Безликое Воинство (СИ) - Белоконь Андрей Валентинович (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Вообще-то, я по-иному представляла себе духовный мир. Я знала, что он гораздо больше и сложнее материального, не подвержен тлену, что время там словно бы остановилось, а также что он несравнимо важнее для моей души, чем любые вещи привычного нам окружающего мира, который многие считают единственно реальным. Но я и предположить не могла, что всё это имеет под собой математическое и даже физическое основание, позволяющее создавать могучую технику и даже корабли, путешествующие между мирами. Какие преимущества даёт обитание в мире, где измерений больше трёх? Судя по моим личным впечатлениям, одно из таких преимуществ — это возможность отвлечённого созерцания и, наверное, даже сознательного выбора варианта судьбы — я имею в виду ту судьбу, что протекает в вульгарном мире. К примеру, можно, рассмотрев несколько вариантов своей судьбы, выбрать наиболее благоприятный. Теперь я могу записать, что взор кристального понимания, которым я созерцала собственную судьбу и судьбу своего мира словно со стороны — это взор души, пребывающей на духовном плане — в многомерном мире. Я уже дважды побывала там — на этом плане, то есть в исконном мире эориан!
Впрочем, имеется во всём этом и тёмная сторона. Во-первых, не очень приятно вдруг понять, что то, что мы привыкли считать реальностью, это всего лишь призрачные тени, которые отбрасывает на гиперплоскость вульгарного трёхмерного мира многомерный духовный мир. И ещё один вывод, навеявший мне тревогу: в этом мире высшего порядка обитают сущности как добрые, так и злые, и раз шалгуры распространяются по вульгарным мирам в виде бестелесных сущностей, значит они воплощаются в них, приходя с тех же высших планов — из миров, размерность которых больше трёх. Но я также подумала, что даже если эти паразиты как-то попадают на духовный план, они не могут соучаствовать в акте творения. Их первичная бестелесность означает лишь, что они причастны к иерархии миров. И ещё, сам профессор Хиги в своём вступительном слове заявил, что «у шалгуров нет своего родного мира, где они жили бы изолированно и откуда могли осуществлять экспансию». Всё это немного меня утешает…
Относится сказанное к общим принципам навигации по Вселенной, или же это прерогатива одних лишь хозяев Чертогов? Такой вопрос не задашь напрямую «ментальному советнику», так что мне предстоит самой в этом разобраться. Хотя я уже склоняюсь к первому варианту. Вообразить многомерный мир я не могу, пока что это выше моего понимания, однако, похоже, я подошла вплотную к той двери, за которой скрыта тайна, как сказал мой высокочтимый учитель, «магии перемещений между мирами и искусства вождения кораблей-звездолётов, сиречь эорианской космонавтики». Надеюсь, учитель заметит и оценит моё достижение!
И ещё. Если эориане и в самом деле исконно живут в такого рода сакральном мире, тогда становится понятным, почему при перемещении из одного вульгарного мира в другой нам с Салинкаром буквально выворачивает души на изнанку, тогда как самим эорианам выбросы не доставляют никаких неприятностей, более того, доставляет радость. Для них пребывать в вульгарном мире — то есть воплотиться — не жизненная необходимость, а что-то вроде приключения. А каким образом они нас перетаскивают из мира в мир — об этом мне страшно даже подумать.
Впрочем, даже если всё это обстоит именно так, оно, к сожалению, не объясняет парадокс развоплощения, да и на мой вопрос про нахождение истинного дома эориан медальон, увы, прямо не отвечает. Так происходит всё чаще: медальон вместо ответа может вдруг заявить, что мой вопрос неопределённый или нечёткий. «Где на самом деле живут эориане?», «Могут ли они путешествовать во времени?», «Каким богам они поклоняются?», и даже «С кем воюют штурмовики?» и «Как мне найти отца Айки?» — Всё это «нечёткие вопросы». При этом о физических принципах космической навигации медальон рассказывает подробно и только что не с удовольствием…
Я припоминаю кое-что из таинственного, с чем мне пришлось столкнуться ещё на моей родине, и что может быть связано с космической навигацией. Меня это уже не удивляет: мои воспоминания о жизни на Гее здесь, в мире Эоры, становятся всё больше похожи на живые образы, словно заклятый медальон записывал не только то, что происходило со мной по прибытии в Светлые Чертоги, но и всю мою предыдущую жизнь. Образы эти, конечно, не такие точные и яркие, но они гораздо яснее простого копания в собственной памяти. По-моему, во мне пробуждается нечто новое — я бы назвала это иным восприятием самого времени. Но я опять отвлеклась…
Довелось мне читать на Гее про множественные космосы и путешествия в иные миры, про секретные проекты Альянса вроде гомункулов и «костяных солдатиков», а также про другие чудеса, но подобных статей в наших изданиях можно найти немало, а их отношения с истиной не всегда чисты. Но однажды я невольно подслушала разговор, который не предназначался для посторонних ушей. Случилось это в годовщину гибели моего отца, когда в гостиной, на первом этаже нашего дома, собрались его друзья и сослуживцы — сплошь представители военной элиты — чтобы почтить память Акмара-Вала, Избегающего Удара. Солидные мужчины в форме, ветераны славных сражений и обладатели Честных имён, вспоминали совместную с ним службу и произносили памятные речи, а мама, как и положено вдове, молча прислуживала им за столом. Уже поздним вечером мама удалилась к себе, а между тем крепкое вино и настойки развязали офицерам языки сверх меры и, оставшись одни, они принялись рассказывать смешные случаи из армейской службы (мне особенно запомнилась история, как голодные солдаты поймали утку и пытались ей шею свернуть), а затем начали, похоже, выбалтывать государственные и военные секреты. То, о чём я напишу дальше, я решилась добавить в свою летопись, лишь поскольку убеждена: мои записи ни за что не попадут к врагу. Я уверена, что не только ни один представитель Южного Альянса, но и никакой мой соотечественник, да вообще ни один человек с поверхности Геи эту летопись никогда не прочтёт, а если и прочтёт, то дальше Симбхалы это не уйдёт, ведь просветлённые не выбалтывают секретов, да и обратный путь из подземной страны на поверхность для людей заказан. Зато эти сведения, как я теперь понимаю, могут оказаться полезными мудрецам в Симбхале.
Я отчётливо расслышала тот разговор, хотя сама лежала в кровати наверху, а офицеры сидели за столом внизу: захмелев, говорили они громко. А теперь заклятый медальон ещё и освежил мне память. Я тогда отложила в сторону горький опийный порошок, который обычно принимала на ночь, и внимательно вслушивалась в доносившиеся снизу голоса. Беседа пьяных офицеров коснулась морского сражения в проливе Аранк, повернувшего ход войны на море в нашу пользу. Официальная версия этого сражения хорошо известна и уже пару лет как вписана в школьные учебники. Однако пожилые вояки, помянув все заслуги моего отца и отдав ему последние почести, а также вдоволь насмеявшись над армейским байками, принялись вдруг вспоминать версии об этом славном морском сражении, не попавшие в официальную историю. Они обсуждали между собой тот факт, что пролив нельзя пройти иначе, как зайдя в одно из двух его устий, а крупное подводное судно, к примеру, крейсер, не сможет скрытно проникнуть в него даже так, поскольку в Аранке ему вообще невозможно будет двигаться в подводном положении — там слишком мелко, что даже торговые парусные катамараны порой с трудом проходят по усеянному отмелями узкому и извилистому фарватеру. К тому же, в светлое время суток почти весь фарватер до дна просматривается с воздуха, и надёжно спрятать там большой корабль — что подводный, что надводный — не получится, так как его легко распознает первая же воздушная разведка. Командование флота Южного Альянса, посылая большую эскадру через этот пролив прямиком к нашим берегам, было уверено в успехе. Они тщательно подготовились: проверили фарватер на мины, высадили десант в ключевых точках по его берегам, у выхода из пролива повесили прикрытие из дирижаблей — и только после этого эскадра отправилась в свой последний поход. Враг вообще не сунулся бы в Аранк, если бы знал, что где-то поблизости находятся военные суда Тилвара. Откуда же в проливе взялся наш подводный крейсер? Офицеры говорили, что до Аранкской битвы никто не слышал не только о капитане, получившем за этот подвиг Честное имя Дважды Рождённого, но даже о его крейсере, который известен как «Кето». И крейсер, и его экипаж появились словно бы из ниоткуда прямо в строю вражеской эскадры. После битвы малаянцам не удалось найти останки «Кето», тогда как оба затопленных рядом с ним линкора, как и другие поверженные в той битве корабли злополучной эскадры, вначале убрали с фарватера, чтобы не мешали судоходству, а затем и утилизировали. Один из сидевших за нашим столом офицеров поделился с товарищами своим сомнением: а был ли там вообще тилварский крейсер? Может быть, нашим удалось каким-то образом так заморочить вражеских моряков, что те открыли огонь по своим? Но тут другой офицер озвучил версию, показавшуюся мне в высшей степени необычной и странной: по его словам, подводный крейсер «Кето» прибыл прямиком из иного мира, появился он сразу в этом месте пролива — на небольшой глубине между линкорами, после чего всплыл и открыл по линкорам беглый огонь, в итоге сорвав проход эскадры через пролив и подставив её под удар нашей авиации. Потопив один и серьёзно повредив другой малаянский линкор — так, что они перегородили собой фарватер — «Кето» вновь погрузился и вернулся обратно в свой мир. А Дважды Рождённый и ещё пара моряков из команды легендарного крейсера то ли сами захотели остаться в нашем мире, то ли не смогли вернуться в свой — эту подробность тот офицер изложил уже непослушным языком и понять его было невозможно. На эту загадку, среди пришедших почтить память моего отца, нашёлся ещё один офицер, из штаба флота. Правда, он к тому времени захмелел настолько, что речь его тоже путалась, но он дополнил необычную версию появления «Кето» в проливе Аранк совсем уж невероятной подробностью. Будто бы нашим учёным тогда впервые удалось повернуть в свою пользу таинственное явление, которое связывают со Смутным Куполом и радужными нитями — он называл его «радужный резерв» — это когда в конце битвы, на подмогу уже проигравшей было стороне, вдруг приходит нежданная никем помощь, и битва вновь разгорается. Удачными пока что оказались опыты с призывом подводных судов, но есть надежда, что вскоре то же получится с надводными, воздушными и сухопутными силами. Я даже помню, как он клялся Близнецами, когда товарищи стали сомневаться в его словах. В этой пьяной клятве он назвал своё имя: Скванак-Ан, Решающий за Всех.
