Поезд в ад - Сандерс Уильям (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
Стоило проверяющему удалиться, как Ховик, резко сев на край лежака, взялся проворно стаскивать с себя одежду. Он стянул камуфляжную куртку, скинул башмаки (шнурки у него отнять забыли, но Ховик их уже развязал и ослабил) и стащил линялые джинсы. Стянув с лежака шерстяное серое одеяло — единственное — начал осмотрительно разрывать его на крупные лоскуты, которых получилось несколько.
Одеяла хватило лишь набить застегнутую доверху куртку и джинсы в поясе; осталось едва-едва, чтоб намотать ком размером с футбольный мяч. И то пришлось расстаться с майкой, носками и лентой с головы, присовокупив все это к болванке. Приторачивая с помощью шнурков джинсы к куртке, Ховик решил, что манекен вышел хуже некуда, хотя по большому счету для того, что ему предстояло, сойдет.
Ховик встал на край лежака — оказалось, до непрочной на вид сетки дотянуться непросто, до нее доставали лишь самые кончики пальцев. Балансируя на цыпочках, он едва не загремел, прежде чем продел, наконец, кончик нейлонового шнура через сетку и затянул узел.
Прихватив тряпичное чучело одной рукой, Ховик нейлоновым шнуром обмотал воротник куртки, завязав со стороны спины обычный узел (он подумал было сделать настоящую петлю, но потом счел это ненужной туфтой), и слез обратно на пол. Вблизи смотрелось просто нелепо: пустые рукава и штанины сиротливо болтаются, зияя пустотой; одна надежда, что охранник снаружи заметит первым делом силуэт повешенного и лишь потом разберет, что к чему. Что же до клубка на длинной матерчатой шее-придатке, так тот смотрелся вполне правдоподобно — свесившись набок, как положено.
Стоя возле двери на лежаке, Ховик ждал, прислонясь спиной к стене. Ожидание тянулось достаточно долго, но Ховик не терял терпения. Уж что-что, а ждать он умел.
Наконец, ножки табурета скрежетнули по каменному полу, тускло звякнули пряжки ремня (это охранник подхватил винтовку) и послышалось шарканье. Слышно было, как отодвигается и задвигается заслонка у Маккензи, как охранник передвигается и останавливается напротив камеры Ховика.
Лязгнула заслонка. Долю секунды стояла тишина, а затем — тихо, но отчетливо — до слуха донесся голос охранника: — О Боже ты мой!..
Тяжелый засов на двери скорготнул и отодвинулся. Дверь открылась, и часовой, ступив в камеру на пару шагов, с немым ужасом вперился в висящее чучело.
Ховик всем корпусом ринулся сверху и, мощно хватив охранника о каменную стену, одной рукой вырвал у него винтовку, а другой зажал ему открывшийся рот. На секунду, заваливая неистово бьющегося охранника на пол, Ховик ладонью ощутил расплющенные губы и зубы, тщетно пытавшиеся укусить. Мышцы-глыбы на голых плечах и спинище Ховика шевельнулись и разом расслабились, вторя мгновенному сдавливанию.
Послышался слабый, но вполне различимый хруст, будто лопнула ореховая скорлупа. Охранник, дернувшись в конвульсии, разом обмяк. Голова, когда Ховик ослабил хватку, обвисла под неестественным углом.
Ховик выпрямился, подняв винтовку караульного. Все так же, полуголый, он подобрался к двери и выглянул — никого.
Ховик, не медля, подскочил к камере Маккензи, резким движением отодвинул засов и отворил дверь.
— Давай отсюда, — спешно бросил он, но Маккензи и торопить было не нужно. Ховик протянул Маккензи винтовку охранника (руки Маккензи, удовлетворенно заметил он, были уже свободны от пут): — Смотри за коридором!
Переступив через лежащего на полу караульного, Ховик отвязал подвешенное чучело и начал поспешно одеваться. На шнурование ботинок времени ушло чуть больше, чем хотелось, но иначе никак: действовать предстояло на скорости, и несколько часов наверняка пройдут на ногах. Подобрав с полу пилотку, свалившуюся с охранника во время их короткой схватки, он нахлобучил ее на голову, заправив туда свои черные лохмы с глаз подальше. Охранник был мельче Ховика, так что пилотка держалась на самой макушке — вариант не из лучших, но, по крайней мере, не так бросается в глаза. Подняв воротник куртки, Ховик решил, что больше внешность не изменишь уже ничем. Просто надо идти, не особо пялясь по сторонам, и не лезть туда, где яркий свет; кстати, именно через это их сюда и занесло. Закрыв за бездыханным охранником дверь, Ховик взял у Маккензи винтовку и первым двинулся по коридору.
Вокруг пустота, в примыкавших ответвлениях темень. Ховик и Маккензи молча передвигались, придерживаясь стен, быстро и бесшумно. До стыка с главным туннелем было рукой подать.
По оценкам Ховика, от поверхности их отделяла примерно миля. Он старался не думать об этом.
В сравнении с тем, что здесь творилось несколько часов назад, главный туннель можно было считать полупустым. Мимо то и дело проходили штурмовики, поодиночке и группами; возле некоторых боковых ответвлений дежурили часовые; направляясь куда-то вглубь горы, мимо прошла колонна. Ховик с Маккензи тем временем тянулись по дальней стороне туннеля, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимание, глядя по сторонам. Рабочие наряды, похоже, на ночь остановили работу.
Они прошли примерно четверть мили, когда от одного из боковых туннелей их неожиданно окликнули:
— Эй! Эй, ребята, вы двое!
Ховик моментально повернулся, нащупывая большим пальцем предохранитель на М-16. Оказалось, позвал их просто один штурмовик, стоявший в тени на карауле. В руках он держал пачку сигарет: одна, незажженная, нелепо шевелилась в губах.
— Парни, у кого-нибудь есть спичка или огонек прикурить?
— Конечно, — ответил Маккензи, сейчас, минуту, — делая вид что достает что-то из кармана. Сделав шаг в боковой туннель, он вытянул руку ладонью вниз.
— На-ка вот!
Штурмовик подался навстречу, бормоча что-то благодарственное. Маккензи, со шлепком стиснув открывшееся запястье, дернул штурмовика на себя. Тот, заваливаясь вполоборота вперед (сигарета выпала), оторопело раскрыл рот, и тут лицо у него утратило осмысленное выражение: Ховик прикладом винтовки саданул ему по затылку.
Вынув с задумчивым видом пачку из оцепенелых пальцев часового, Ховик схоронил ее себе в карман.
Маккензи не успел еще выпустить тело, примеряясь, куда сподручнее было бы его положить, как рядом раздался голос:
— А ну-ка, что у вас тут?
Ховик не поворачивался. Маккензи, оказавшийся кстати прикрытым головой охранника, подал голос:
— Тут у нас несчастный случай, лейтенант. Человек, похоже, головой шибанулся.
— Во как? — устало удивился голос. — Ладно, волоките его тогда в поезд, пусть доктор посмотрит, если только сукин кот не отыскал тут где-нибудь пойла и не выехал опять… Давайте, буксируйте!
— Слушаю, сэр, — отозвался Маккензи. Пристроившись по обе стороны бесчувственного штурмовика (готов, уверенно определил Ховик, только бы со стороны не заметили), не-повинующиеся его руки они закинули себе на плечи; ноги штурмовика волочились по полу.
— Завтра утром обратитесь на склад, рядовой, — послышалось напутствие сзади, — пусть выдадут вам головной убор по размеру. Вид у вас, как не знаю у кого.
Прикрытие у них, сразу же сообразил Ховик, просто идеальное. Волоча между собой немое тело, согнувшись якобы от неимоверных усилий (на самом деле штурмовик был не ахти каким тяжелым, зато позволял делать занятой вид и не поднимать лица от пола), они открыто передвигались по туннелю без риска, что кто-нибудь будет приставать к ним или расспрашивать: эдакая парочка добровольцев, помогающая раненому товарищу («Бог спаси наши задницы, — напряженно думал Ховик, — если какая-нибудь сердобольная сволочь додумается сейчас раздобыть носилки»). Когда они продвигались мимо одной из групп штурмовиков, кто-то вроде как окликнул, но Маккензи, не сбавляя хода, лишь нетерпеливо отмахнулся: нашел, дескать, время расспрашивать.
Стиснутый между ними человек явно не дышал. Носки башмаков глухо шелестели по каменному полу.
Ближе к выходу людей становилось все больше. Все так же усердствовала рабсила, расчищая маскировавшие вход в туннель завалы мусора под надзором осоловелой охраны. За каким-то загадочным грузом мимо прокатился автокар. Поток изощренной брани, извергаемый откуда-то поблизости, указывал, что чье-то настроение в связи с ночным дежурством лучше не стало. Времени сейчас, определил Ховик, примерно часа два-три утра.
