Ловчий желаний - Вольнов Сергей (список книг .TXT) 📗
Луч шагал за спиной хозяина и во всех деталях рассмотрел замусоленное отголосье позапрошлой эпохи.
– Малый ты ышо, хоть и перевалило за полтинник не упомню когда! Никак не уразумеешь: тепло-то – оно разное бывает. Какое – греет-жарит кожу, а какое и косточки тепли?т, и душу подугливает…
Подымаясь по лестнице, Старик даже не затруднил себя обернуться, однако его нравоучение сталкер отчётливо расслышал. Усмехнулся ностальгически… Уж за кем, за кем, а за этим дедушкой право его поучать закреплено официально, на законном основании, так сказать. Хотя здесь правила большого мира и недействительны, но в данном конкретном случае Луч безоговорочно соглашался на ученический статус.
Лестница вывела к промежуточному пролёту. Здесь Старик остановился. Железобетонные ступеньки взбегали отсюда к площадке, расположенной непосредственно перед открытой дверью в помещение бара. Там, за проёмом, сейчас царила тишина. Не то что вчера… Луч моментально вспомнил вчерашний вечер, когда он, разогретый спиртом, потреблённым у костров, завалился к стародавнему знакомцу.
Единственному в Зоне и околозонье человеку, который ЗНАВАЛ его в прошлой жизни. Там, в большом мире. Очень-очень давно! Был тогда сталкер ещё совсем юным и даже в бреду представить не смог бы, что когда-нибудь превратится в добровольного пленника ЧК. Мечтал о карьере портфельного инвестора или биржевого брокера, наивный такой подросток…
Основы экономики им преподавал этот дедуля, с виду совсем дряхлый. В то время – Игорь Павлович Семёнов, более чем крепкий молодой мужчина, по которому сохла не одна старшеклассница… Как же всё-таки неисповедимы судьбы человечьи! Где-где, а в Чёрном Краю встретить своего школьного учителя, это «ппц», как некогда выражались ровесники будущего Луча.
Ух и оторвались же они вчера! Семёныч, по обыкновению, всё пытался поучать и вразумлять бывшего ученика. Каждый раз, когда Луч с ним встречался, традиционно повторялось это педагогическое пиршество. Оба радовались, что ещё живы, что снова подфартило встретиться… И всё это роскошное общение проистекало под «Никитский сад», отголосок ещё более старой эпохи, юности учителя. Хороший такой, крымский, коньячный, да ещё пятизвёздочный отголосок. Хотя если отсчёт звёзд вести от даты начала хранения, то и не сосчитать их, как на небе.
Старик – стариком, в обед сто лет, а держал заведеньице вполне бодрое, стилистически выдержанное. Деваха упругая шест полировала постоянно. Не то что модные нынче клетки и лестницы… Интерьер соответственный, музон всегда в тему и по ушам не лупил. Набору алкогольному мог позавидовать любой столичный ресторан, ну, это неудивительно, при доходах Старика… И зачем ему столько денег в таком почтенном возрасте?
Луч наотрез не понимал, зачем. Хотя, быть может, это просто душа бухгалтера млела от обладания солидным финансовым состоянием?..
Жмотом слывёт зонный ветеран Семёныч. Но здесь, в Черноте, иначе и нельзя. Репутация!.. Поэтому о том, что учитель выдал ученику полный походный комплект и деньгу подкинул за просто так, никто узнать не должен. Ни в коем случае не должны видеть клиенты пацанячью радость в глазах прижимистого хозяина «Чапаева».
Ту самую, памятную Лучу с юности, когда Игорь Палыч втайне от директрисы позволил им шампусик пронести на дискотеку новогоднюю… Эх, удался тогда праздник! Мужик мировой был, что тут ещё сказать. И остался в глубине души… Вот только не может никак отделаться от профессиональной привычки учить-поучать, на путь истинный направлять.
Семёныч порылся в широком кармане ватных штанин и извлёк связку ключей. На промежуточной лестничной площадке имелась железная, всегда запертая дверь. Со вчерашнего вечера Луч знал по секрету, что об истинном назначении её мало кто догадывается. Старик вставил длинный ключ в хорошо смазанный замок. По ту сторону что-то зашумело и глухо грюкнуло.
– Та-ак, соколята, скинулись по петушку, – обратился бармен к сталкерам.
Все сунули по пять тысчонок в его широкую ладонь. Луч – тоже. Для конспирации.
Насколько был хорошо смазан замок, настолько без внимания остались старые петли. Страшный скрип мог и мёртвого поднять. Хорошо, что «Чапаев» ещё не открылся для посетителей, пустой совсем!
– Значицца, так, ребятишки. Немец будет сегодня за старой котельной. Подтянетесь на берег и ждите, когда перископ вынырнет. Вас там должно пять штук торчать, иначе не всплывёт даже. Дальше сами знаете, не впервой. Ну, с Богом! Давай, давай, соколики, с хабаром возвращайтесь. На этой недельке успеете – с меня дармовой «мартини».
Сталкеры привычной, «крейсерской» трусцой побежали по тёмному коридору, ведущему далеко за стены посёлка. Необходимость его использования навязана была Стариком. Только он в этой местности имел гидроакустический передатчик и только он знал, где будет подлодка и в какой час, а светить канал не хотел. Все движения от глаз посторонних лучше скрывать. Лишним знать не следует о новом приработке Семёныча.
Сырой туннель вёл к цилиндрическому зданию насосной станции. Лампы в решётчатых плафонах давно сдохли, и путь освещали лишь мельтешащие круги света от сталкерских фонариков. В мелкие лужи под ногами капельно подливались с потолка очередные порции воды. Стальная дверь корабельного типа завершала кирпичный коридор. По вздутым облущенным остаткам краски можно было определить, что некогда она была зёленого цвета.
Два скрипучих оборота вентиля открыли взору полуразваленное помещение. Через пустые оконные рамы в него заползал густой утренний туман. По ту сторону реки эта белёсая взвесь могла бы и «манной кашей» оказаться, едучая такая зараза, хуже серной кислоты…
– Мужики, за мной валите, – заговорил сталкер со шрамом, тот самый, с которым Луч у костра гутарил; звали его Бармалей. – Я три раза плыл оттудова. Дорогу знаю от «котелка», дык, сыщу и к нему, не тормозитесь, а то не уплывём.
Все молча кивнули и, пригнувшись, потрусили за исчезающей в тумане спиной лидера.
Дважды по дороге пришлось на брюхе ползти – какие-то мутные, неопознанной принадлежности силуэты шарились между зданиями. Стрельнуть бы их, но всем нужно было на ту сторону, и поднимать шум никто не хотел. Туман помог незаметно выйти к берегу Припяти. В балке, у самой реки, они и засели в ожидании.
– Таки решили в Зону, ребята? – спросил Луч, доставая пакет со жратвой.
Вопрос был риторическим, но Луч не мог его не задать своим недавним попутчикам. Делать вид, что не знакомы, по меньшей мере глупо.
– Есть такое слово «надо».
Влад не спал всю ночь. Наверняка думал, прикидывал, взвешивал все «за» и «против». И сейчас глубоко запавшие от бессонницы глаза молодого окружали круги темноты.
– Ну, надо, так надо. А ты, Серёга, как всегда, за компанию?
– Ага-а! – Друган Влада растянул губы в своей простецкой улыбочке. – Айда с нами! Может, порезвимся, как там, в ложбине?
Луч чуть не подавился своим походным бутербродом. Откашлялся и ошалело посмотрел на Серого.
– В «Дум-девять» переиграл трошки? Аниматором не взяли, так ты сюда припёрся, веселить народ? Иди на пару с Клоуном, в гастрольную ходку по лагерям и базам…
– Тихо там. Моском думаем. – Бармалей смачно цыкнул зубом. – Услышут – папеласов поналетает с пацаками разными.
Луч кивнул, соглашаясь, и примолк, заткнув себе рот сырным бутером.
– Никогда не понимал этот фильм, – высказался Влад. – Ну что такого умного в этой киндзадзе?
– Штоб его просечь, нада было жить, када его снимали, – проворчал Бармалей.
– Тогда и не осталось понимающих вообще, – пожал плечами Влад. – Разве что этот… Семёныч. Деду сколько, лет девяносто?
– Где-то так, – подтвердил Бармалей, принимая бутерброд, который Луч ему молча протянул. – Благодарствую…
– А мой дед, когда увидел фильм, охренел и никак не мог понять, как его цензура пропустила. Батя мне рассказывал, – вставил словечко Клоун.
– А что такое цензура? – вдруг поинтересовался Серый. Очень серьёзным тоном спросил и… только после этого едва заметно, краешками губ, ухмыльнулся.
