Золотой Конвой. Дилогия (СИ) - Соколов Лев Александрович (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
- Рискну, пожалуй, - решил Медлявский. - Схожу внутрь, посмотрю, что там.
- На кой вам это надо? - Удивился Эфрон.
- Считайте это... инстинктом кладоискателя. - Улыбнулся Медлявский.
Эфрон глянул на Медлявского, неожиданно, его спокойное лицо будто бы треснуло, и он громко захохотал.
- Что с вами, Борис Викторыч? - Удивился Медлявский.
- А-ха... Простите, штабс-капитан. - Эфрон старался унять смех. - Но это правда... смешно... Сколько пудов золота мы который день тащим у себя на закорках?.. Инстинкт... Кладоискателя... Ха-ха-хаа!
Эфрон заразил. И теперь засмеялись уже все втроем. Искреннее и душевно. Даже меланхоличный Краузе заходился тоненьким, коротким смешком.
- Инстинкт кладоискателя... - Эфрон вытер с глаз выступившие, и тут начавшие замерзать слезы.
- Ну, тогда считайте это просто любопытством. - Разгладив усики усмехнулся Медлявский.
- Я с вами, - Краузе тоже достал фонарь.
- А я уж, увольте, подожду здесь - развел руки Эфрон. - Никогда не хотел быть засыпанным заживо, бррр. Меня уже как-то прихоронило немецким снарядом, в блиндаже... - Он посмотрел вслед удаляющимся в темный ход двоим, и крикнул вслед. - Хоть пистолеты в руки возьмите! Вдруг там какой зверь логово себе устроил!
Медлявский и Краузе, меж тем, шли по темному коридору, освещая его фонарями. Почти сразу он свернул, сообразно расположению вала. В стенах виднелись остатки световых колодцев, ныне замусоренных и полностью заплывших землей. Обустроенный по стенам и потолку мореным деревом, коридор был пуст, и шел на снижение. Через несколько десятков шагов он вышел в коридоре появилось ответвление вправо. Медлявский глянул туда, и увидел вдалеке свет.
-Выключите на секунду фонарь, Краузе, - попросил он попутчика, сам щелкая пуговкой на своем.
Искусственный свет погас, и в ответвлении впереди более явственно забрезжило.
- Свет? - Удивился Краузе.
- Ну ясно, - Медлявский вновь включил фонарь - это та самая яма, что мы видели во дворе. - Потолок провалился, - вот и светит.
- Однако Эфрон прав. - пробормотал Краузе. Ветховато тут. Как бы не присыпаться...
- Там потолок был накатный. А здесь сделан свод.
- Ну да...
- Идемте дальше по главному ходу.
Они двинулись дальше. Ход расширился, и превратился в комнату. Лучи фонарей выхватывали фрагментами из тьмы старый длинный топчан у стены. Не выморенный как свод, он казался совсем ветхим. С другой стороны, шел некий деревянный стеллаж, с торчавшими из него стержнями. На стене были устроены полочки, на которых стояли какие-то миски.
- Общее спальное место. - Заметил Краузе. - Что-то вроде казармы.
Медлявский тронул рукой миску на полке, посветил внутрь.
- Лампада, - до сих пор фитиль торчит. Окаменело все...
Краузе посветил в другую сторону, на стеллажи. На одном из стержней что-то висело, смотанное кольцами, то ли веревка, то ли еще что. Краузе тронул, и та хрупко развалилась кусками, опав на пол. В углу стеллажа стояло... -Краузе подошел поближе.
- Копье! - Он осторожно тронул бурый наконечник. - это ж сколько тут всему лет? Выходит, еще до появления огнестрельного оружия! Это ведь, может, научная ценность. Сюда бы археологов.
- Вы больше все руками хватайте, чтоб оно совсем развалилось - ехидно посоветовал Медлявский. - То-то археологи вас потом поблагодарят.
Краузе одернул руку от копья.
- Впрочем, - Вздохнул Краузе - какие уж теперь археологи...
- Ничего прапорщик, смута не вечна. - Медлявский осветил фонарём вокруг. -Когда-нибудь война кончится, заживем как прежде... Будут вам археологи. Может даже, наши имена в науку попадут, за открытие.
- Думаете? - Оживился Краузе.
- Ну, на краеведческом уровне, точно. А пока пойдемте, посмотрим дальше.
Они двинулись в ход в дальнем конце подземной 'казармы'. Там он свернул вправо.
- Поворачиваем, сообразно ходу вала наверху, - заметил Краузе.
- Вы правы... Что тут?...
Ход вывел еще в одну комнату. Это помещение было так же укреплено деревом, но не все. Одна из стен была каменной. Не искусственный, а природный камень. В нем зияло отверстие, - так же скорее природного характера - неровных скальный ход уходил вниз. Кое где, в самых крутых местах, впрочем, явно облагороженный человеческой рукой, сделавшей ступеньки.
- Экий вертеп... - Посветил в ход Краузе. - Холм-то, выходит, скальный.
- Так ведь и снаружи недалеко видна скала. Помните?
- Да. Полезем?
- Ну... - Медлявский глянул внутрь. - Вы же хотели увековечить имя в науке? Вдруг там самое интересное? А то, представьте, сообщим мы о находке. Так и так, нашли древнюю крепость, а вниз не пошли, потому что испугались... Товарищи засмеют.
- Идемте! - Краузе решительно шагнул в зев пещеры.
Они начали осторожно спускаться вниз.
- Воздух с землистым духом, но терпимый, да? - Сказал Краузе на ходу. - Я вот только сейчас подумал, что в пещерах могут быть ядовитые природные газы.
- Поздно подумали, - отозвался Медлявский. - Но да, вроде дышится нормально.
- Как вы думаете? Это русская крепость? - Спросил Краузе.
- Не знаю. Может и нет. Тут и до русских люди веками жили. Если не ошибаюсь, это земли бурят-монголов. А до них еще кто-то был...
- Так ведь, то дикари.
- Дикарь - понятие условное. Крепости-то они строить точно умели. Сибирь был край дальний, но от мира не оторванный. Были у них связи с разными землями.
Ход тем временем окончился, и вывел в большую скальную пещеру.
- Пусто, - Разочарованно водя лучом фонаря, констатировал Краузе.
- А вы чего хотели?
- Не знаю. Чего-нибудь.
- А мне эта пещера, так очень даже нравится, - задумчиво осмотрелся Медлявский.
- Чем же?
- Не забывайте, что мы не ищем сокровища. Мы их спасаем.
- То есть вы думаете?.. - Переспросил Карузе.
- Да. Пойдемте-ка наверх.
***
Гиммер открыл воспаленные глаза, и попытался оглядится, тяжело и вяло ворочая бессильной головой. Над собой он видел только низкий потолок, со старыми деревянными скрепами, на которых играли отблески освещавшего помещение живого огня.
- Где?.. Я... - Просипел Гиммер, пытаясь двинуться под давившей будто плита, неподъёмной шубой.
В поле зрения появилось расплывчатое лицо солдата в папахе. С трудом сфокусировав взгляд, Гиммер разглядел на папахе кокарду русской армии. Затем, вглядевшись, вспомнил и лицо. Это был один из солдат-поводырей, из команды унтер-офицера Овчинникова.
- Очнулись, ваше благородие? - Спросил солдат. В поле зрения появилась оловянная кружка. - Воды хотите? Теплая.
Гиммер кивнул, и разлепил потрескавшиеся от мороза губы. Солдат одной рукой поднял Гиммеру голову, другой аккуратно прислонил кружку к его губам. Вода смочила губы, горло, потекла по щеке. Это было хорошо. Миг хорошего в нескончаемом мутном мареве лихорадки. Солдат осторожно напоил его, вытер какой-то тряпицей что пролилось с лица. Действовал солдат с привычной ловкостью няньки. Видно, доброе сердце, и долгий уход за животными породили в нем деликатность, которой позавидовала бы иная медицинская сестра. Гиммеру каким-то оттенком мысли стало стыдно, - не должен офицер быть в таком виде перед солдатом. Но ему было так плохо, что и эта мысль отошла. Другие думы, поважнее, всколыхнули сердце.
- Спасибо, солдат... - Ворочая непослушными, будто чужими губами, просипел Гиммер. - Как... фамилия?
- Докукин я, ваше благородие. Рядовой 5-го обозного парка.
- Докукин... - Гиммер опять попробовал приподняться. - А... где мы?
- Лежите, лежите, - ваше благородие, - мягко толкнул его в грудь солдат. -Мне их благородие, штабс-капитан Медлявский велели тут же сообщить, коли вы очнетесь. Чичас, током его позову, вы и побалакаете.
Солдат поднялся, подхватил от стены звякнувшую ремнем винтовку, и куда-то побежал. Только и затих топот его сапог. Гиммер заворочался. Руки под накинутой шубой двигались будто он был в какой-то морской впадине, на многокилометровой глубине, и на каждое движение приходилось преодолевать давление толщ воды. Дотянулся до кобуры, провел рукой по клапану. Оружность на мгновение уняла тревогу.
