Будем жить! (СИ) - Сердюк Алексей (книги без сокращений txt) 📗
- Горст, что делать с техникой планируешь? Рвём – или забираем с собой? да и вообще – дальнейшие планы?
- Одъин минута, Фаран… Нихт всрывайт, испольс… применяйт. – и, проорав в рацию ещё с десяток фраз, опустил микрофон на холодный металл капота – Исфиняйт, рапота. Я сфязать с Нойехафен – высылайт резерв, другой группа… Они не поверить, думать – мы попадайт плен! Не верить, нефосмошно ночь атаковайт укреплений! Думме швайне! Ты есть хотеть уходийт?
Я осторожно поинтересовался:
- Э-э-ээм… а какие планы вообще, Горст? Что ты теперь собираешься делать?
Лицо немца перекосила гримаса бешеной ярости напополам с яростным же торжеством:
- Я есть – как вы говорийт… от вся дух! Нихт, душа вся, я-а! Дать антворт… отфетка, я-яа!
Я хотел переспросить, что он имеет в виду – однако понял и сам. Взвыл, и тут же глухо зарокотал движок одного из Boxer-ов, тут же затарахтел соседний… да вы оборзели совсем?! Если у немцев выгорит эта идея!.. Ха-ха-ха, да косоглазые действительно не просто кровью умоются – они окажутся в том же положении, в котором раньше были фрицы! Ещё одна машина осветилась габаритниками, а первая уже водила стволом, пробуя состояние механизмов. Голос, донёсшийся из наушника валяющейся на капоте гарнитуры, явно порадовал оскалившегося после пары фраз Дейса; я понял, что ему не до нас, и скромно свалил обратно – ожидать результата. Немцев стало заметно меньше – у «наших» домиков, где мы с Веслом организовали для себя что-то вроде бивака (пару складных стульев выволокли из ближайшей постройки и холодильник выпотрошили, на предмет питьевых жидкостей), начали собирать погибших. Я предложил помощь, но та девка, к котрой я обратился, махнула рукой – мол, не надо, сами справимся – и упылила назад, в разгромленный лагерь. Ну, была бы честь предложена… Тел оказалось всего семь, двое вообще из кусков – результат работы .50-го калибра, скорее всего. Китаёз никто даже не собирался сортировать, как я понимаю… и одобряю. Делать больше нечего – дикие звери прекрасно справятся с «похоронами»! Трое в саванне остались, семеро здесь… нет, вон ещё двоих несут, девятеро. А нас и было всего тридцать девять человек, со мной и Веслом считая – теперь только двадцать семь, да и те… Рядом с нами импровизированный лазарет – пятеро лежачих, а за перевязкой, такое впечатление, вообще каждый обращался! Кого ни увижу – обязательно беинтом щеголяетна какой-нибудь части тела, разве что вот эта молодка да Горст… нет, и спецгруппа его, которая домики чистила – те тоже мало пострадали, явно лучших Дейс отобрал…
- Светает, Следопыт. – Коля тянет через соломину воду из пластиковой литрухи, покрытой конденсатом, а потому голос чуть осипший. Я киваю:
- Ага, быстро как… Косореза узнал?
Весло мрачно ухмыляется:
- Само собой. Наш ублюдыш, тот самый… Что дальше делать будем?
Я задумываюсь, после решаю привлечь и друга:
- Знаешь, Коля, вот сижу и думаю – как эту гниду в поля вечной охоты спровадить так, чтобы оно прочувствовало… ну, ты понял? Были бы здесь поблизости какие гады ползучие в товарном количестве – им бы скормил; но где их искать… и блох тоже, кстати – не будем же мы здесь несколько суток болтаться…
Весло безразлично пожал плечами:
- Придумаешь, командир… Я о другом – Дениса домой бы надо… Только – не довезём, даже в холодильной камере врядли, и где её взять, ту камеру? На чём везти? Да и… зачем? Родным легче не станет, если мы им тело притащим, а уж если… нормально не доставим – и вовсе…
- Согласен. Только я думал – не нужно везти тело, лучше… а знаешь – может, попрошу Горста поспособствовать, в счёт сегодняшнего! Не домой пускай везут – сюда. Дерева здесь достаточно, бензина тоже хватает; Денису бы понравилось, да и… я и сам бы лучше так, среди кучи вражеских трупов – чем от старости и болезней… наверное…
Весло отставил бутылку:
- Я – за. Вот там и этого на тот свет отправим – как эти, как их… викинги, что-ли? Или древнеримлянины? Неважно, короче…
Почти рассвело – тут короткий рассвет, как и сумерки. Тонкие длинные стволы гаубиц уже развернулись в боевое положение, но то одна, то другая машина начинали вращать боевыми модулями – наведение на новую цель достаточно муторная задача, особенно с таким целеуказанием. Нет, сейчас мы с Колей просто сидели и смотрели на муравьиное копошение наших немецких соратников – языковой барьер и полное незнание матчасти всё равно делали нас статистами. А у фрицев готовился праздник жизни – они это заслужили! Совершенно неожиданно для нашего слуха крайняя гаубица рявкнула – первый, пристрелочный снаряд ушёл к цели. Я представлял, куда именно она стрелялет, но не очень представлял, как это выглядит «с той стороны»… и слава всем богам мира! Второй выстрел – я ещё отметил, что немцы явно пользуются услугами корректировщика – а потом, внезапно, взревели все восемь AGM-ок, в несколько секунд (у этой дуры бешеная скорострельность!) выпустив то ли по пять, то ли по шесть снарядов! Короткая остановка – и новая серия, уже на десяток снарядов! Грохот такой, что не слышно даже собственного вопля, куда уж тут чужой голос расслышать! Только вижу – перекошенное рыло косореза, валяющегося прямо под нашими ногами, его раззявленную пасть и льющиеся из глаз слёзы! Слёзы?! А-аа, кажись, понял выродок, куда именно чемоданчики-то улетели… Очередная серия – да сколько можно? Они что – снаряды прямо в этих коробках шатмпуют?! Или там бесконечный боезапас?!
Каждая машина выпустила полный боекомплект – по тридцать снарядов на ствол. Двести сорок «чемоданов» в 155 мм обрушились на головы блаженно спящих в своём лагере оккупантов – и дивизия в пять с лишним тысяч рыл перестала быть, вообще! Стапятидесятимиллиметровый снаряд – это очень, очень много! Радиус метров пятнадцать-двадцать – зона сплошного поражения, в ней человеки вне подготовленных защитных сооружений не выживают! Двести сорок снарядов, по спящему лагерю – пускай даже попали пара сотен, а не вся серия – это даже не бой. Это бойня… Немцы лихорадочно перезаряжали боевые модули. ТЗМ-ов было всего три штуки – и на подачу снарядов встали все, включая раненых! Не в AGM-ы – именно в транспортно-заряжающие машины, наверное, так было быстрее… Мы с Веслом, переглянувшись, втиснулись в середину цепочки – наша помощь оказалась неожиданно существенной. Слишком у фрицев много было раненых, две пары здоровых рук заметно ускорили работы! Двадцать минут – перезаряжены шесть модулей, какой-то голос из наушников стоящей рядом с огневой позицией рации что-то хрипло требует, перемежая членораздельную речь невнятными воплями восторга… Мы лихорадочно пихаем снаряды и пороховые брикеты – а шесть боеготовых машин открывают огонь! Грохот, счастливые рожи соседей, что-то орут мне и друг другу, нихрена не слышно… Две последние (перезаряженные) машины снова отрабатывают по старым координатам, полным боекомплектом…
В первом расстрелянном лагере, самом крупном, перед обстрелом находилось около пяти тысяч солдат, полноценная дивизия. После обстрела осколочно-фугасными (кассетников почти не было – так, на паре машин и по десятку снарядов от силы) боеприпасами на ногах осталось сотни три, в основном рядовой состав – офицерскую группу палаток накрыло сразу, первым же залпом. Последовавший через полчаса повторный обстрел прикончил ещё около полутора сотен – тех, кто пытался как-то организоваться на месте лагеря, то ли раненых собирали, то ли припасы там искали… до своих добрались только пятеро – те, кто сразу после первого обстрела запрыгнули в джип и драпанули на территорию Китайского Анклава. Ещё пару десятков взяли в плен через сутки немцы – эти тащились пёхом, отсреливаясь от зверья и теряя бойцов одного за другим, не от хищников, так от голода и, самое главное, жажды… эти дебилы потопали со штатными флягами, по одной на нос! Остальные остались в саванне навсегда… Косорезам во втором лагере, успевшим сыграть побудку и даже попытаться получить текущие распоряжения командования – ага, из нашего лагеря, откуда ещё? – досталось не меньше. Да, отработали по ним всего шесть самоходок – но и было в третьем кратере вояк тысячи полторы, не более. Кратер этот окружали более высокие и крутые скалы, а потому взрывы фугасов оказались ещё более разрушительными – выползло оттуда всего два-три десятка ободранных и побитых китаёз, да и тех почти всех сожрали собравшиеся чуть не со всех окресностей хищнозавры – такая роскошная столовая была для них улыбкой судьбы! Там, наоборот, удалось взять в плен – всего семь человек, если по головам считать – тех, кто рискнул отсидеться в самом глухом отнорке кратера, что-то вроде пещерки… Из семерых выживших четверо поехали кукухой, трое суток наблюдая пиршество зверья! По сути, этих вообще можно в потери вписывать… Говорили потом, гиены настолько обожрались, что даже не пытались на лапы встать, когда мимо них в десятке метров проходили немецкие бойцы! Кратеры получили имена собственные – Чаши костей… Малая Чаша и Большая Чаша, ага… А наш кратер – носит теперь имя корректировщика, обеспечившего такую невероятную эффективность!
