При дворе Вечного Императора - Банч Кристофер (книги онлайн полные TXT) 📗
Дворец – главная резиденция Императора и правительства Прайм-Уорлда – стоял посреди кольца парков и садов. Радиус этого зеленого кольца равнялся пятидесяти пяти километрам. Цифра пятьдесят пять километров важна, потому что именно такова была граница видимости с высшей точки дворца. Император не любил, чтобы ему мозолили глаза те, кого он не желал видеть в данный момент.
В центре круга этих неисчислимых разнообразнейших парков с фигурно подрезанными деревьями и кустами располагался сам дворец. Впрочем, резиденцию Императора было бы точнее назвать крепостью – что-то вроде средневекового замка, только на уровне требований новейшего времени. Пожалуй, нигде в обитаемом космосе не нашлось бы крепости, равной этой по неприступности – и изяществу.
Императорская резиденция была построена по принципу средневекового замка – наружный двор, обведенный внешними стенами, и высоко поднятый над этим наружным двором собственно замок – с дворцом и внутренним двором.
Внешние стены образовывали многоугольник в двести метров высотой, с выступающими клиньями. Будучи в разрезе пирамидой, они имели пятидесятиградусный наклон. Собственно говоря, это был глухой бетонный небоскреб – и одновременно бункер, который обнимал площадь длиной в шесть километров и шириной в два километра. Внутри этой замкнутой стены с единственными воротами располагались рабочие помещения правительства и большая часть прайм-уорлдского аппарата управления. Нельзя сказать, что правительство и высшие чиновники были совершенно защищены от гибели при массированном ядерном ударе, но для разрушения этого чудовищной прочности сооружения потребовалось бы несколько прямых попаданий. Императорское правительство не прекратило бы функционировать даже в том случае, если бы все входы-выходы во дворец были завалены или блокированы. Запасов воздуха, воды и пищи хватало на десятилетия безбедной жизни.
Наружный двор крепости почти полностью занимал парадный плац, который тянулся на пять километров и упирался в семисотметровую скалу, на вершине которой располагался замок с дворцом – увеличенная копия дворца в замке Арундель на Земле.
В еще большей степени, чем при строительстве внешних двухсотметровых стен, при возведении замка был использован принцип айсберга. Жилые покои Императора и его военный штаб находились в бункере под замком на глубине в две тысячи метров.
Сама скала под замком – и соответственно над командным бункером – была сложена из каменных глыб и многометровых изолирующих слоев, поглощающих любую радиацию. Император желал, чтобы его резиденция внешне копировала средневековый замок, однако по надежности и комфорту была на самом передовом уровне.
В День Империи посетить дворец мог любой желающий – посетителей доставляли здоровенные гравиавтобусы имперской гвардии. В остальные дни внутрь попадали лишь дворцовые служащие и чиновники. В тридцати четырех километрах от дворца – в Фаулере – они садились в поезда пневмоподземки, которая доставляла их к месту работы.
Поскольку возможность оказаться в прайм-уорлдском императорском дворце в День Империи была в чем-то сродни случаю быть представленным при дворе Его Величества, Император еще в самом начале, давным-давно, сообразил, что места миллионам желающим не хватит и следует как-то ограничить число посетителей и разумно распределить их. Поэтому он установил систему допуска, которую сам же описал одному непонятливому сановнику как “трехъярусный цирк”. Самые вожделенные зрительские места располагались почти у подножья замковой горы – рядом с трибуной Императора. Туда Император приглашал дворцовых фаворитов, разного рода героев дня, представителей прайм-уорлдской элиты и прочих заметных персон.
Второй ярус амфитеатра – впрочем, было затруднительно определить, где именно он начинался, – предоставляли тем, кто своими усилиями добился высокого положения в обществе, но не входил в самый узкий круг придворной элиты. Билеты на эти места являлись предметом купли-продажи, их добивались всякими правдами и неправдами, выманивали лаской, шантажом, угрозами. Хватало людей с положением, которые полагали, что присутствие на дворцовом параде в День Империи – кульминация их жизненного успеха.
Билеты в третий ярус были наименее не престижными, потому что третий ярус располагался уж очень далеко от трибуны Императора. Эти билеты распределялись исключительно среди лиц, имеющих “прописку” в Прайм-Уорлде. Разумеется, изрядное количество билетов в итоге уходило за определенную мзду туристам, но Император закрывал на это глаза – если “местные ребята” хотят чуточку “набашлять”, пусть заработают кредитку-другую на перепродаже своего допуска.
Сами зрительские трибуны устанавливали за несколько недель до праздничной церемонии. Часть мест располагалась прямо на скате внешней стены. С практической точки зрения, было безразлично, на каком расстоянии от места действия сидел зритель: громадные голографические экраны высились на внешних стенах через равные интервалы. На эти экраны транслировались крупные планы происходящего и так же крупно показывали время от времени всех достойных внимания именитых гостей из первого яруса.
Некоторые события праздника происходили у самой трибуны Императора, у подножья замка – как, например, “спасательная операция” Стэна. Но множество других событий и показательных боев разыгрывалось на площадках в других точках парадного плаца.
День Империи был самой впечатляющей постановкой под открытым небом за весь год. Двор Его Величества гордо именовал себя Двором Тысячи Солнц (хотя в Империи теперь насчитывалось уже намного больше тысячи звездных миров). И в блистательный День Империи все эти солнца сияли особенно ярко.
Вместе с тем у этого дня был вечер, чреватый любыми неожиданностями...
Тяжело отдуваясь, Стэн прислонился к стене бетонного туннеля. В обычное время туннель перекрывали тяжеленные стальные противоядерные ворота. Сейчас эти ворота ушли в стену, открывая праздничной публике проход на парадный плац. Рядом с ним прислонился к стене еще более запыхавшийся старшина-хавилдар Лалбахадур Тхапа. Остальных гурков Стэн похвалил за отлично выполненное задание и отпустил. Им предстояло провести вечер куда веселее, чем их командирам, – видать, засядут за азартные игры и хорошо заложат за воротник.
– А неплохо мы выступили, да? – просопел Лалбахадур.
– Угу, – отозвался Стэн.
– Уж теперь, я уверен, ни одна сволочь, если вздумает взять обер-гофмейстера в заложники, не потащит его на край крепостной стены.
Стэн ухмыльнулся. За три месяца, что он командовал отрядом императорских телохранителей-гурков, Стэн успел заметить сходство непальского юмора со своим собственным. Главной чертой в манере шутить было полное неуважение к вышестоящим офицерам.
– Фу, как ты циничен, – сказал Стэн. – Ведь мы покрыли себя неувядаемыми лаврами.
– Ежели мы покрыты неувядаемыми лаврами, не помешает ли это совершать положенные омовения? – с печальной насмешкой спросил Лалбахадур. Потом, просветлев лицом, добавил: – Впрочем, слух о нашем героическом штурме разнесется по всей Вселенной и, быть может, дойдет до наших соплеменников на далекой Земле. И нам будет не так трудно подыскивать новых простаков, готовых карабкаться по вертикальной стене во славу Его Величества.
Ответная реплика Стэна потонула в шуме заигравшего военного оркестра. Офицер и старшина выпрямились, потому что мимо них по туннелю на парадный плац выходили церемониальным маршем шеренги почетной стражи Императора – полк преторианцев. Стэн и Лалбахадур отсалютовали их знамени и снова расслаблено оперлись спинами о стену, когда мимо промаршировало более шестисот преторианцев в блестящей коже, с начищенной амуницией и винтовками.
Во главе колонны маршировал командир преторианской стражи – полковник Ден Фоли, который, поравнявшись со Стэном, вытянулся еще больше, резко повернул голову в его сторону и отдал честь командиру гурков. Затем Фоли устремил взгляд перед собой и вывел своих парней на парадный плац, где их приветствовали восторженные крики полумиллиона зрителей.
