Реверс - Лукьяненко Сергей Васильевич (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
Сергей замахал руками, запрыгал и заорал. Орать, конечно, было бессмысленно, и он понимал это, но так уж полагается, а зачем — никому не ведомо.
Самолет дернулся влево, взвыл и начал с креном набирать высоту. Поднялся повыше, сделал полный круг. Сергей продолжал махать руками, как ненормальный. Отстегнул от пояса фляжку, потряс ею, вздев над головой: мол, положение бедственное, прошу помощи.
Самолет сделал еще один круг, затем покачал крыльями и лег на обратный курс. Минута — и он исчез за барханами.
Сергей удовлетворенно опустился на песок. Поболтал фляжкой — и сдержал желание отпить глоток-другой. Все шло штатно — по одному из предсказанных Евой сценариев. С самолета его заметили, в том не было сомнений. С патрульного самолета. Другие тут не летают, если они вообще существуют, эти другие. Естественно, самолет улетел — сесть ему тут негде. Пилот доложит, одинокого путника встретят. Можно немного передохнуть и продолжить путь — в том направлении, куда улетел биплан.
Чтобы ускорить встречу.
— Ты шокирован? — спросил узколицый.
Макс молчал. Да, он был шокирован этим миром, где убийство следовало за убийством, а воскрешения ожидать не приходилось. Но он не восклицал, не бесился и даже не выказывал отвращения. Странным образом на него навалилась апатия.
Убит Теодор. Теперь убит и Патрик.
Все равно.
Оставшиеся сливы узколицый высыпал из кулька на землю.
— Тут еще одна отравленная — вроде вон та… но я не уверен. Глупо умереть от собственной неосторожности, как ты полагаешь?
Макс молчал. Ноги затекли, но он так и продолжал сидеть на корточках, даже не подумав занять освободившийся валун. Предложи ему фальшивый охотник отравленную сливу — Макс сжевал бы ее механически, не испытав никаких эмоций.
Впрочем, в этом случае времени для эмоций у него осталось бы немного…
— Ну-ну, — сказал узколицый. — Не надо так переживать из-за этого негодяя. Он обманывал тебя. Как, он говорил, тебя зовут?
— Питер.
— Англичанин?
— Ирландец. Кто такие англичане?
— Неважно. Он врал. Ты не ирландец и не англичанин. Ты испанец. Меня не узнаешь?
Макс помотал головой. Становилось тошно: история повторялась как дурной фарс.
Из вещмешка появился очередной дагерротипный снимок. Тоже цветной, он изображал Макса и узколицего за столом. Оба смеялись, держа в руках бокалы с красным вином.
— Фальшивка, — в третий раз сказал Макс, возвращая снимок.
Узколицый внимательно посмотрел на него. Затем медленно порвал снимок.
— Точно, фальшивка, — признал он. — Не сердись. Так было надо. На самом деле я даже не знаю, какой ты нации и как тебя зовут. Зачем ты понадобился моим боссам, я тоже не знаю, но будь уверен: плохого тебе не сделают. Веришь?
— Мне все равно, — сказал Макс.
— Зато мне не все равно, — веско произнес узколицый. — Кстати, меня зовут Рафаэль де ла Крус, можно просто Рафаэль и на «ты». Раз уж трюк не прошел, не стану звать тебя ни Хуаном, ни Мигелем. Может, назовешь себя сам?
— Макс.
— Ладно, Макс. Пошли.
— Куда? — вопросил Макс, не вставая с корточек.
— В Тупсу, конечно. Городишко дрянь, сонный, но с железнодорожной станцией. Она-то нам и нужна. Вставай, чего сидишь, будто приспичило?
— Не хочу, — заявил Макс.
— Чего не хочешь?
— Не хочу никуда идти.
Рафаэль вздохнул.
— А придется…
Макс не ответил.
— Послушай, — сказал Рафаэль, — не хочу я тебя заставлять идти. Мог бы, а не хочу. Ты мне ничего плохого не сделал. Но у меня заказ… Ты что, огорчен, что я убил этого ирландца? Учти, он да я — нас тут в округе не двое таких. Если тебе интересно, за тобой сейчас охотятся как минимум еще трое: турок, араб и китаец. Это только те, о ком я знаю. Думаю, есть и другие. Каждый из них, чтобы завладеть тобой, убьет меня без зазрения совести, если только сможет. И у каждого, наверное, есть такое же «доказательство» — фотография или еще что-нибудь в этом роде. Только это все подделки, как и у меня. Кто ты такой, я не знаю, мы никогда не были знакомы. Видишь, хоть в этом я тебе не вру. Но я желаю тебе добра и намерен защищать тебя. Дьявол, да если бы я хотел твоей смерти, ты уже десять раз был бы мертв! — В возбуждении Рафаэль даже вскочил с камня. Пожестикулировал без слов, подышал, сел. — Послушай… Четверть часа назад я был охотником, а этот твой рыжий приятель — дичью. Теперь дичь — это я. Мы должны идти.
Макс молчал.
— Мы должны оторваться, запутать следы, раствориться в человеческом море Центрума! — Рафаэль уже почти кричал, и в тон ему встревоженно рычала собака. — Пойми, дурья твоя голова: за тобой идет серьезная охота. Ты — главный приз. Молчать, Лакки!.. Сплохую я — меня устранят, но ведь и ты рискуешь! На такой охоте бывают всякие случайности. Мечтаешь по-дурацки получить в живот пулю, предназначенную не тебе? Ну ответь: мечтаешь?
Пришлось ответить отрицательно. Рафаэль шумно перевел дух.
— Наконец-то… Ну что, идешь?
— Иду, — сказал Макс. — Иду обратно.
Потребовалось время, чтобы Рафаэль понял.
— Я хочу назад в свой мир, — сухо объяснил Макс.
Привставший было Рафаэль вновь плюхнулся тощим задом на валун и развел руками.
— Ну что мне с тобой делать, а? Толковать тебе о том, что тот мир — не твой? Ты же не поверишь! Твой Гомеостат — аномалия среди миров, нет больше таких! И потом, про твой мир тебе наверняка уже все объяснил этот твой дружок ирландец…
— Патрик, — сказал Макс. — Но сначала был Теодор…
— Вот как? Этот не первый? И что же сталось с твоим Теодором?
— Патрик застрелил его.
Рафаэль засмеялся, показав мелкие белые зубы.
— Так я и думал. Патрик убил Теодора, Рафаэль убил Патрика… Прямо как «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова», только наоборот. И у каждого из них одна и та же версия насчет Гомеостата и Центрума. По-твоему, три человека, отнюдь не питающие друг к другу нежных чувств, могли договориться между собой насчет одинаковой лапши тебе на уши? Что скажешь?
Макс задумался. В словах Рафаэля был некоторый смысл. Да, хотелось вернуться к месту гибели Теодора… но весь ужас был в том, что эти трое убийц действительно говорили одно и то же. Значит, вернувшись, предстоит бесцельно ждать, стараясь не смотреть на мертвое тело и отмахиваясь от мух? Ждать неизвестно чего. Нет в мире добрых волшебников, никто не придет, не взмахнет волшебной палочкой и не потратит одно заклинание на то, чтобы вернуть заблудившегося человека в его привычный уютный мир.
— Жизнь такова, какова она есть, — сказал Рафаэль, не дождавшись от Макса ответа. — Не я придумал мир, где люди порой убивают друг друга, а убитые не воскресают. Не я придумал мир, где лгут ради выгоды и просто так, где одни люди посылают других людей на смерть, а другие соглашаются на опасные задания, не владея даже половиной всей информации. Но мир таков, каков он есть, и надо учиться в нем жить. Что наш мир, что мир Центрум — разница невелика. Уж в чем-чем, а в этом, пожалуй, и вовсе нет никакой разницы. Одни и те же игры. Пойми, друг Макс, я действительно не знаю, кто ты и зачем вдруг понадобился слишком многим. Я не знаю, кем ты был до того, как попал в Гомеостат… да-да, все жители Гомеостата — пришлые, там ведь нет рождаемости. Я не знаю, по своей ли воле ты попал туда. Я только знаю, что теперь ты понадобился многим… У тебя есть выбор, глупо это отрицать. Но только выбор между одними, другими или третьими. По крайней мере мои боссы зла тебе не желают, это мне известно точно, могу поклясться…
Макс поднялся на ноги. Сразу закружилась голова — слишком долго он просидел на корточках. Радостно вскочил и Рафаэль. Собака посмотрела хозяину в лицо и сдержанно гавкнула.
— Молчать, Лакки! Ну что, идем вместе? До Тупсы нам еще ого-го сколько ноги бить…
— Еще одно слово, и я никуда не пойду, — хмуро заявил Макс.
Рафаэль понимающе закивал: договорились, мол, заметано, лишних слов не говорю.
