Стратегия обмана. Трилогия (СИ) - Ванина Антонина (книги полностью txt) 📗
- Это тогда ты стал красноглазым? - вдруг спросила Гольдхаген? - Неудачно покопались у тебя в голове? Ну и чёрт с ним, считай, что мы квиты. Все неприятности в мире творятся или по глупости или по злому умыслу, который в сути тоже основан на глупости.
- Рад слышать, что хоть в этом ты ни на кого не обижаешься.
- Да чего уж там.
- Между прочим, - заговорил Вильерс, - все альвары-близнецы перерождались если не в один день, то в одно время. У вас же разница в пять лет, что уже недопустимо с точки зрения естественного хода событий в гипогеянском мире.
- Доктор, - и тут не удержалась от ехидства Гольдхаген, - нобелевская премия по медицине, без вариантов.
Уже после разъяснительной беседы в медлаборатории Гольдхаген подчёркнуто быстро ушла на кухню, а Лили и Мери ещё долгое время о чём-то говорили на улице возле корпуса. Завидев полковника, Лили Метц подбежала к нему с испуганными глазами и спросила:
- Это правда, что у вас есть жуткая тюрьма в подвале?
- Мери рассказала вам?
- Сколько же она провела там времени? - в ещё большем ужасе вопросила Лили.
- Почти семьдесят четыре года.
- Вы не можете поступить так и с Сашей. Умоляю вас, - она схватила его за рукав и явно не намеривалась так просто отпускать, - я сделаю всё, что хотите... - и уже тише добавила, не сводя с него глаз, - всё, о чём ни попросите, я выполню. Только отпустите Сашу.
- Не я решаю подобные вопросы, - только и ответил полковник.
- Прошу вас, - прильнув к нему, продолжала шептать Лили, - я согласна на всё, абсолютно всё.
Полковник едва не растерялся, даже оглянулся по сторонам и подчеркнуто спешно сделал шаг назад от женщины.
- Госпожа Метц, я ещё раз повторяю, вы просите не того человека.
- Тогда подскажите, кто может решить судьбу моей сестры? Я готова остаться здесь вместо неё.
Полковник не поверил своим ушам:
- Что вы такое говорите? Что значит остаться вместо неё?
Лили опустила голову и произнесла:
- Вам кажется это глупым, я знаю. Но сейчас мой любимый человек находится в американской тюрьме, и я ничем не могу ему помочь. А моя сестра здесь. Я просто обязана спасти её, любой ценой. Саша и так многое пережила в концлагере, одна, хотя мы должны были разделить эту участь вместе.
Полковник понял, что перестает понимать суть происходящего:
- Кто вам сказал про концлагерь? Сарваш?
- Да, он сказал, что там они познакомились с Сашей, - и Лили глубоко вздохнула. - Я знаю, Саша оказалась там из-за этого проклятого статуса четверть-еврейки. Я ничего не знала про лагеря во время войны, я даже не представляла, что подобное может быть.
- Так что, Гольдхаген, по-вашему, жертва антисемитских преследований?
- Конечно, я смогла, вернее, мой муж смог исправить мою родословную, а о Саше я совсем не подумала. Кто знал, что через пять лет все евреи окажутся на грани уничтожения в лагерях смерти. А ведь я могла просто попросить Гвидо исправить родословную и для Саши. - Лили в волнении прикрыла дрожащей рукой губы, силясь не расплакаться. - Из-за этого мы и поссорились, она сказала, что я отреклась от нашей матери и деда, и более не сестра ей. Я обиделась, как последняя дура. А она прошла через такой ад. Из-за меня.
Полковник смотрел на Лили и не смог не возразить:
- Не знаю, что вы там себе придумали, но ваша сестра ни в каком нацистском лагере смерти не была.
- Но как же? Ведь господин Сарваш сказал, что он был там с ней.
- Господин Сарваш и сам оказался в Берген-Белзене далеко не из-за одного только еврейского происхождения. А ваша сестра была там не арестанткой, а поваром в карантинном блоке. И лагерь этот предназначался не для массового уничтожения людей. Просто после вспышки эпидемии и закрытого режима там начался натуральный мор, от которого некуда было бежать. Я сам был там в последние дни и видел всё своими глазами. Жизнь вашей сестры в Берген-Белзене, конечно, была не сахар, но с сочувствием вы слишком переусердствовали. Она сидела в концлагере, но другом и после войны. Не в нацистском, а в освобожденном от них в Чехии. Вот за это вы действительно могли бы посочувствовать сестре. Там бы никакая родословная не спасла.
- Что это значит?
- Это значит, что она оказалась узницей концлагеря за то, что была немкой. С вашей немецкой родословной, думаю, всё было в порядке?
В глазах Лили недвусмысленно читался страх и растерянность.
- Что, не знали про такие лагеря? - спросил полковник. - Никогда не задавались вопросом, куда из многочисленных европейских стран сразу после войны делись немецкие общины с многовековой историей? В Югославии их нет, в Польше нет, в Чехословакии тоже. А вы о евреях волнуетесь. Оставьте это. Не потому ваша сестра очерствела душой и сердцем. Вы тут точно ни при чём.
- Она... Что с ней было?
- Ну, - протянул полковник, пытаясь подобрать слова поудачнее, - у неё и так было тяжелое ранение головы. Не свинцовое, а осиновое. А быть проигравшим после войны всегда больно, и я не про душевные муки. Я и сам не первый месяц гадаю, как было можно с горя утопиться в Эльбе, чтобы выплыть в Средиземном море на тунисском берегу.
Видя как Лили меняется в лице, полковник поспешил добавить:
- Лучше не лезьте ей в душу. Подругу в вас она явно не видит. Восстанавливайте семейные связи как-то иначе.
День освобождения двух гипогеянцев настал. Когда Людек и Мемнон поступили на реабилитацию, Гольдхаген перевели из палаты в одну из жилых комнат корпуса, а полковник распорядился, чтоб Лили и близко не подпускали к Фортвудсу. А сэр Майлз, будучи на подъеме сил и идей, уже и не вспоминал, как когда-то дал добро на освобождение Гольдхаген под поручительство Сарваша и уже жадно прикидывал, сколько драгоценных камней сможет выручить за неё у гипогеянцев.
- Маски уже сняли? - с нехорошим блеском в глазах спросил он?
- Да, - подтвердил доктор Вильерс.
- Уши заросли?
- Пока, думаю, рано надеяться на мало-мальски приемлемый слух, но завтра они смогут немного слышать.
Сэр Майлз тут же обратился к Ричарду Темплу
- Тогда завтра идите и спросите, сколько они готовы предложить за двух лишних близнецов. И не продешевите, Темпл. Нам ещё нужно построить посадочную площадку и закупить вертолет. А лучше два, для международного и оперативного отдела.
Полковник, не мигая смотрел на главу Фортвудса багровыми зрачками, и произнес:
- Я бы обошёлся и без этих изысков.
- Не хотите и не надо. Значит, два вертолета достанутся международному отделу.
Полковник понял, что со времён, когда сэр Майлз всерьёз планировал воевать с гипогеянцами, для него самого мало что изменилось. Тогда из-за несогласия с политикой руководства, он готов был уйти в отставку. Сейчас же, когда сэр Майлз переключился на торговлю с Гипогеей и потакание международному отделу, он по прежнему хотел её получить. Если сделка состоится, полковник не видел для себя ни малейшей возможности смотреть в глаза людям, которые принимают такие решения. Не сможет и сам оставаться при должности, в которой не способен никак помешать убийственной торговле живыми людьми.
Делая вид, что прогуливается по этажу, полковник зашёл в медлабораторию как раз в тот момент, когда Темпл и агенты международного отдела обступили двух гипогеянцев, что лежали на кушетках под тусклыми ультрафиолетовыми лампами. Появлению полковника международники явно были не рады, но и протестовать вслух никто не решился.
Глаза Мемнона закрывала повязка, только Людек внимательно смотрел на присутствующих своими водянистыми глазами - наказание маской ему отчасти смягчили, потому как в отличие от Мемнона, человеческой крови при нападении на пятилетнего Мика он не испил.
- А, Старый Секей почтил нас своим присутствием, - довольно просипел он. Видимо слух не до конца восстановился, и Людеку было тяжело контролировать громкость собственного голоса.
