Подрывник - Корчевский Юрий Григорьевич (книга бесплатный формат TXT) 📗
Сладко спал немец, уверенный, что часовой охраняет его сон, и из угла рта его слюнка стекала.
Саша почему-то сразу его возненавидел. Понятно — враг, но вот в первой комнате он убил немца без всякой ненависти. Тот был просто врагом, которого следовало уничтожить.
Саша подошёл к немцу и кольнул его в жирное пузо кончиком ножа.
— Эй!
Немец проснулся, открыл глаза, не понимая, кто осмелился прервать его отдых. Саша резанул его по шее — по сонным артериям, по трахее. Немец захрипел, исходя кровью. Конечно, он умрёт через несколько секунд, но пусть хоть немного помучается перед смертью.
Гитлеровец ещё сипел и дёргался в кровати, а Саша уже искал его оружие. Пистолет лежал в кобуре — под формой, на стуле. Сразу видно — не фронтовик, тыловая крыса, поскольку пистолетик маленький — прямо хлопушка. Браунинг калибра 6,35 мм, и больше для дамской сумочки подходит, чем для армейского офицера.
Саша сунул пистолет и запасную обойму к нему в карман брюк. Глядишь — пригодится на крайний случай, как оружие выживания.
Он вернулся в первую комнату. Автомат убитого висел на спинке кровати, рядом, на ремне — подсумок с запасными магазинами. Вот это уже то, что надо! Не за пистолетиком же он сюда лез.
Рядом с кроватью стоял солдатский ранец. Не церемонясь, Саша открыл его и вывалил содержимое на пол. Индивидуальный перевязочный пакет он сразу вернул в ранец, как и несколько банок консервов. А ведь и у офицера, убитого им, тоже должен быть багаж какой-то.
Чертыхнувшись, Саша вернулся назад. Осмотрелся. Вроде нигде ранца или чемодана не видно. То, что у солдат ранцы есть, он знал, но в чём офицеры личные вещи носят? В чемоданах? Он уже собрался уходить из комнаты и вообще из избы, но в последний момент решил заглянуть под кровать. Там что-то темнело.
Саша протянул руку и нащупал нечто кожаное. Ухватившись, он вытащил саквояж. Немного повозился с никелированными замочками, но открыл. Вытащил папку с документами, пролистал. Ничегошеньки не понятно! Немецкого он не знал, ну если только несколько слов — вроде «Хальт!» или «Хенде хох!» Говорила мама в своё время: «Учи языки, Сашенька!» Так ведь не послушал. И карты нет — а как пригодилась бы… Зато обнаружилась фляжка граммов на триста. Не открывая, Саша сунул её в карман — после разберётся. Были и личные вещи — вроде портмоне и бритвенного прибора. А вот носки взял — хоть свои, пропотевшие, поменяет.
Он выбрался через окно и перебежками, пригнувшись, побежал в лес. Отбежал немного, а на востоке небо уже начало светлеть. Устал он что-то — день не спал, ночь в заботах провёл…
Саша устроился под кустом, свернулся калачиком и отрубился. Но спал, как всегда, чутко. Это его и спасло.
По ощущениям, проспал он часа три. Солнце уже встало, было светло, вовсю пели птицы. А разбудила его сорока — трещала не умолкая.
Саша сел, осмотрелся. Вдали, за стволами деревьев, мелькали серые мундиры немцев. Облава! И виновник, скорее всего, он. Утром немцы обнаружили убитых и решили прочесать местность. Слава богу, не было слышно собачьего лая — немцы просто рассыпались по лесу цепью.
Саша набросил на плечи лямки немецкого ранца и, пригибаясь, побежал в глубь леса. Отбежав таким образом сотню метров, он побежал уже не таясь, в полный рост. Шумел, конечно, но возможности бежать тихо не было.
Немцы изредка постреливали — в скопление кустов, по небольшим, заросшим травой оврагам. Да, разворошил он осиное гнездо. Интересно, кем был убитый им боров? Или особо важные документы на фронт вёз? Теперь уже не узнать. Надо бежать подальше в глубь леса. Нечего было и думать принимать в одиночку бой с взводом автоматчиков — именно столько помещалось в кузове грузовика.
Впереди послышалось странное пыхтение. Похоже — паровоз, причём пыхтит тяжело, вроде на подъём тяжёлый состав тянет.
Саша пробежал ещё метров триста и оказался на просеке. Перед ним была невысокая насыпь, по которой медленно катил грузовой состав. Впереди шёл подъём, на платформах виднелась разбитая немецкая военная техника. «На ремонт в Германию везут, — подумал Саша. — Так чего я стою? Вот он, счастливый случай! Не пассажирский экспресс, но всё лучше ехать на нём, чем убегать от солдатни!»
Саша бросился на насыпь. Перед ним проплывал последний вагон с тормозной площадкой. Благо скорость была невелика, только бежать по щебёнке и шпалам было неудобно.
Саша на ходу снял лямки ранца, забросил его на площадку и уцепился рукой за скобу. Сил подтянуться не хватало. Ну — сейчас или никогда! Он подпрыгнул, ухватился за скобу второй рукой, подтянулся. Носки сапог тащились по щебню.
Саша напрягся, подтянул тело, коленом опёрся на подножку. Так и ехал несколько минут, переводя дыхание. По лицу обильно струился пот, спина была мокрой.
Немного отдышавшись, он животом заполз на площадку и встал на колени. Повернув голову, увидел, как из леса на просеку, к железной дороге выбегают солдаты. Вовремя поезд подвернулся! Если бы не он — пришлось бы бой принимать, и, скорее всего, последний. Нет, поживём ещё, повоюем!
Саша уселся на откидную деревянную скамейку. Поезд уже взобрался на подъём, покатил быстрее. Интересно, далеко ли до станции? И тут же неожиданно обожгла мысль: а вдруг немцы со станцией по рации связались? Ведь заметили его, небось? И на станции его может ждать горячий приём в виде автоматчиков.
Саша встал на подножку и, держась рукой за скобу, посмотрел вперёд. Далеко впереди вагоны поезда начали заходить в пологий поворот. Показались крыши зданий. Станция! Прыгать или лечь на пол площадки? Если поезд пройдёт станцию с ходу, то это будет просто отлично. А если остановится? Паровозу периодически нужна вода и уголь для движения.
По скобам, ведущим на крышу, Саша взобрался по стенке вагона. Когда голова его поднялась над крышей, он с облегчением увидел на входном семафоре две поднятые перекладины. Поезд следовал без остановки!
Он слез на площадку и улёгся на пол. На всякий случай снял автомат с предохранителя. Но поезд шёл ходко. Станция была маленькой, и поезд проскочил её быстро.
Фу! Саша перевёл дух. Можно проехать ещё немного. Но перед следующей станцией надо прыгать. У паровоза запасов воды километров на сто хватает. Расстояния между станциями — по двадцать-тридцать километров. Одну станцию уже проехали без остановки, так что на следующей остановка более чем вероятна: состав с техникой весит много, расход воды и угля большой.
Саша периодически выглядывал с тормозной площадки, высматривая станционные постройки или входной семафор. Мимо проплыла пустая будка путевого обходчика, затем состав громыхнул на стрелке. Впереди показался семафор. Всё, накатался бесплатно, пора прыгать. И так удалось отъехать на изрядное расстояние, из кольца облавы ускользнуть.
Саша сбросил ранец, пропустил телеграфный столб и прыгнул. Он приземлился на ноги, как учили в спецназе, перекатился кубарем и встал. Руки-ноги целы, ничего не сломал, не повредил.
Он побрёл назад, за ранцем. Наклонился, поднял, продел лямки. И услышал сзади, от жиденькой лесопосадки, голос:
— Брось оружие и ранец, не то стрельну!
Как же это он так вляпался? Пришлось снять ремень автомата с шеи, вытянуть руку в сторону и демонстративно бросить автомат на землю. Затем сбросил ранец. Чёрт, даже не успел посмотреть, что за консервы были. А впрочем — до консервов ли?
— Повертайся! Только руки в гору, и медленно!
Саша поднял руки, повернулся. Метрах в десяти от него стоял крепенький, краснощёкий мужичок. Одет в цивильное, а на рукаве белая повязка с надписью по-русски: «Полиция». В руках мужичок держал нашу трёхлинейку и целился в Сашу.
— Попался, коммуняка!
— Я не коммунист и не был им никогда.
— Ага, поговори ещё. Ладно, в полиции разберутся. Иди на рельсы и стой там. Но не дёргайся, башку сразу прострелю.
Саша, демонстрируя покорность, поднялся по насыпи и встал на путях.
Полицай, придерживая одной рукой винтовку, подошёл к ранцу, расстегнул пряжки на кожаных ремешках и откинул крышку.
