Псы войны. Гексалогия (СИ) - Пауллер Олег (читать книги полные .txt) 📗
Обычно африканский торговец не смел и мечтать о прибылях, которые достигали бы уровня даже не министерского, а, скажем, депутатского жалованья. Сталкиваясь с подобными фактами, многие исследователи социальных отношений в Африке заговорили о возникновении африканской бюрократической буржуазии. Видимо, более правильным было мнение, что в составе всего господствующего класса чиновничество представляло особую группу, верхушка которой в реакционных странах Африки тесно сращена как с иностранным капиталом, так и с местной буржуазией. Именно коррупция служила связующим звеном между тремя силами. Но не только. Чиновники и политиканы торопились вкладывать накопленные ими средства в особенно доходные отрасли экономики, например, строительство домов.
Принадлежавшая ему обувная фабрика Омими (Омими -- одно из прозвищ министра) получила от правительства беспроцентный заем в размере 100 тысяч нигерийских фунтов (252 тысячи рублей). Через два года управление фабрики в составе жены и детей министра обратилось к правительству с просьбой превратить этот заем в безвозмездный дар и добилось своего.
Наша буржуазия теснейшим образом переплетена с чиновничеством, с административно-политической верхушкой государственного аппарата. Тесны и ее связи с иностранным капиталом. Поэтому рабочим приходится противостоять всей силе государственной машины, поддерживаемой и внутренней реакцией и международными империалистическими кругами.
Этот же человек подчеркнул, что во многих африканских странах независимость принесла деньги и власть пробуржуазным политиканам, верхушке чиновничества и интеллигенции. -- Они поспешили занять места, освободившиеся в связи с отъездом европейцев, -- говорил он. -- Кто въезжает в виллы, ранее принадлежавшие "шишкам" колониального аппарата? Кто сел в их кресла в министерствах и департаментах? Мы сами добивались "африканизации" этого аппарата, то есть замещения всех должностей местными уроженцами. Мы надеялись, что в результате государственная машина будет поставлена на службу народа.
Утром 1 июля, когда во Дворце нации -- парламенте должно было состояться провозглашение независимости будущей республики, улицы города были заполнены толпами людей. Все они шли в одном направлении -- вдоль реки Конго к этому дворцу. Многие бежали, боясь опоздать на торжественную церемонию. Едущие от центра автомашины с трудом пробирались в людской массе. На автомобилях гроздьями висели устроившиеся на бамперах, на радиаторах мальчишки. Временами, под смех идущих, кто-нибудь срывался и падал на уже раскаленный утренним солнцем асфальт.
К Дворцу нации подойти было невозможно. Полицейские и солдаты пропускали только приглашенных -- бельгийских чиновников, местных политических деятелей, иностранные делегации. Народ нашел выход из положения: окружающие площадь у парламента деревья казались черными от десятков устроившихся в их ветвях зрителей. Большинство с юмором относилось к неудобствам своих качающихся "лож", но я не забуду, как один из моих соседей зло сказал:
-- Видно, это не наш праздник! Всё, как и прежде: мы здесь, они там, а между нами полиция.
Было ясно, кто подразумевался под этим "они". Новые лидеры страны, те, кто находился в парламенте.
Как-то вечером я поехал в гости к знакомым, живущим на окраине столицы. Хозяин дома работал учителем в католической начальной школе, день его жены был занят заботами о доброй дюжине детишек всех возрастов. Меня доставили в дом скрытно, чуть ли не тайком.
-- У нашего друга будут серьезные неприятности, если узнают, что он встречался с советским журналистом, -- объяснил сопровождавший меня Антуан Чиманга принятые предосторожности. Этот молодой, умный и энергичный человек, тогда возглавлявший небольшую организацию столичной молодежи, через несколько лет трагически погиб в одной из прокатившихся над страной бурь.
В небольшой гостиной собралось человек около десяти. Хозяйка разносила гостям холодное пиво, быстро завязалась общая беседа.
Антуан Чиманга был сторонником Патриса Лумумбы и страстно защищал его от временами острой критики своих приятелей. В комнате было душно, лица спорящих покрылись крупными каплями пота, но глаза возбужденно горели, каждый упорно отстаивал свою точку зрения.
-- В нашем правительстве царит разброд, -- кричал один. -- Народ не чувствует его воли что-то сделать для страны.
-- Кончится тем, что вспыхнет мятеж, -- перебивал его другой голос. -- И это будет на руку только нашим врагам.
Антуан Чиманга говорил о честности Патриса Лумумбы, о его готовности отдать все свои силы народу. Его не слушали, обрывали.
Меня в тот вечер поразили эти настроения. Когда мы возвращались с Антуаном в гостиницу, он с горечью говорил:
-- Действительно, у Лумумбы много врагов, его руки связаны. Но никто не хочет этого понимать, с этим считаться. Может случиться что-то страшное.
Это предчувствие быстро подтвердилось. Когда утром 7 июля я спустился в холл, ко мне подбежали два знакомых журналиста.
-- Вы слышали? -- возбужденно восклицали они. -- Взбунтовались солдаты-конголезцы. Они арестовывают бельгийских офицеров. В городе стреляют!
Речь президента содержала развернутую программу экономического прогресса, социального и культурного развития. Он с гордостью отметил достижения страны за годы независимости. Однако, как явствовало из выступления, эти успехи были достигнуты в труднейших условиях. Империалистические державы, используя свое положение на мировом рынке тропических продуктов, буквально обескровливали экономику стран Тропической Африки, в том числе Камеруна.
Президент не скрывал возмущения. Он подчеркнул, что за последние десять лет не было такого камерунского сельскохозяйственного продукта, который бы не знал серьезнейших трудностей из-за анархии или хаоса, царящих на мировом рынке тропических продуктов. В качестве примера он рассказал о какао. По его словам, в 1965 году были моменты, когда продажная цена какао-бобов не покрывала даже расходов по их перевозке в страны -- потребительницы шоколада.
Но, как образно говорилось в докладе, не для всех отощали коровы. Импортеры реализовывали громадные прибыли. Напротив, потери Камеруна от падения цен только на какао-бобы за десять лет превзошли объем всей поступившей из-за рубежа за эти же годы помощи.
Такие сведения были неожиданностью для многих делегатов, не подозревавших, что положение столь серьезно. Западная пропаганда, весьма влиятельная в стране, тщательно скрывала, как губительно сказываются на экономике Камеруна махинации империалистических монополий. Но президент показал съезду, всему народу подлинную картину.
Амаду Ахиджо был одним из тех, кто издавна дорожил сохранением наилучших отношений с Францией, с Западом. Но из его речи в Гарве обнаружилось, что и он разочарован подходом Запада к камерунским проблемам, причем это разочарование было столь сильным, что он счел необходимым высказать свое мнение съезду, партии, всему народу.
Один из делегатов позднее поделился со мной своими впечатлениями от речи президента. Он говорил:
-- Глава нашего государства видит смысл своей политической деятельности в сплочении различных этнических групп в единую нацию. На какой основе? Вокруг программы быстрого экономического, а также социального прогресса. Но политика Запада поставила под сомнение перспективы нашего развития, а значит, и цели правительства в национальной области. Если наша экономика будет обречена на застой, то отношения между народностями ухудшатся.
Думается, мой собеседник был прав. Запад не оправдал возлагавшихся на него надежд. Хуже того, в Камеруне он способствовал возникновению реальной опасности затяжного экономического застоя и неизбежных в этой обстановке этнических волнений.
специальное руководство о том, как обращаться с рабочими-африканцами, подготовленное этнографами для мощного горнорудного консорциума "Фриа", действующего в Гвинее. В этом документе сжато разъяснялись особенности местных верований, этики семейных отношений, описывались принятые гвинейцами нормы гигиены, питания. А через несколько лет, на страницах парижского журнала "Тан модерн", я узнал, что американские этнографы по заказу Центрального разведывательного управления США подготовили еще более целевое исследование -- "Колдовство, магия и другие психологические явления и их значение для проведения военных и полувоенных операций в Конго". И подобные исследования не умирали безвестной смертью в пыли архивов, нет, им находилось практическое применение.
