При дворе Вечного Императора - Банч Кристофер (книги онлайн полные TXT) 📗
Итак, оба милченца, приникнув друг к другу, наслаждались добрым вином и потрясающим зрелищем, подлинным пиршеством для глаз, которым было празднование Дня Империи. Существа тщеславные и суетные, милченцы упивались не только картинами самого торжества, но и тем, что они находятся среди сливок прайм-уорлдского высшего общества. Марр шарил глазами по ложам для самых важных персон.
– Весь цвет собрался! – ахал он. – Нет, честное слово, тут буквально все! Все буквально!
– Вижу-вижу, – насмешливо фыркал Сенн. – Кого тут только нет! Тут даже те, чьи рожи здесь совсем неуместны!
В подтверждение своих слов он указал на ложу напротив – там сидел Каи Хаконе и его гости.
– Ума не приложу, как у него хватает наглости появляться на публике после того, как критики разнесли в пух и прах последнее представление его театра масок!
Марр захихикал.
– Я знаю этого типчика как облупленного. Очаровашка настолько глуп и туп, что согласился стать почетным гостем на нашем празднестве.
Сенн от восторга заерзал и прижался к Марру.
– Ах, я сгораю от нетерпения. О, мы увидим море крови – море, море!
Марр подозрительно покосился на возлюбленного.
Что ты затеял, Сенн? Или это секрет?
Сенн рассмеялся.
– Я не преминул пригласить его критиков.
– Ну и?
– Они с радостью согласились. На банкет в честь маэстро слетятся все его злопыхатели!
Посмеиваясь своей злой шуточке, оба поглядывали в сторону Хаконе и гадали, подозревает ли тот о сюрпризе, который ждет его в ближайшие дни.
Марр и Сенн были бы разочарованы. Каи Хаконе – человек, которого одни называли величайшим писателем современной эпохи, а другие честили величайшей бездарностью современной эпохи, – и думать не думал о предстоящем банкете в свою честь. Был он далек мыслями и от сегодняшнего праздника, от всего происходящего на парадном плацу.
Вокруг Хаконе собрался десяток-полтора поклонников, очень богатых и щедрых на льстивые комплименты. Не было конца экзотическим кушаньям и напиткам, приносимым в ложу. Однако все это слабо напоминало торжество. Еще до начала чествования гости без труда сообразили, что на Хаконе опять “нашло”. Поэтому разговоры велись вполголоса, за столом царила неловкость, гости то и дело косились на нахмуренного метра – крупного мужчину, гору немодных нынче мышц с копной спутанных волос, с нависшими бровями и глубоко посаженными глазами.
У Хаконе все внутри дрожало, мышцы сводило от напряжения, на лбу выступала испарина. Его мысли лихорадочно метались, настроение поминутно менялось. Когда он думал, что все готово, он воспарял душой. Но тут же приходила мысль: а вдруг да сорвется, а вдруг да ошибка? Душу охватывал мрак. Все ли готово? Ах, надо было проследить за всем самолично! Нельзя было полагаться на других. Надо было сделать все своими собственными руками.
И так он думал кругами, пережевывая детали своего плана. Когда на парадном плацу происходило очередное впечатляющее событие из программы торжества, толпы ревели от восторга. Но Каи Хаконе краем уха слышал эти взрывы эмоций. Лишь несколько раз он лениво похлопал в ладоши, присоединяясь ко всеобщим аплодисментам. В его сознании снова и снова проносились жуткие образы смерти.
После того как промаршировали последние оркестры и удалились танцоры, громкий говор толпы мало-помалу превратился в приглушенный гул.
Два гигантских гравитолета с воем влетели через въездные ворота по краям парадного поля – каждый был нагружен стальными конструкциями, лебедками и стальными тросами. Оба аппарата с ровным урчанием заскользили над полем всего лишь в метре от поверхности. Время от времени гравитолеты останавливались; тогда с них спрыгивали обливающиеся потом солдаты в наглухо застегнутой парадной форме и стремительно сгружали металлические конструкции и лебедки, тут же бросали мотки тросов и кабелей. К тому времени, когда один из гравитолетов приблизился вплотную к императорской смотровой ложе, длинное парадное поле выглядело так, словно некий гигантский ребенок разбросал на нем свои строительные кубики. На самом же деле на глазах у публики поле было превращено в загроможденный полигон с узкими проходами, через которые могло протиснуться не более двух человек в ряд.
Перед тем как гравитолеты взмыли над императорским замком, с его стен были спущены две огромные мишени – на крепком стальном каркасе, с трехметровым слоем поглотителя. Мишени зависли в четырехстах метрах от поля. Сквозь ворота на поле прошли, чеканя шаг, шесть оркестров, заполнив округу громом музыки. Знатоки узнали в мелодии официальный строевой гимн имперских артиллеристов, но даже самые дотошные из знатоков и ведать не ведали, что он был написан на основе старинной слегка похабной песенки, которую порой называли “У канониров заросли в ушах”.
Затем через те же ворота на парадное поле влетели два гравитолета размером поменьше. На каждом было по два десятка живых существ и по пушке. Однако эти пушки ничем не напоминали гигантские боевые мазеры или небольшие, но смертоносные лазеры-бластеры, которыми была вооружена имперская артиллерия. Это были легкие колесные пушки полевой артиллерии – возрастом лишь чуть моложе тех допотопных пороховых, заряжающихся с дула орудий, которые смотрели из бойниц замка.
Как только четыре десятка существ сгрузили пушки с гравитолетов, они выстроились в две шеренги и замерли по команде “смирно”. Командир каждой из двух групп взял под козырек и салютовал Императору все время, пока пороховые пушки на стенах замках давали залп за залпом – и клубы белого дыма скатывались на парадное поле. После этого сорок канониров взялись за дело.
Это зрелище называли по-разному: “состязание артиллеристов”, “перетащи-пушку” и даже “эффектный идиотизм”. Суть соревнования между командами достаточно проста. Каждая команда должна была, маневрируя между препятствиями, проделать со своим полевым орудием путь от исходного пункта почти до самой императорской смотровой ложи. Там пушку следовало зарядить и попасть снарядом в мишень. Выигрывает та из команд, которая первой выведет пушку на огневой рубеж и поразит цель.
Правила категорически запрещали использование каких-либо антигравитационных устройств, а также объезд препятствий. Следовало двигаться по прямой, для чего приходилось разбирать пушку на части и затем в таком разобранном виде переносить, или перебрасывать, или перекидывать, передавая из рук в руки. Поскольку обеим командам предстояло в бешеном темпе перетаскивать и швырять тонну металлических деталей, то вероятность увечий была крайне велика. Тем не менее буквально все артиллеристы рвались поучаствовать в соревновании по перетаскиванию пушки – но в финал попадали только самые достойные команды, после серьезных отборочных турниров.
Сейчас особенный интерес состязанию придавал тот факт, что впервые в истории в финал попали команды артиллеристов, не служащих в одном из императорских гвардейских артдивизионов. Против офицеров из Третьего Гвардейского Артдивизиона – мужчин и женщин – выступала команда существ, не принадлежащих к виду гомо сапиенс, из 18-го Звездного Десанта.
Соревнование вызывало повышенный интерес и подругой причине: это было единственное состязание но время празднования Дня Империи, во время которого разрешалось заключать денежные пари. Официальные ставки были несколько неожиданными: только восемь к пяти в пользу Третьего Гвардейского. Но действительные ставки резко отличались от официальных. Люди из населения Прайм-Уорлда считали, что нелюди, н'ранья, обречены на сокрушительное поражение, и соответственно ставили на гвардейцев; а нелюди Прайм-Уорлда придерживались прямо противоположного мнения и делали ставки против людей.
Впрочем, трудно было что-либо предсказать. Н'ранья не были лишены антропоидных черт и внешне несколько напоминали людей, хотя весили не меньше трехсот килограммов. Более того, существа этой расы были потомками хищников, живших в джунглях на деревьях, а потому обладали инстинктивной блестящей пространственной ориентацией – мгновенно решали в уме сложнейшие практические геометрические и тригонометрические задачи.
