Герои Вопреки. Часть I (СИ) - Заров Антон (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Мгновенный испуг пинком выбросил из головы всю дрему. Глаза распахнулись и жадно впились в окружающий мир. Еремей шумно выдохнул и обмяк на стуле. Тело расслабилось и болело, будто он только уселся после марш-броска.
Мышцы отказывались повиноваться даже простым задачам. С трудом получилось пошевелить пальцами. Само по себе это простое движение его полностью успокоило.
Оказаться запертым в неподвижном теле, смотреть на него со стороны, да еще и странные разговоры о смерти и уходе, такие вещи не на шутку напугали его.
Едва почувствовав власть над собой, парень тут же полез в сумку за личным журналом. Руки дрожали и были неловкими. Но, проверить сколько осталось времени до окончания сессии он смог.
Трехдневное погружение должно было завершиться на рассвете. А за дверью уже было не так и темно. Значит можно с чистой совестью выбираться из капсулы и устроить себе передышку.
«Жуть, это было пострашнее, чем я предполагал. Думал, что видел в игре всякое. А оказывается она намного глубже и сложнее, чем кто-либо рассказывал. Уверен ли я, что смогу потянуть задуманное. Не похоже, что этот путь для слабонервных. Ладно, надо выбираться, принять душ и как следует выспаться.
За день с телом в игре ничего не случится. А вечером я опять нырну еще на три дня. Нужно будет что-то порешать с деревенскими. А потом еще добраться до безопасного места. Потом ведь целую неделю буду заходить только урывками, после работы. Так, зажмуриться и… Выход!»
В этот раз не было никакой серой хмари. Аз уже окончательно проснулся и даже с закрытыми глазами было заметно, как сгустился вокруг его сознания мрак. Он стал плотным и осязаемым, при этом сразу перестало ощущаться тело.
Не было закрытых век, потому что не было головы, совсем ничего. Только полностью обезличенное восприятие. Он даже не ощущал на себе легкого давления личности аватара, преследовавшего его даже в пучинах игровых снов.
Выход из игры обычно продолжался всего несколько минут по ощущениям. Но на самом деле могло пройти и полчаса, после особенно долгой и мучительной сессии.
Но в этот раз с привычным непроницаемым мраком происходило что-то странное. В нем были заметны завихрения. Он не был сплошным.
Приглядевшись, Еремей легко различил чуть более светлые, сероватые оттенки. Будто в слоистом тумане.
Совсем как во время недавнего погружения. Это начинало беспокоить и немного пугать по-настоящему.
Ложные пробуждения были именно тем страхом, что заставил почти всех «осознанцев», с кем он общался, прекратить это занятие.
Желание поскорее выйти в реальность становилось нестерпимым. А когда во мраке промелькнула какая-то тень, на уровне колена, его уже с головой захлестывала паника. И вдруг раздалось протяжное, требовательное:
— Ме-а-а-у-у-у!
***
Рывок, и Еремей с глухим ударом бьется лбом о медленно светлеющее стекло капсулы. Сердце бешено колотится, а легкие кажется сошли с ума, как после долгого погружения в воду.
Стекло становится совсем прозрачным и за ним мелькает обеспокоенное лицо девушки оператора. Она что-то говорит, выразительно шевеля губами, но он все никак не может сфокусироваться.
— Ремчик? Ты как, тебя будто молния ударила, все хорошо? Твои показатели никогда так не скакали. Что произошло? — зачастила вопросами девушка, едва приоткрылась крышка.
— Все, хорошо, просто, плохой сон… — Еремей с трудом смог выдавить из себя хоть какой-то ответ.
И чуть не поперхнулся от того, насколько он был близок к правде.
«Действительно, это ведь был сон. Все было в сером тумане, как и при погружении в „Тот“ сон. Только на какой, хм, „слой“ его закинула система выхода. И что там был за кот такой жуткий, — мысли скакали, а нервная дрожь подергивала тело, как колокольчик.»
Отчаянно захотелось пить. Так что когда девушка заботливо поднесла ему бутылочку, то выхватил он ее забыв о вежливости и немедленно сжал в руках, наполняя рот живительной влагой.
Все же за несколько дней тело почти превращалось в мумию, если верить ощущениям.
Медицинских аппликаторов не хватало на все три дня, если вести активный образ «игры». Тело реагировало совсем как в жизни. Потело, напрягалось и прочее.
Требовались медицинские разъемы и коннекторы системы жизнеобеспечения. Но о таком пока оставалось только мечтать.
Привстав в ложементе, парень все более апатично и вяло следил за тем, как девушка помогает ему, отлепляя пластыри аппликаторов и отсоединяя контакты нервных окончаний. Наконец он смог высвободиться и с помощью хрупкой помощницы доковылял до мужского душа.
Там плюхнулся на диванчик, помахал ей рукой и изобразил ладонями популярный знак благодарности. Та застенчиво улыбнулась и поспешила к запищавшему терминалу.
Еремей в упор смотрел на тощего парня с дикими глазами прямо напротив себя. Он сидел в расслабленной до беспомощности позе на точно таком же диване. И, был его отражением в зеркальной стене.
Ему все меньше нравилось, что с каждым выходом из игры нужно больше времени, чтобы признать собственное отражение.
Руки еще подрагивали, но ходить он уже мог сам. Время утекало. Нужно было срочно принять душ и раненой улиткой мчаться в люлю, пока может передвигаться человеческим способом.
Нервной системе требовалось время на обратную адаптацию. И в таком состоянии, как сейчас, оно утекало с напором пожарного крана.
До своей кельи в капсуль-отеле Еремей доплелся чуть ли не подволакивая одну ногу.
Благо девчонки соседки этого не видели. Обе на смене в другом крыле торгового центра. Иначе пришлось бы выслушивать лекцию на два голоса о вреде вирт аутизма.
«А вот и коечка, м-м-м мягкая моя.»
Едва вытянув ноги на узком ложе, он буквально потерял сознание. Перегруженный мозг просто выключил все что смог.
***
«И снова здравствуй милый мир, — прошептал Еремей одними губами в белоснежный потолок с настолько кривой усмешкой, будто его от удара током перекосило.»
На счастье, не было совсем никаких снов.
Раз, и ты открываешь глаза, смутно вспоминая даже, как оказался в собственной постели. Вставать не хотелось совершенно. Еще меньше хотелось смотреть на время.
Потому он просто привстал, облокотился на подушку и достал старомодный бумажный блокнот. Вытащил из него еще более старомодный графитовый карандаш и, открыв случайную страничку, принялся привычно водить рукой из стороны в сторону.
Сами собой, белую линованную страничку, покрывали темно-серые линии, дуги и завитушки. Они складывались в смутно узнаваемые образы.
То оскаленных морд, то клыков и когтей, а то и целых существ необычного вида. Вообще в сложном и хаотичном орнаменте можно было разглядеть все что угодно.
Еремей и сам не мог сказать, как и что он делает. Просто выгонял из себя какие-то чувства и одновременно «отпускал» руку с карандашом или пишущим пером. И рука сама по себе что-то воспроизводила. Со временем получалось все тоньше и гармоничнее.
А еще это занятие было для него лучшим способом снять эмоциональное напряжение. За считанные минуты он полностью избавлялся от любого негатива.
Страх, гнев, жалость или боль, все переставало иметь значение, а может просто переносилось на бумагу. Которая, как известно, все стерпит.
Почувствовав, что его отпускает мрачное настроение, легко спрыгнул на мягкий пол. Наскоро привел себя в порядок и рысью помчал в столовую для персонала.
Следовало поторопиться, нормально питалась только дневная смена, в которую трудилось также и все начальство. Остальные довольствовались тем, что не захотел основной состав, и так далее. Это дисциплинировало даже в выходные дни.
По пути его все же поймали за обе руки Таня и Лена. Они жили в соседних с ним кельях и в это время как раз возвращались с обеда.
И конечно не удалось избежать обычных наставлений по поводу необходимости жить в реальном мире. Общаться с реальными людьми, любить настоящих девушек и есть настоящую еду, после чего бегать и тренироваться со своим настоящим телом.
