Бешеный прапорщик. Части 1-18 (СИ) - Зурков Дмитрий (книги .txt) 📗
— Хм-м… Интересная конструкция… — Генерал внимательно следит за манипуляциями. — Возможно, она себя и оправдает.
БТР начинает потихоньку наезжать задним ходом на разложенные гусеницы, потом тормозит по сигналу одного из механиков. Свободные концы ленты натягивают поверх колес, вот сейчас будет самое интересное. Бойцы достают из кузова гигантские пародии на струбцины, одевают их специальными креплениями на грунтозацепы и «перья» и сжимают винтами, позволяя совместить отверстия шарниров и вставить болт, скрепляющий всю конструкцию. Ну, не смогли мы как следует додумать механизм натяжения, приходится пока вот так корячиться! Но всем, вроде, понравилось. На передних колесах заканчивают прикручивать расширительные бандажи…
Вторая попытка оказывается удачней. Илья ведет машину с большей скоростью, на расквашенном грунте она держится уверенней. Перед заграждением берется небольшой разгон и по инерции БТР влетает в колючую проволоку, выдергивая ее вверх вместе с несколькими кольями «зубилом» капота. Затем — задний ход, новый разгон, и со второго раза Реноха с торжествующим ревом движка преодолевает препятствие!.. Теперь осталось совсем немного — ров, он же вражеский окоп… Машина вползает на бруствер, клюет носом вниз… Ну… Ну!.. НУ!!!.. Давай, давай, давай потихонечку!.. Еще разик!.. Еще!.. Есть!!!.. Окоп остается позади!!! Ура!!!..
— Ну-с, господин штабс-капитан, поздравляю! — Как и положено, первым высказывается начальство. — С подобными приспособлениями на колесах у броневика вполне приличная проходимость. Теперь будьте любезны — на огневой рубеж…
Генерал в сопровождении двух полковников оккупирует сидения в своем Тальботе и уезжает на новое развлечение. Ха, а чем мы хуже?.. Машу рукой подъезжающему Илье, чью довольную улыбку видно через открытое водительское окошко, после остановки БТРа открываю двери в десантный отсек.
— Господа, прошу! Сидеть не на чем, но, как говорится, лучше плохо ехать, чем хорошо идти.
Пропускаю вперед комиссию спецов во главе с Мгебровым, залезаю последним, и после свиста «Вперед» мы едем догонять Его превосходительство.
На стрельбище нас уже ждет пулеметный расчет, и мне вдруг становится жалко своего железного коника. Понимаю, что надо проверить его на пулестойкость, но вот жалко, — и все… Ощущение такое, будто стоишь скованный по рукам и ногам и смотришь, как собираются бить твоего друга. Чтоб ты промахнулся!.. Нет, этот фельдфебель не промахнется, мне про него уже известно. Лучший пулеметчик Школы, если можно так выразиться — маэстро стрельбы из максима. Во всяком случае бравый усатый дядька с двумя Георгиями на груди даже при стрельбе с закрытых позиций, как мне сказали, может отстрелить комару его половую идентификацию, а я о таком виде огня знаю только чисто теоретически. Но все равно жалко Реноху…
Илья отгоняет машину на указанное место и возвращается на огневой рубеж. Дистанция — пятьсот шагов. Короткие очереди эхом разносятся по полю, фельдфебель после каждой чуть-чуть поворачивает ствол, меняя прицел по одному ему понятному алгоритму. Наконец лента кончается и во главе с начальником Школы все идут смотреть результаты… Попаданий — более, чем достаточно, пробитий нет. Есть только вмятины и следы рикошетов на свежепокрашенной броне. Пока мы заканчиваем прогулку, пулеметчики меняют место, огонь теперь будет вестись под углом в сорок пять градусов. Опять грохот очередей и еще одна прогулка. И тот же результат… Меняются углы, дистанция все сокращается и сокращается… Результат одинаков — вмятины на броне и ни одной дырки…
Последнее испытание — сто шагов и огонь под прямым углом. Даже без бинокля видна отлетающая от бортов краска… Ну, скорее бы у тебя лента кончилась, пулеметчик хренов! Долбит и долбит, как дятел заведенный!.. Все… Дробь стрельбе, идем смотреть в последний раз… На бортах к прежним следам от рикошетов добавились свежие дырки. Сверху, где железо установлено под углом, сходясь к пулеметной турели, пробоин меньше, а ниже вертикальные листы испещрены отверстиями. И чем же я их заштопывать-то буду?..
— Ну что же, господин штабс-капитан, испытания закончены. И я считаю, что Ваш броневик их успешно прошел. — Генерал Филатов поворачивается к стоящим позади него офицерам. — Думаю, члены комиссии со мной согласятся. А сам автомобиль попрошу оставить на некоторое время здесь, в Школе. Будем показывать его комиссии вместе с трехколесками и проектом прапорщика Улятовского.
Ну, еще бы не согласились, вон, как дружно головками своими кивают. Против начальства никому неохота идти, а то вдруг поменяется тяжелое и изматывающее место службы в Ораниенбауме на комфортабельные окопы где-нибудь на Западном фронте. А, может, я и зря на них наговариваю, просто Реноху жалко. Можно подумать, я позволю кому-то со ста шагов в борт стрелять! Мои диверсы за два часа до этого всех пулеметчиков выкосят, как дурную траву…
— Что-то не вижу радости на лице, Денис Анатольевич. — Подошедший сзади Мгебров осматривает пробоины вместе со мной. — Авто прошло испытания, Николай Михайлович доволен, дает положительные рекомендации, де еще и хочет показать его приезжающей комиссии. По-моему, полный успех.
— Все так, Владимир Авельевич, только я на этот броневик летом рассчитывал, а сейчас — пока его комиссии покажут, пока в ремонт, пока обратно, могу и не успеть.
— Вы плохо знаете нашего генерала. Держу пари, что броневик будет в строю быстрее, чем Вы полагаете. Вы на сегодня уже освободились?
— С броневиком — да. Сейчас отдам команду отогнать его в мастерские и пойду искать полковника Федорова.
— Я утром видел Владимира Григорьевича в его мастерской, наверное, он и сейчас там. У меня к Вам просьба, когда освободитесь, найдите меня. Хочу кое-что показать и узнать Ваше мнение…
Федорова застаю с кем-то из мастеров в его кабинете изучающими гору чертежей, лежащих на столе. Увидев меня, он отрывается от своего увлекательного занятия:
— Заходите, заходите, Денис Анатольевич, милости просим. Я вижу, Вы не с пустыми руками? Новое изобретение?
— Здравствуйте, Владимир Григорьевич. Это — подарок, недавно был трофеем. — Прислоняю взятую под Нарочью хитрую винтовку из аэросаней в чехле из мешковины к стене. — Только с такими никогда не встречался, вот и решил показать Вам. А вдруг что-то полезное?
— Кстати, рекомендую: мой лучший мастер-оружейник Василий Алексеевич Дягтерев. Помогает мне довести до ума мою винтовку, а также сам разрабатывает автоматический карабин. Да и над Вашими задумками в основном он поработал.
Жму руку будущему папе «дягтеря» и ДШК и представляюсь:
— Денис Анатольевич Гуров. Изобретатель-самоучка.
— Так если б знать, где этому учат, я б еще мальцом туда подался. — Дягтерев весело улыбается. — Владимир Григорьевич, не буду мешать, понесу чертежи в мастерскую.
Я тем временем развязываю чехол и, достав добычу, передаю ее Федорову, который опытным взглядом окинув ствол, выдает авторитетное заключение:
— Довольно редкий трофей Вам достался, Денис Анатольевич. Я, будучи еще на службе в ГАУ, году в 1903-м, кажется, с этой системой познакомился. Изобретение мексиканца Мондрагона, автоматическая винтовка, производившаяся в Швейцарии. В Германии служила вооружением аэропланов до установки на последних пулеметов. Автоматика работает по принципу отвода сгоревших пороховых газов и их давления на специальный поршень, который и приводит затвор в исходное состояние. Василий Алексеевич на таком же принципе свой карабин делает. Так что с Вашего позволения отдам винтовочку ему, пусть изучает.
— Да ради Бога! Мне-то уж точно она ни к чему, больно уж патрон заковыристый. Кому ни показывал, никто не знает, где взять.
— Да, патрон там хоть и маузеровский, но для мексиканской армии — семь миллиметров. Так что у нас его точно не найдете. Ну да Бог с ними, давайте лучше поговорим о Ваших карабинах. — Федоров достает из шкафа, оборудованного под оружейный стеллаж, мои стволы. Точнее, не совсем мои, а их братьев-близнецов. Если получше присмотреться, — видна разница в обработке металла, качестве сборки, да и нововведения кой-какие появились.
