Мир Валькирий: Адаптация (СИ) - Ковальчук Алексей Алексеевич (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
-Прошу... Госпожа... Пощади...
-Она ребенок. Ей всего лишь 13... Она ни чего не знает...
-Умаляю....Пащади....
Женщина стоявшая на коленях последние слова почти выкрикнула уже не сдерживая себя и рыдая навзрыд. Подалась вперед и склонилась головой прямо в ноги к Ольге, обхватив их своими руками чуть ниже коленей. И продолжая в таком положении сквозь слезы приговаривать.
-Она ребенок .... Вина только моя... Умаляю ...Госпожа... Пощади...
Ольга как стояла, так и продолжила не шелохнувшись изображать из себя монументальный образ Мораны или Кали, в общем, не разбираюсь я в этой мифологии, кто там из них самый страшный, но было жутко и волны паники которые кричали мне что нужно валить и как можно быстрее я гасил с большим трудом.
Обе их фигуры находились по отношению ко мне боком, и я хорошо видел профиль Княгини Ольги Гордеевой. Да, именно так. Сейчас я видел не мою такую любимую Ольгу, а главу международного клана по официальным данным насчитывающего один миллион действующих членов, КНЯГИНЮ ГОРДЕЕВУ.
И на лице её не дрогнул ни единый мускул. А когда она заговорила то мне показалось что звук который издают два столкнувшихся меча можно смело назвать нежным. Потому что сталью, которая зазвучала в голосе моей КНЯГИНИ, казалось можно было бы разрубить доспех на две половинки.
-Род. Запятнавший себя предательством. Должен быть вырезан под корень: припечатала Ольга
-А потому. Как главная в совершенном преступлении. Ты. Сачала узришь смерть всех своих близких. И только после этого понесешь заслуженное наказание.
Весь этот пафосный и высокомерный монолог был произнесен короткими рублеными фразами, которые вжимали, практически вбивали в пол и так уже распластавшуеся на нем продолжавшую рыдать девушку.
Я же находясь в ступоре от увиденного и услышанного гонял в голове друг за другом одни и те же мысли. Сын за отца в ответе? А отец за сына? Еще не надолго забегала мысль про яблоки и яблоню, но испугавшись бардака что творился в голове свалила и больше не возвращалась. А в душе поднималась буря из ярости и гнева. Как? Как скажите мне, можно приговаривать к смерти ребенка 13 лет? Это что за кровавая леди Батори ? Может она вобще младенцами питается? Все эти мысли пролетели в моей голове за доли секунд, а Ольга, тем временем резко развернувшись от тела девушки которую продолжала сотрясать нервная дрожь, сделала шаг и... замерла на месте. Наши взгляды встретились. Её взгляд полный гнева и жажды убийства и мой немного растерянный и злой. На сколько времени мы так зависли я не знаю. Но вот она шагнула ко мне продолжая при этом смотреть в глаза. Остановившись на растлянии вытянутой руки по прежнему распространяя вокруг себя незримые волны силы. Мне было очень тяжело выдержать и не отвести взгляда, слишком не равные категоррии сошлись в этой схватке. За ней врожденные аристократизм, право повелевать, и магические силы равные иному богу. За мной только голое упрямство и не желание уступать женщине пусть и настолько шикарной что многие парни на моем месте заложили бы душу за возможность служить такой как она. Но я служить не приучен и потому держался за свое упрямство и чувство справедливости которое востало против приговора ребенку. И все это молча под еле слышымые всхлипования девушки на полу. Ольга отвела взгляд первая и слава богу а то лично я был на пределе. Если точнее, то она не отвела а перевела взляд на начальницу охраны всего поместья, которую сам я только щас и заметил.
Что я могу сказать. Бедная Лера. Вы видели как приходит иногда зима? Когда вчера днем на улице голые без листьев деревья, черная земля и грязный асфальт, а утром подойдя к окну вы видите бескрайнюю белоснежную красоту от выпавшего снега. Практически мгновенный переход от грязного вчера до чисто белого сегодня.
Вот так и сейчас я наблюдал как взрослая женщина, не хилый такой боец в ранге Бета, мгновенно побледнела, на лбу выступили капельки пота, а на лице проступил ужас от понимания и осознания собственной ошибки которую допустила позволив мне увидеть то, что видеть мне было нельзя. Мне стало её по человечески жалко. Ибо после того что я увидел, моя вера в то что моя девушка это милый, нежный и пушистый котенок выпускающая только иногда свои коготки, эта самая вера в котенка была торжественно отпета и похоронена без права эксгумации.
Какой на хрен котенок! Львица! Глава хищного прайда, сама хищница, без сомнений готовая уничтожить любых слабых особей что бы не портили ей тут генофонд.
Пару секунд эта хищница давила взглядом свою очередную жертву посде чего резко шагнув вперед, схватила меня под руку и развернув потащила по тоннелю на выход. Именно потащила. Я не сопративлялся, чисто на автомате переставляя ноги. В голове был сумбур из мыслей, каша из образов один кровавее другого и паническая мысль на перефирии сознания что надо сваливать из этого места где даже жизнь ребенка ни чего не стоит. Очнулся уже когда перешагнули порог нашей гостиной, в которой мы обычно вдвоем завтракали, обедали и ужинали. Ольга так же молчавшая всю дорогу подвела меня к двум креслам стявшим напротив выхода на терассу с которой так здорово было любоваться окружающим видом. Толкнув меня на одно из кресел, сама же с величественным видом опустилась в соседнее, сложила ноги друг на друга, а руки на подлокотники, откинувшись спиной на спинку кресла, внимательно посмотрела на меня. В её взгляде больше не было ни гнева ни жажды убийства только легкая грусть и сожаление. Я мазнул взглядом по её потрясающим ногам которые в этой позе предстали практически полностью во всей своей первозданной красоте, а и так короткий халатик при её положении сидя задрался не прилично высоко, нарушая "облико морале" любой порядочной девушки. Перевел взгляд выше где возвышалась величественная и шикарная грудь, которую шелковый халатик еле еле прикрывал, практически проиграв битву за рамки приличия, уступив калибру четвертого размера. Казалось еще одно легкое усилие и вся эта красота вырвется наружу заставив капитулировать своего врага, роль которого примерил на себя несчастный халат и явит себя миру, во всей своей красе. Я выдохнул, прогоняя эротические мысли и спросил одновременно и злым и растроенным голосом.
-Это обязательно? Приговаривать к смерти ребенка?
Ольга так же вздохнула, посмотрела печально но твердым голосом ответила.
-К сожалению. Да. Она одаренная, и очень талантливая, через год будет готова сдать на Дельту и скорее всего достигнет ранга Бета, а это бомба замедленного действия если она затаит обиду и когда выростет может ударить в спину.
-Но ведь может и не затаить сказал я. Есть же психологи которые могут направить её мысли в нужную сторону. Ей же всего 13 лет. Еще можно слепить из неё что то нужное и без мыслей о мести.
-Пожалуйста не думай - сказала печально Ольга покачав головой. Не думай что мне доставляют удовольствия такие решения. Я не простой человек могущая позволить себе простить предательтво лучшего друга или если обида серьезная перестать общаться с ним и его семьей. Я Княгиня, глава и повелительница огромного клана, высшая инстанция для всех его членов. Клана на который если я начну миндальничать и проявлять сострадание к его врагам, а предать клан может только враг, так вот на этот клан если я начну проявлять обычную человеческую сентиметальность очень скоро ополчаться все его враги и тайные и явные. Внутри клана так же могут начаться брожения кторые могут привести к своеобразной войне внутри клана. И все это только из за того, что я кому то могу показаться слабой и не умеюющей вести дела жестко. Начнут по тихоньку наглеть и садиться на шею.
Ольга замолчала, давая мне возможность переварить сказаное. Но я не хотел переваривать я просто хотел спасти чужого и ни разу не виденного мной ребенка.
-Разве правитель не может быть одновременно милосердным и жестоким в меру? спросил я
Ольга грустно улыбнулась, кивнула головой подтверждая сказанное мной.
-Может! Может особенно если у нее есть наработанный авторитет. Если она простояла во главе пару десятков лет. Моя мать например, могла бы позволить себе принять абсолютно любое решение. Даже не казнить главную фигурантку, а просто изгнать из клана или прописать ей плетей прилюдно и на этом ограничиться. И тогда все вокруг говорили бы о её ангельском милоссердии но точно не о слабости.
