Метаксасе?

   - Да.

   - Кто дал ему задание послать вас?

   - Не знаю. Он полковник, военный, вот и все.

   - Так он, может быть, просто метаксист.

   - Не все ли равно? -- сказал красивый, морщась, как от боли До сих пор он молчал. Его подбитый глаз весь запух. На щеке запеклась кровь, и капли свежей крови все еще сочились из виска.

   - Разве в Египте существует сейчас греческая армия? -- спросил Нис.

   - Формируется, -- быстро ответил толстяк.

   -- А офицеры кто? Из прежних?

   -- Большей частью -- да. Из тех, что прибыли отсюда вместе с инглези .

   -- Метаксистские офицеры?

   Толстяк промолчал. Он был доведен до предела и боялся теперь самого себя. Он думал, что Нис нарочно дергает его. Он понимал, что все это -- приговор им четверым.

   Солнце всходило. Оно уже было за вершиною Иды. Красноватая пыль критской земли висела в воздухе, и небо от нее быстро розовело.

   Англичане и Энгес Берк стояли в стороне. Они прислушивались к разговору. Английский майор переводил им все, что ему удавалось понять. Понимал он многое, так как разговор велся медленно и в сдержанных тонах. Но у Берка не хватало терпения, и он то и дело переспрашивал, кто что сказал.

   -- Расскажи нам об этом правительстве, -- продолжал Нис допытываться у толстяка.

   -- Что рассказать?

   -- Может ли каждый свободно высказываться за него или против?

   -- Такой свободы даже у инглези  нет, -- сказал толстяк. -- Не может ее быть во время войны.

   -- Верно. А при Иоанне Метаксасе ее и без войны не было.

   -- Послушайте. -- Толстяк даже улыбнулся, чтобы подчеркнуть, как он терпелив, и все понимает, и хочет быть честным в споре до конца. -- Ведь мы не исключение. Во всех странах, оккупированных железноголовыми, есть свои правительства.

   -- Старые правительства?

   -- Да.

   -- Что ж, значит, и у них то же, что и у нас.

   Но толстяк не ответил, потому что разговор зашел слишком далеко, и этот быстроглазый грек говорил с уверенностью, от которой у него, у толстяка, внутри накипала злоба, бессильная злоба против угрозы, нависшей над ними. Против неминуемого и близкого конца. Остальные трое испытывали то же чувство.

   Все-таки он еще сказал с подчеркнутой кротостью:

   -- Но ведь Греции нужна какая-то организация за границей.

   -- Слушай, метаксист. -- Нис обращался непосредственно к нему. -- Если такая организация нужна, нельзя, чтоб ее возглавляли люди, которые были заодно с железноголовыми, -- да не только были, а и сейчас заодно с ними. Может быть, в других странах тоже есть такие организации, но народ в этих странах все равно не признает их. Народ кровью сердца всегда будет против железноголовых, так же как мы сейчас. Слышишь? Или ты думаешь, что мы примем этих людей обратно, зная, что они водили дружбу с железноголовыми, поверим, что они раскаялись, что они теперь стали другими? Что мы стерпим подобных людей? Нет, метаксист, как мы сейчас деремся с железноголовыми, так же будем драться с ними, если они придут сюда.

   -- За ними сила, -- сказал тщедушный, и это были рискованные и глупые слова.

   -- Какая бы сила за ними не стояла, -- сказал Нис, и вся земля слушала его, -- кровью сердца мы будем против них. Мы встанем против них, как против самих железноголовых. И если вас прислали эти люди, то вы сами осудили себя. Вы говорите, что вас прислало греческое правительство, которое находится в Египте. Я этому не верю. Я никакое греческое правительство не хочу обвинить в том, что оно в такое время послало в Грецию людей, чтобы подорвать силы сопротивления внутри страны. Но я обвиняю в этом всех метаксистов, в том числе и тех, которые в Египте, и мне все равно, сильны они там или слабы. А если ваше правительство терпит метаксистов в своем составе и поощряет заведомых метаксистов -- значит, вина лежит и на нем. Ты метаксист -- и, значит, ты умрешь. И с ними будет то же.

   -- За это не убивают, -- выкрикнул молодой.

   -- Спросите Метаксаса. Он убивал и за меньшее.

   -- Не я убил вашего Хаджи Михали, -- сказал толстяк. -- Я даже пытался помешать.

   -- Сволочь, -- крикнул красивый. Лицо у него исказилось от ярости и боли.

   -- Сам ты сволочь, -- сказал толстяк. -- Ты один виноват во всем.

   -- Вы все виноваты, -- сказал Нис устало и с раздражением.

   Теперь все четверо метаксистов кричали наперебой. Литтосийцы и ловцы губок угрюмо ждали, когда все это кончится или когда Нис прекратит это.

   -- Мы бы вас оставили железноголовым, -- холодно сказал Нис, -- но вы слишком много знаете. И вы сейчас выложите им все, что знаете.

   -- Если бы мы хотели рассказать им, мы давно могли это сделать, -- сердито выкрикнул толстяк. Он все еще не терял головы, все еще боролся, хотя и знал, что конец неизбежен.

   -- Да, когда можно было выбирать себе старшего брата, вы выбрали англичан. Но любой метаксист, попав в руки железноголовых, не задумается вырезать кусок мяса из братнего тела и съесть его.

   -- Неправда, -- крикнул тщедушный, и все четверо снова закричали сразу голосами, в которых были ярость, и предельный ужас, и смерть.

   -- Не знаю, -- сказал наконец Нис, глядя не на них, а на толпу. -- Пусть решают литтосийцы и все остальные. И австралос  тоже.

   Тогда поднялся шум со всех сторон:

   -- О чем тут еще говорить!

   -- Они и Экса, видно, убили.

   -- За Сарандаки, за наших литтосийцев...

   -- Прикончить их, и все.

   Нис не останавливал никого. Слегка пожав плечами, он повернулся к Энгесу Берку.

   -- Требуют их смерти, -- сказал он. -- Всех четверых. Что скажете вы? Они разоблачили себя. Они -- метаксисты. Этого довольно. Они тут много говорили.

   -- Я знаю, что они говорили.

   Энгес Берк движением головы указал на английского майора, который сказал:

   -- Черт побери, нельзя же так, в здравом уме и твердой памяти, убить человека.

   А Берк стоял рядом, невысокий, коренастый. С удивленно наморщенным лбом и редкими волосами, еще слипшимися от соли. Глаза широко раскрыты, а тонкие губы сомкнуты плотно. Стоял и слушал самого себя, внутренний голос, звучавший только ему... и английского майора слушал тоже и Ниса.