Орион и завоеватель - Бова Бен (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Идя к трону, я заметил уникальное изваяние – резчики придали слоновой кости форму фазана, хвост которого, украшенный драгоценными камнями, переливался под солнечными лучами, проникавшими внутрь через проем наверху. На великолепном троне сидел человек, невысокий и хрупкий. Тяжелое, шитое золотом царское одеяние украшали сверкающие драгоценные камни, в еще большем количестве покрывавшие массивный золотой венец. Черная борода царя была завита, а ноги покоились на табурете, ведь, по верованиям персов, он не должен касаться земли ногами.
Возле подножия трона главный вестник шагнул вперед и снова громко проговорил наши имена. По его знаку мы распростерлись перед великим царем. Я счел это унизительным, однако решил, что хотя бы в Парсе следует выполнять обычаи персов. Все во дворце, на мой взгляд, просто кричало об упадке – тяжеловесная архитектура, примитивные почести и показное величие. При дворе Филиппа показухи не признавали, знатные македонцы напоминали скорее ватагу приятелей, собравшихся, чтобы обсудить цены на коней.
– Великий царь, Дарий Кодоман, повелитель мира, покоритель… – Глашатай несколько минут выкрикивал все титулы царя. Голос его был громок, и каждый очередной титул он называл с драматической интонацией. Наконец он благосклонно сказал нам:
– Теперь можете подняться и узреть величие Царя Царей.
Нам заранее запретили смотреть прямо на Дария. Я поднялся и, глядя влево, постарался увидеть его.
Дарий III казался намного моложе Филиппа, хотя, быть может, только благодаря тому, что вел совершенно иную жизнь. Борода Царя Царей была настолько черна, что я счел ее крашеной. Во всяком случае, она была завита и напомажена подобно женским кудрям. Его, видимо напудренное, лицо казалось мне бледнее всех, какие я видел у персов прежде. Он как бы терялся на массивном троне из слоновой кости и тикового дерева, словно бы престол делали в расчете на более рослого человека… Жесткие и тяжелые одежды застыли коробом, и невозможно было понять, какое тело они скрывают. Но я бы не удивился, узнав, что Дарий толст и пузат. Венец на его голове был явно тяжелее боевого шлема.
Царицы рядом с ним я не увидел. Во всем огромном зале не было ни одной женщины. Слева от царя сидели пожилые мужчины в парадных панцирях или придворных одеждах. Я решил, что это полководцы и советники царя.
Чуть наклонившись к главному глашатаю, Дарий шепнул:
– Пусть мой посол поведает, с чем явился.
Вестник возвестил громким голосом:
– Великий царь слушает своего посла.
Я понимал перса столь же легко, как Филиппа или Демосфена. Почему царь обращался к Кету через глашатая? Ведь индус владел персидским языком. Я не сразу догадался, что Царь Царей – персона слишком великая, чтобы говорить без посредника с каким-то послом или – о ужас! – чтобы позволить тому непосредственно обращаться к государю. Общаться с царем следовало через вестника.
Низко склонившись, Кету поведал о том, что Филипп стремится к миру, но требует, чтобы греческим городам и островам Ионии предоставили свободу. Он изложил условия македонцев самым дипломатичным языком, его устами Филипп "покорно просил" и "смиренно желал" – там, где он на самом деле предлагал или требовал. Верховный глашатай повторял царю речь Кету почти слово в слово, будто бы Дарий был глух или не желал слушать того, что говорилось.
– Объяви послу нашу благодарность; в должное время он получит подобающий ответ, чтобы передать его царю македонцев.
– Великий царь, славнейший из славных и щедрейший из щедрых, благодарит своего слугу посла и в должное время сообщит ему свое мудрое и дружественное повеление для передачи македонскому царскому дому.
Услышав слово «повеление», я едва не расхохотался и попытался представить себе, как бы отреагировал на него Филипп.
Царь еще что-то проговорил, обращаясь к глашатаю, который, повернувшись ко мне, объявил:
– Великий царь, мудрый государь и великий воитель хочет узнать имя и происхождение варвара, явившегося с послом.
Я был удивлен: царь обратил на меня внимание. Поколебавшись лишь мгновение, я отвечал вестнику:
– Меня зовут Орион, я служу Филиппу, царю Македонии.
Должно быть, на Дария произвел впечатление мой рост, вероятно, Кету на это и рассчитывал. Персы – народ высокий, но среди них я не видел равных себе. Царь и глашатай о чем-то пошептались, затем я услышал:
– Ты македонец?
– Нет. – Мне с трудом удалось спрятать ухмылку. – Я родом из племени, покоренного македонцами.
Глаза великого царя округлились. Я внутренне расхохотался, заметив прискорбную утрату величия у государя. Теперь я мог надеяться, что царь действительно поймет – сила Филиппа не в росте его воинов. При этом я невольно взглянул прямо на Дария. Наши взгляды на миг пересеклись, и он, покраснев, потупился. В то же мгновение я понял, что передо мной трус. Нам запретили смотреть ему в глаза не потому, что это могло пробудить царский гнев: царю просто не хватало отваги даже смотреть людям в глаза.
Верховный глашатай отпустил нас, с поклонами мы отступили лицом к трону на предписанное расстояние, а потом нам разрешили повернуться и идти к выходу как положено людям.
Но мы не ушли далеко. Возле огромных дверей воин-перс остановил нас.
– Посол Свертакету, варвар Орион, следуйте за мной.
Воин не был похож на перса, он был более смуглый и рослый, чем хрупкие разряженные придворные, главенствовавшие при дворе Дария. Более того, в Парсе я еще не видел такого; он мог сравниться со мной и весом, и ростом.
Шестеро столь же рослых воинов зашли сзади, и он повел нас из приемного зала под полуденное солнце.
– Куда мы идем? – осведомился Кету.
– Куда велено, – резко ответил воин.
– Так куда же это? – продолжил расспросы Кету.
– Здесь во дворце вас ждет один из рабов великого царя, тоже грек.
– Откуда ты родом? – спросил я.
Воин повернулся, одарив меня холодным взглядом.
– Какая тебе разница?
– Ты не похож на перса. Твоя речь звучит по-другому.
Тем временем мы вышли на солнечный свет к мощеной площади, отделявшей приемный зал от дворца.
– Я родом из Мидии, с высоких гор, где поклонники старой веры еще жгут свои священные огни. Мидийцы некогда покорили Вавилон и создали эту великую империю.
Голос его казался ровным и бесстрастным. И все же в нем чувствовалось раздражение и затаенная обида.
– Значит, ты из рода Кира Великого? – спросил Кету, причем это было скорее утверждение, чем вопрос. – Века миновали с той поры, когда Кир основал Персидское царство.
– Да. Сегодня мидийцы всего лишь одно из многих племен, которые объединены в царство. Но мы служим великому царю, наследнику Кира. Мы служим и помним прошлое.
Я усмотрел в этом еще один признак неурядиц в государстве. Похоже, что огромное Персидское царство прогнило изнутри. Быть может, Александр в конце концов и сумеет покорить Персию.
Но все эти мысли немедленно вылетели из моей головы, когда я увидел греческого раба, к которому привел нас мидиец.
Это был Демосфен.
– Незачем так удивляться, Орион, – сказал он. Афинянин сидел в уютном, мягком кресле. В дальнем углу роскошного помещения стояла рабыня. Посреди комнаты на столе я увидел огромную чашу с фруктами, пузатый серебряный кувшин запотел от холодного вина. Облаченный в длинное шерстяное одеяние темно-синего цвета, Демосфен явно неплохо себя чувствовал, к нему вернулась прежняя самоуверенность. А возможно, он держался так потому, что имел дело со мной, а не со вспыльчивым Александром. И все же афинянин поседел, его глаза беспокойно бегали под кустистыми бровями.
– Ты знал, что я получаю золото от великого царя, – проговорил Демосфен, откидываясь назад в своем кресле.
– Но я не знал, что ты его слуга.
– Я служу Афинам, – отрезал Демосфен, – и демократии.
– Неужели Царь Царей – сторонник демократии?
Демосфен смущенно улыбнулся:
– Великий царь поддерживает всех врагов Филиппа.
