Псы войны. Гексалогия (СИ) - Пауллер Олег (читать книги полные .txt) 📗
Осенью 1967 года вояж по Африке совершил один из представителей американского газетного семейства Сульцбергеров, парижский обозреватель газеты "Нью-Йорк Таймс".
Из столицы Ганы -- Аккры он писал в редакцию: "У Африки было отвратительное прошлое, а ее нынешние родовые муки опасны. Поскольку к этому следует добавить пророчество, что этот континент останется среди международных отщепенцев, то более печальной картины не может быть. К счастью, африканцы склонны быть веселыми, милыми, философски настроенными".
Прибыв в столицу Нигерии -- Лагос, Сульцбергер снова взялся за перо. Он отметил, что, "несмотря на свежие понятия о национальности, для африканца остаются наиболее осязаемыми в социальной действительности племенные факты". Подумав, он добавил: "Каждое африканское государство -- это конгломерат племен, связанных только мистикой свободы, гордостью за свершенное и достоинством надежды".
В течение октября -- декабря сульцбергеровские репортажи регулярно поступали в редакцию его газеты и столь же регулярно публиковались. Каждая заметка была невелика -- в 650-700 слов, но появилось их не меньше десятка. Десяток капсул с ядом...
Нет, это не преувеличение. Редкий из читателей Сульцбергера достаточно был знаком с фактами, чтобы заметить, как ловко они подтасовывались. К тому же Сульцбергер не доказывал, а внушал. Он незаметными приемами создавал у читателя представление об Африке как о континенте трагического хаоса и племенного варварства, как о земле, где африканец "вынужден полагаться на благотворительность, чтобы хотя бы выжить".
Кто же оказывает эту благотворительность? Конечно, Запад. А вот неблагодарные африканцы, сообщал Сульцбергер, называют эту помощь неоколониализмом.
Копирование нравов европейской либо американской буржуазии кучкой африканских денежных тузов уже не раз служило поводом для насмешек местных сатириков. Однако их пример оказывался заразителен. Люди с более скромным достатком также начинали думать, что соблюдение европейских норм быта -- и потребления -- составляет неотъемлемый признак любого цивилизованного человека.
И вот женщины стали слепо перенимать европейскую моду. Квартиры обставлялись мебелью по фотографиям из английских или французских журналов. Гостей угощали вином, виски либо шнапсом, тогда как африканские напитки можно было попробовать только в босяцких пивных, где-нибудь в трущобных районах.
В конечном счете общественные вкусы, общественные привычки исподволь изменялись, приобретая все более выраженный "европейский" характер. Одновременно распространялись буржуазные взгляды: мораль, этика приспосабливались к завезенным из-за океана нормам.
Машина быстро раскручивала фильм о бурном нарастании всевозможных форм жизни. Финиковая пальма давно исчезла, появились мимозы, гигантские фикусы, знаменитые крам-крамы, ююбы, эйфорбии, первые паркинсонии. Кругом -- ничего серого, только буйная зелень и яркие цветы. Сочная трава теперь с головой закрывает путников.
А вместе с растительностью на глазах богатеет животный мир: еще вчера мелькнула в сухой траве грациозная газель и первый страус, а сегодня по обширным лугам совсем недалеко бродили стада зебу и зебр и неподвижно стояли у деревьев группы жирафов; в одном кори Гай сунулся было к роскошно цветущим кустам эйфорбии и спугнул мирную чету носорогов.
Так, в африканской стране Кот-д'Ивуар первый урожай собирают в октябре-марте(основной), а второй - мае-августе: по 2 кг с дерева в год
Растет дерево какао относительно медленно: даже на самых ухоженных ти тщательно подготовленных землях они начинают плодоносить только через 3-5 лет после посадки; для достижения максимальной урожайности деревьям нужно 10 лет, однако в целом период плодоношения может длиться до 50 лет. Незатененные деревья больше болеют и хуже сопротивляются атакам насекомых и других вредителей, а их у какао хватает.
Поскольку деревья - затенители растут радом с какао, занимая на плантациях драгоценное место, и при этом не дают ничего, кроме тени, то человек издавна стремился использовать в качестве затенителя такие растения, которые приносили бы пользу не только какао, но и человеку лично. Часто для таких затенителей используют бананы, но тень от бананов не самая "правильная", да и живут бананы меньше какао. Еще один затенитель - кокосовая пальма. Применяют и другие затенители.
-- Господа, -- подошел к белым пассажирам капитан, -- хотите ли видеть маленькое представление, гладиаторский бой, но не в римском Колизее, а в Конго? За остановку судна с четырех человек я возьму немного -- четыреста французских франков. Предупреждаю -- зрелище не для нервных!
-- Я уже видел, это надоело, -- закряхтел полковник, мельком взглянув на усыпанную крокодилами отмель.
Отец Доменик и мистер Крэги отказались.
-- Ван Эгмонду обязательно нужно посмотреть. Это выглядит так по-африкански! Готовьте свой фотоаппарат, корреспондент, -- добавил мистер Крэги.
Движение руля -- и суденышко осторожно подошло совсем близко к берегу, прямо к песчаной косе. Капитан спустился на палубу, направился к группе сидящих на корточках носильщиков. Так как денег у негров нет и уплата штрафов невозможна, то белые судьи за все провинности приговаривали туземцев к принудительным работам, и все носильщики поэтому были осужденными. Не вставая со стула, Гай ногой подтянул сумку и вынул из нее пистолет. -- Вот полюбуйтесь, отче. Передайте этому весьма уважаемому лицу, что я стреляю без промаха стоя, сидя, лежа и повиснув вверх ногами, никогда не хожу без оружия и открываю огонь не целясь.
Духовный пастырь благочестиво перекрестил Гая и сказал мягко:
-- Не забывайте, что на улицах бывают несчастья с автомобилями и пешеходами. Машины ломают шеи людям прежде, чем те успевают сунуть руки в карманы или сумки!
-- Не удивляйтесь, мой мальчик: я ваш сосед, начал ремонтировать свою виллу, и пришлось перебраться в эту дыру!
-- Ты, поднимайся! -- Он ткнул кулаком по голове одного.
-- Муа?
-- Туа. Пошел! Живо!
Негр поднялся. Он не понял, в чем дело. Это молодой парень атлетического сложения, нечто среднее между человеком и греческим богом.
-- Пошел, скот! Пошел, животное! -- налетел на него капитан и свирепо толкнул к борту. Капитан поволок его за курчавые волосы, дал сильный пинок ногой, и парень полетел за борт.
-- Что за черт, ведь в этом заливчике вода полна крокодилов! -- вскрикнул вам Эгмонд.
-- Тем лучше, -- пробурчал полковник.
Бой расставил кресла вдоль борта и подал новую порцию льда, сифон газированной воды и бутылку виски. Сигареты лежали тут же на столике, под рукой.
Несколькими резкими и сильными движениями носильщик проплыл глубокое место и потом стремительно выбежал на мелководье в туче брызг и пены. Вот он на песке, целый и невредимый. Минуту он тяжело дышит.
-- Почему он снимает трусы?
-- Чтобы быть совершенно свободным. Все зависит от совершеннейшей точности движений.
-- Что зависит?
-- Его жизнь и смерть.
По прибрежным кустам и деревьям ползли тонкие и гибкие лианы. Негр перекусил их и быстро свил жгут метра в полтора длиной, перекинул его на шею и осторожно пошел в воду.
На берегу спали крокодилы -- носом к лесу, хвостами в воде. Они были похожи на ряд толстых бревен. При приближении человека они просыпались и нехотя, по очереди, пятились в воду. Заспавшихся носильщик будил легкими ударами в ладоши. Он выбирал. Вот небольшой молодой крокодил -- бронированное чудовище метра в два длиной. Оно дремлет с раскрытым ртом: меж рядов страшных зубов бегают птички и выбирают застрявшие куски мяса.
-- Этот? -- спросил носильщик у капитана.
-- Ладно, этот! Давай! -- закричал капитан с мостика. Носильщик, шедший до сих пор размеренно и осторожно, вдруг сделал несколько быстрых шагов, подбежал к чудовищу и громко вскрикнул у самой его пасти.
