Двенадцатая реинкарнация. Трилогия (СИ) - Богдашов Сергей Александрович (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
— В общем, вы у меня молодцы. Совещание провели грамотно. Принятые решения мне нравятся. Теперь я вас почаще к таким мероприятиям буду привлекать, так что тщательней изучайте все наши проекты и разработки, — похвалил я друзей, расплывшихся довольными улыбками. Я двумя быстрыми глотками допил кофе, и заторопился, посмотрев на часы. Через пятнадцать минут у меня занятие с медиками и куратором, а я ещё не успел необходимым инвентарём обзавестись.
— Павел, вы никогда эту книгу не читали? — куратор пришёл сегодня раньше времени, и смотрел, как я раскладываю по столу разные предметы. Иголки, пёрышки птиц, кнопки, пуговицы. Короче всю мелочь, которую смог наскрести в ящиках и найти на улице. Попробую заставить учеников двигать предметы силой мысли. Есть у меня подозрения, что у одного из них предрасположение к кинетике.
— Толкиен. На русском языке? Разрешите посмотреть, — я полюбовался обложкой книги, наугад открыл пару мест и прочитал текст. Из любопытства глянул тираж. Ого! Не по-детски размахнулось издательство "Детская литература". Сто тысяч экземпляров! А я ещё сомневался, стоит ли про гномов книжку написать, так сказать, в виде мемуаров о той жизни.
— Откуда она у вас? — с улыбкой спросил я у своего куратора.
Год назад для сына достал. Потом и сам увлёкся. Раза три перечитал. Скажите Павел, а вы случайно не Гендальф? — с ухмылкой прищурился капитан, глядя, как я пытаюсь вдохнуть воздух через открытый в изумлении рот.
Глава 11
О том, что произошло покушение на Андропова, мне рассказал Витька. Новость беспрерывно крутили по всем "вражьим голосам", расцвечивая её выступлениями политологов, "советологов" и "экспертов по СССР". Наши молчали. Ни радио, ни телевидение своих программ не изменили. Значит, пока жив. Иначе по всем каналам сейчас бы звучала симфоническая. музыка.
Знакомыми путями, используя связи, блат и беззастенчивый флирт, раздобыл билет на ближайший рейс до Москвы. Здорово я наловчился в этом деле. Номер рейса и время прибытия наговорил Степану Арамовичу на автоответчик. Телефон с автоответчиком — это мой подарок ему на день рождения. Мы доработали лентопротяжный механизм для плеера и суём его теперь во все устройства, где требуется привод для кассет.
Зачем лечу в Москву, пока сам не знаю. Предчувствие. Не могу сказать, что есть сильное желание прогнуться перед "властьимеющими". Скорее, наоборот. Отстали бы они от меня, так только порадовался бы. Однако, время такое. Они мне нужны. Без "волосатой лапы" нынче никуда. Особенно мне, молодому мальчишке, мечтающему хоть немного изменить мир.
— Савельев? — крепкий незнакомый мужчина ухватил меня за рукав на последней ступеньке трапа. Я немного зазевался после посадки в Домодедово, размышляя, кому бы мне первому позвонить из аэропорта, если не увижу среди встречающих Степана Арамовича.
— Он самый, — признался я, не видя причин отпираться.
— Меня Виктор Николаевич за вами прислал. Пройдёмте в машину. Это у вас все вещи, или что-то в багаж сдавали? — кивнул мужчина на мой "тревожный чемоданчик", который я не так давно завёл для неожиданных командировок.
Чёрная Волга стояла чуть в стороне, прикрытая тушей длинного автобуса, в который неспешно брели пассажиры нашего рейса. На Виктора Николаевича, представлявшего в одном памятном разговоре интересы клана Андропова, я и сам планировал выйти через Микояна. Не ожидал, правда, что он первым проявит инициативу.
— Все, — коротко подтвердил я, и закинул свой баул-переросток в багажник, открытый вышедшим из автомобиля водителем, — Вот только меня встречать могут…
— Степан Арамович в курсе, если вы про него говорите.
— Отлично, — порадовался я. Значит с Микояном мои передвижения уже согласованы.
— В "кремлёвку", — скомандовал встретивший меня мужчина шофёру, и Волга, рыча форсированным двигателем, понеслась к неприметным воротам на краю поля.
"Кремлёвка" есть "кремлёвка". Здесь престижно и лечиться, и работать. Паркетные полы, "анкетные" врачи. Легендарное заведение. Люди верят, что если попал сюда, то тебя обязательно спасут.
Виктор Николаевич нашёлся в просторном фойе второго этажа. Сидел один, отрешённо уставившись в картину на стене, где красовался посредственно нарисованный пейзаж. В этом крыле здания шума не слышно. В коридоре безлюдно, если не считать маячащей у дверей охраны. Все кабинеты закрыты.
— Приехал? Вот и хорошо. Вовремя ты. Сможешь помочь? — невыразительным голосом спросил у меня "серый кардинал" андроповского клана, движением руки отпуская моё сопровождение.
Сразу видно, что он сильно устал, и порядком понервничал. Посеревшее осунувшееся лицо застыло, как маска, сам сутулится, пальцы подрагивают.
— Конечно помогу. Только с врачом надо сначала поговорить. Желательно с тем, который оперировал.
— Он сейчас в реанимации. Одного из наших сразу насмерть, а второй очень тяжёлый. Боятся, что не вытянут его.
— Юрий Владимирович как? — я прикрыл на секунду глаза, просчитывая варианты.
— Сказали, что состояние тяжёлое, но стабильное.
— Так. Мне срочно надо попасть в реанимацию. Делайте что хотите, но я там должен появиться очень быстро и в полном их обмундировании.
— Павел, вы наверное не поняли. В реанимации один из телохранителей, а Юра у себя в палате.
— Всё я понял. Человека спасать надо и лучше всего начать с телохранителя. Вы думаете врачи дадут мне нормально работать, если я не покажу, на что способен? — азартно потёр я руки, почувствовав, что нашёл верное направление, и ощутив просто ударную дозу Веры, подбросившую собеседника, — Сейчас вытащим безнадёжного, а потом и с тяжёлым поработаем.
Ого, как у нас оказывается начальство умеет быстро двигаться! Виктор Николаевич моментально переместился на середину коридора, и целую минуту изображал из себя ветряную мельницу, превратившуюся в милиционера-регулировщика. Безжизненный коридор взорвался звуками, топотом и руганью. Двое здоровенных парней куда-то тащили упирающегося врача, а ещё один врач шёл за ними следом и отчитывал на ходу распоясавшуюся молодёжь.
Дежурная медсестра уселась к телефону и срываясь на крик, требовала прихода старшей операционной сестры.
Скрежеща колёсами, задребезжала чахлыми сочленениями каталка, на которой доставили пакеты со спецодеждой. Где-то громыхали двери, стучали, срываясь на бег, кованые каблуки.
В реанимационное отделение попали через пятнадцать минут. Именно столько времени потребовалось на облачение меня в одежду, умывание, протирание и тихий скандал за дверями хирургической палаты. Наконец в приоткрывшуюся дверь мне махнули рукой, разрешая зайти.
— Мне будет нужна ваша помощь, — предупредил я разгневанного хирурга, сердито сверлящего меня взглядом. Подозреваю, что широкая хирургическая маска скрыла от меня не только презрительное выражение его лица, но и изрядный румянец, оставшийся после жаркого спора с заведующим отделением, — Мне надо две-три минуты на диагностику, а пока коротко скажите, что с ним.
— Слепое пулевое ранение. Задето сердце. Большая кровопотеря. Рану почистили, мышцу ушили. Перикард дренируем, но наблюдается угасание, — нехотя выдавил из себя хирург, подозрительно разглядывая мои манипуляции с наложением рук и их перемещением по телу больного.
— Так, удачную проекцию нашёл. Сейчас, по моему кивку, наполовину выводите дренаж, а по второму кивку полностью его убираете. Работаем, — я постарался, чтобы мой голос прозвучал как можно увереннее. Всё-таки фокусировка заклинаний у меня отработана не настолько хорошо, чтобы я мог отвлекаться ещё и на голосовые команды помощникам.
Я закрыл глаза и сосредоточился. Сфокусировать проекцию заклинания до размеров грецкого ореха, чуть сплющить, вытянуть горизонтально, немного раздуть в центре. Этакая фигура выходит, похожая на нераскрытую ракушку устрицы. Киваю. Дренаж с места не двигается. В бешенстве вскидываю голову, и врач, сам себе не веря, начинает мне помогать, выводя дренаж из раны. Заклинание. Есть первый этап. Второй фокус размазываю в виде лепёшки, закрываю ей медицинский разрез мышцы. Снова киваю, и как только дренаж выходит из разрезанной мышцы, применяю ещё одно заклинание.
