Тот, кто утопил мир - Паркер-Чан Шелли (онлайн книги бесплатно полные .TXT, .FB2) 📗
Оюан вспомнил, что в руках у него лук, и застрелил двоих патрульных одним выстрелом. Тривиальная задача, учитывая, как по-идиотски они подставились. А затем, поскольку на земле валялось еще много недолетевших до цели стрел, он подобрал их и внес свою лепту в победу Чжу.
Чжу стояла на вершине сторожевой башни, наслаждаясь победой. Двор под ногами был завален телами павших юаньских воинов. Крохотный отряд победил гарнизон численностью в сорок человек, и теперь у нее было столько соли, сколько удастся вывезти с острова на трофейных шлюпках. Для победы над Чжанами хватит.
А цена этому — всего лишь две жизни молодых воинов. Неприятное чувство. Но даже оно вызывало удовлетворение — какая она молодец, держит лицо. Знай Чжу заранее, что потеряет двух воинов, поступила бы так же. Она бы и большим пожертвовала. Она бы по доброй воле пожертвовала чем угодно, если это нужно для победы.
Кто-то поднимался по лестнице. Это оказался Оюан, пробиравшийся мимо мертвых тел с выражением равнодушной брезгливости. Он был безоружен, но Чжу внезапно вспомнила истыканные стрелами юаньские трупы внизу, во дворе. Видимо, его работа. Чжу грела душу мысль, что он помог ей по собственной воле. Так правильно. В Интяне она сказала ему правду: ей нужна была только его армия. Но теперь все изменилось. Оюан был у нее и стал ценен.
Генерал сурово заметил:
— Похоже, ты добился своего, — и тут же нахмурился. — В тебе что-то переменилось?
Чжу мгновенно подумала: грудь! Там, на крепостной стене, сущей мукой было сражаться с застежками верхней одежды, затем нижней рубашки, потом разматывать бинты, стягивавшие грудь и норовившие запутаться… Любая заминка превращалась в пытку отчаяния — медленно, медленно, как же все медленно с одной рукой! И уже сорвав с себя бинты, она до конца сомневалась, хватит ли длины, чтобы спастись. Если ткань не выдержит ее веса, или если неуклюже затянутый узел распустится в полете…
Она прыгнула наудачу.
Теперь Чжу, живая и невредимая, стоит перед Оюаном. Без бинтов. Вряд ли он понял, что не так. Грудь у нее невыдающаяся, особенно под слоями просоленной одежды. Любопытно, что он вообще заметил. Оюан присматривался к чужим телам внимательнее многих. Может, он шел по жизни, бессознательно распределяя всех встречных на две категории: те, на кого он страстно желал походить, и те, с кем сходство отрицал?
Чжу всей душой его поняла. На протяжении своего отрочества она занималась тем же самым.
Она ответила легким тоном:
— Кто ж знал, что соль так улучшает прическу! Если бы не эти ваши косицы, сами бы узнали разницу…
Она едва сдержала смех, когда Оюан отвернулся чуть ли не с рыком.
Глядя на гавань сквозь бойницы, Чжу видела сверкающее в рассветных лучах море. Оно было молочно-бирюзовое, точно горячие минеральные источники и нефритовые облака. В нем парили острова, бесконечные острова, и Чжу представила, как прыгает с одного на другой, устремляясь в будущее.
Она радостно сказала в узкую спину Оюана:
— Я знаю, что ты не веришь. Но я добился желаемого, потому что я всегда так делаю. А теперь ты увидишь, как я схвачусь с Чжанами и выйду победителем.
8
Пинцзян
Королева сидела в садовой пагодке, склонив голову так, чтобы спутник созерцал ее профиль с наиболее выгодного ракурса. Озерный ветерок, несущий аромат зеленых водорослей и утиных лапок, носился над городскими стенами и залетал в фамильный дворец Чжанов, где играл жемчужными кистями в прическе королевы и обращал листву фисташковых деревьев в трепещущее золото. Настоящее золото. Рисовый Мешок, недовольный природными красками, приказал покрыть позолотой каждый листик. Гости сначала дурели от блеска, а потом — от неизбежной мигрени. По палому золоту гуляли, изгибая шеи, павлины. Как будто с веток сыплются монеты, подумала Королева. По стоимости примерно так и вышло бы. Она заученно улыбалась.
Король, ее супруг, развалился на подушках, уставившись на куртизанку, развлекавшую их во время послеполуденного отдыха игрой на чжэне. Здесь, в озерном Пинцзяне, свет был ярче, чем в их старой столице Янчжоу, с ее глубокими каналами и улицами, застроенными знаменитыми черно-зелеными увеселительными домами. Этот свет не терпел загадок. Он подчеркивал тонкие черные волоски на запястьях куртизанки, с которых соскальзывали рукава, поплывший макияж на неровной коже у самого уха. Право, девушке такой заурядной внешности и таланта стоило бы скрывать несовершенства с большим рвением.
Раздраженная Королева решила, что отошлет девушку с жалобой обратно хозяину. Она слишком щедро оплачивала развлечения своего мужа, чтобы терпеть небрежность. Хотя ему как раз было все равно. Рисовый Мешок Чжан и помоям бы обрадовался, если бы ему сказали, что это дорогущее вино. Мадам Чжан продолжала непоколебимо улыбаться. В свое время он оказался ей полезен именно своим тщеславием, и она была ему благодарна. Теперь Королева с нетерпением предвкушала будущее, и выносить мужа ей стало совсем невмоготу.
Королева взглянула через столик на генерала Чжана, когда стайка служанок вбежала с подносами. На лице у него застыл обычный вежливый интерес. Их взгляды встретились, и это было словно соприкосновение обнаженных ладоней. Он не улыбнулся, но скорбный излом его бровей смягчился.
Рисовый Мешок рассматривал тарелки с недоуменной гримасой. Наваленные горкой речные крабы с пурпурными клешнями ему, наверное, показались оскорбительно простецкой едой. Королева коснулась руки мужа самыми кончиками пальцев, привлекая внимание. Половина искусства угождать необразованным мужчинам состоит в том, чтобы ненавязчиво, вперемешку с лестью, указывать им, чем следует восхищаться. Она промурлыкала:
— Эта недостойная женщина подумала, что Его Величество оценит возможность отведать местных свежевыловленных крабов. У них короткий сезон, не дольше, чем у цветов, распускающихся ночью. Каждый год те жители Пинцзина, кто может себе это позволить, стараются прикупить себе двух-трех свежих крабов. — Лаковая помада на улыбающихся губах едва не треснула. — Но даже самым богатым редко удается достать больше одного зараз.
Читать настроение мужа и отвечать в тон давно стало для нее проще, чем дышать. Она была и кукла, и кукловод. Ум находил удовольствие в пустых действиях тела — сказать, коснуться ощутить прикосновение. На другом конце стола генерал Чжан с неестественным спокойствием скрывал, как неприятно ему видеть это супружеское воркование. Ее завораживала собственная власть: двое мужчин покорны одному ее прикосновению.
Рисовый Мешок забыл о музыкантше. Посмотрел на жену самодовольно, будто она была одним из его неотъемлемых качеств, которые и привели к заслуженному величию. Он с удовлетворением заметил:
— Королевская пища, значит!
— Как проницателен мой супруг! — Она поманила одного из слуг, сопровождавших девушек. — Ты. Исполни свой долг.
— Разрешите недостойному, Ваше Величество… — забормотал слуга. Взял крабью клешню, раскрыл ее. Мясо внутри истекало белыми, словно нефрит, соками. Рисовый Мешок внимательно наблюдал, как пищу пробуют на яд. Ему нравилось, когда эта церемония завершалась успехом. И еще больше нравилось то, что он сам ничем не рискует.
Королева украдкой бросила очередной взгляд на генерала Чжана. Он устал нести бремя, хоть и отказывался винить своего брата в том, что тот взвалил на него эту ношу. В последнее время у них почти не было времени на встречи, он был по горло занят подготовкой армии к битве с Чжу Юаньчжаном.
Ее охватила жуткая злоба. Чжу Юаньчжан необъяснимо упорствовал, несмотря на фатальную, казалось бы, нехватку соли. Он отверг ее предложение — очевидно, пребывая в заблуждении, что сможет подчинить себе эту зверюгу генерала Оюана и натравить на нее. Ну, Оюана она тоже знала. А Чжу, при всех своих успехах, был всего лишь мальчишкой. Вспомнилось, как он стоял на холме, беспечный, озаренный солнцем, с юношеской самонадеянностью полагая, что мир будет подстраиваться под него по первому слову. Я хочу быть величайшим.
