Бешеный прапорщик. Части 1-18 (СИ) - Зурков Дмитрий (книги .txt) 📗
Только вдруг улыбка исчезает с лица, она бледнеет, в широко распахнутых глазах плещется панический ужас… Что случилось, маленькая?! Кто тебя испугал?!.. Любимая, что с тобой?!.. Даша пытается сделать шаг назад, чтобы быть подальше от неведомой опасности, но ноги ее не слушаются. Она даже сказать ничего не может и только испуганно смотрит куда-то за меня… Да что там такое?!.. Твою мать!!!.. За моей спиной стоит этот долбанный недооберстБеккенбах и, не отрываясь, буравит тяжелым ненавидящим взглядоммою ненаглядную!.. Убью, с…ка!!! Порву, бл…!!! Зубами грызть буду, тварь!!! Кишки на кулак намотаю!!!..
Беккенбах медленно протягивает руку вперед. Даша, пытаясь сопротивляться этому взгляду из последних сил, всё же отшатывается назад, роняет поднос и оседает на подкосившихся ногах… Разворачиваюсь навстречу этой сволочи. Не глядя в мою сторону, немец хватает меня за плечо другой рукой, удерживая на месте и всё еще пытаясь дотянуться до моей Дашеньки… Левая рука привычно захватывает ладонь противника со стороны мизинца, разворот в обратную сторону, движение рукой вниз-влево заставляет эту сволочь нагнуться, правая рука уходит вверх, чтобы через мгновение пробить по распрямленному локтю, кроша сустав… Из спины Беккенбаха, как змеи Горгоны, вырастают еще две руки, которыми он, как тисками захватывает мой кулак, не давая провести удар!.. И орет мне прямо в ухо!..
— … Отпусти!!! Денис, черт тебя раздери, отпусти руку!!!..
Сознание возвращается внезапно и моментально, как будто срабатывает реле… Я стою, держа на болевом кого-то, распластавшегося по столу, в правую руку изо всех сил вцепился Анатоль и кричит, мне, пытаясь привести в чувство:
— Денис, отпусти его!!!..
Отпускаю «Беккенбаха», которым оказывается тут же отскакивающий подальше ординарецДольского, мотаю головой, пытаясь прийти в себя и понять, что происходит.
— Степан, что случилось?
— Так ета… Командир, я кружки принес, чтоб кофию попили, а Вы тута на столе спамши… Видать, разом сморило, вона папироска ешодымит на полу… Я за плечо тронул, штоб разбудить, значить, а Вы меня — гоп, и заломали…
— Степан, старина, прости ради Бога!..
— Да ладно, ничо… Мы ж понимаем… — Драгун растирает помятую кисть и быстро находит предлог, чтобы ретироваться. — Я эта… Щасешо кружек притащу…
Вместе с ним исчезает и его помощник, оставив кофейник на подоконнике. Вот сейчас пойдут слухи, что у командира крыша съехала, на своих кидаться начал…
— Денис, что с тобой такое? — Анатоль не на шутку встревожен. — Чего ты на Пушкарева вызверился?
— Да не на него… Приснилось тут… Впрочем, неважно…
— Сейчас новые чашки принесут, — и взбодришься… Кофе, конечно, не тот, что Дарья Александровна готовит, но… Что ты так смотришь, что я такого сказал?
— Как я смотрю?
— Да так, что хочется бежать вслед за Степаном искать новую посуду… Тебе бы сейчас сто грамм принять для душевного успокоения, вот это бы помогло.
— Ага, а потом на генералов перегаром дышать. В очередной раз доказывая, что сила русского воина в его пьянстве.
Появившийся с новыми чашками Степан быстренько ставит их на стол, переносит с подоконника кофейник и пытается исчезнуть, но сталкивается в дверях с фон Абихтом и Шекком.
— Степа, неси еще чашку! — Успевает скомандовать Анатоль.
— Две! — Успеваю скорректировать команду. — А можешь и три, сам тоже кофию попьешь!!!.. Анатоль, позволь представить тебе…
— С Витольдом Арнольдовичем я уже знаком. — Отвечает Дольский, пристально оглядываяШекка, от греха подальше срезавшего скителя погоны и ефрейторские пуговицы. — А вот с его спутником — нет, хоть и видел на перроне при довольно трагических для него обстоятельствах. Кто это?
— А это, Анатолий Иванович, как я уже говорил, Карел Шекк, бывший гефрайтер германской армии, добровольно перешедший на нашу сторону и в данный момент являющийся механиком «Неуловимого».
— И который хотел бы сообщить Вам, господа, важные сведения, касающиеся нового вида оружия, созданного в Германии. — Добавляет фон Абихт с очень серьезным видом.
Приходится придержать своё любопытство из-за появления Степана со следующей парой чашек. «Кентавр» ставит их на стол и исчезает, справедливо рассудив, что от добра добра не ищут и самое лучшее местоположение солдата — подальше от начальства и поближе к кухне.
— Карел, что ты хотел рассказать? — Ладно, снова переходим на немецкий, благо, все здесь его знают.
— Герргауптман, дело в том, что один инженер, под руководством которого мы устанавливали оборудование на броневагон, говорил, что опыт его эксплуатации будет изучен и, возможно, скоро будет создана машина наподобие трактора с такими же двигателями, но каждый будет крутить свою гусеницу. Колес вообще не будет. И на это шасси поставят бронированный кузов с вращающейся по кругу башней, где будут установлены пушка и пулеметы…
И назовут эту консервную банку «Бронированная боевая машина» (Panzerkampfwagen). Кажется, я догадываюсь, что это за новая вундервафля вырисовывается. Сумрачный германский гений решил отказаться от казематного расположения оружия и опередить французов, сделав что-то наподобиеих знаменитого Рено-17. Только британцы всё равно опередят их со своими «лоханями», хотя сюрприз для них будет неприятный. Ну, это уже их проблемы.
— … прошу довести эту информацию до… Я не знаю, кто занимается техническими новинками в вашей армии… — Шекк теряется на половине фразы.
— Мы подадим рапорт по команде, только ничего сверхъестественного ты нам не сообщил. — Успокаиваю бывшего ефрейтора, стремящегося еще раз доказать свою лояльность. — Бронированные автомобили и раньше принимали участие в боях. Разница небольшая, будут они на колесном ходу, или на гусеницах. Тут, скорее, вопрос тактики применения. А что касается борьбы с ними… Господин инженер, пушки, из которых вы сегодня стреляли, могут попасть в большую железную коробку, медленно ползущую по полю?
— Без сомнения. — Фон Абихт с удовольствием отхлебывает кофе и размышляет вслух. — Только нужно подумать, каким снарядом стрелять — не шрапнелью же. Нужны будут бронебойные, как на флоте, или прожигающие снаряды.
— Так, Шекк, спасибо за откровенность. Еще кофе?.. Нет?.. Если у тебя всё, можешь идти… Ах да! Степан! — Зову ординарца, сидящего под окном. — Иди сюда, не бойся, я уже не сплю!.. Проводи механика в броневагон и проследи, чтобы его и Спиридонычапокормили как следует. Если кто остановит не по делу, дай в ухо, скажешь, что я разрешил. Пусть приходит сюда жаловаться, я еще добавлю. Да, и направь туда пару ребят покрепче, пусть за порядком проследят. Всё, шагайте!..
Дождавшись, когда лишние уши исчезнут, возвращаюсь к очень интересной теме:
— Витольд Арнольдович, о каких прожигающих снарядах Вы говорили?
— Денис Анатольевич, Вы же знаете, что я по образованию — горный инженер. И интересуюсь всеми новинками, так, или иначе связанными с профессией. Так вот, еще в 1864-м году генералом Михаилом Матвеевичем Боресковым был открыт эффект… э-э… кумуляции. От латинского cumulatio, что означает «скапливаться». Он сделал подрывной заряд с выемкой, этакой «воронкой» во взрывчатке, и успешно использовал при разрушении твердых горных пород… Вот я и подумал, а нельзя ли точно так же разрушать броню?..
Ух ты, какой сюрприз! Такой интересный человек и с такими интересными мыслями! Это просто так оставлять нельзя!..
— А скажите, Витольд Арнольдович, каковы Ваши дальнейшие планы? Простите за несколько бесцеремонное любопытство.
— Ну, я об этом еще особо не задумывался… Возможно, Петр Григорьевич сможет предоставить мне место на станции, надо же восстанавливать разрушенное. А к чему Вы интересуетесь, Денис Анатольевич?
— К тому, что, возможно… Повторюсь, — возможно, смогу в некоем роде посодействовать Вашему переезду… Ну, например, поближе к Первопрестольной, или Питеру.
— Денис Анатольевич… Прошу простить и не обижаться… Я никоим образом не ставлю под сомнение Ваши слова, но… — Явно сомневающийся фон Абихт пытается подобрать подходящие выражения. — Еще раз прошу простить, если покажусь… Излишне резкими, но Ваш чин…
