Химеры (СИ) - Стригин Андрей Николаевич (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
Не знаю почему, но мне жалко парня, его свиту нет, к ней проникся едва скрываемой неприязнью, протокольным тоном произношу: — Развалины, естественно, дам. Топоры сделаете сами, выберете подходящие осколки обсидиана, верёвками тоже обеспечим. Сейчас образовались бригады заготовителей и плотников. Одни валят лес, другие помогают делать дома, так, потихонечку, благоустраиваемся. Есть, кто весь процесс делает сам, от заготовки, до постройки, но, таких мало. Я считаю, вам необходимо пойти в заготовители. Ничего, не боги горшки обжигают. Захочешь, и фонтанчик во дворе будет, — подбадриваю я парня, на лицо которого наползает злая маска.
— Я есть хочу! — неожиданно рявкает он.
— Первый раз покормим бесплатно, — радушно улыбаюсь я, — затем, есть будете в бригадах.
— В каких бригадах! Я народу счастье приношу!
— Ты не гоношись, успокойся и подумай, песни, очень хорошо, кто их не любит. В свободное время, споёте.
— Вы знаете, сколько мои концерты стоят?! Вот так, просто, взять, за бесплатно?
— Почему за бесплатно? Организуйте концерты, оговорите с людьми, что они за это должны вам сделать, может, дом, фонтаны, парусный корабль.
— Это не та публика, — кривится «звезда».
— Нормальные люди. Думаешь, им искусство не нравится? Нравится. Просто сейчас к нему трезво относятся, они тоже искусны в своих делах. Вон, посмотри, как с бревна стружку снимает тот мужчина, и это, каменным топором! Виртуоз! Вот он и будет оценивать твоё творчество со своим, и, если затронешь его душу, поделится излишками труда.
— Какая гадость, плотник будет оценивать высокое искусство!
— Насколько мне известно, помимо плотника, он хороший конструктор, первоклассный инженер. Ты, Мишенька, успокойся, знаю, тебе трудно, встряхни себя, вокруг не звери, помогут, научат. Сейчас все в равных условиях, думаешь, я всю жизнь брёвнами занимался? Я хирург, но сейчас руковожу стройкой. Хотя, если понадобится, буду лечить людей.
Парень скукожился, смысл происходящего начинает доходить до изгаженного социальными паразитами сознания. Окружающая его челядь переминается с ноги на ногу, она понимает, «король» пал, пора его грызть и, стоит дать команду, бросятся как стервятники на падаль. В отличие от него, они, обыкновенные «глисты», живут за счёт хозяина, а если его нет, надо искать другого, но «глистам», я жизни не дам.
Князь Аскольд подходит к нам, обнимает Мишу: — Пойдём, познакомлю с людьми. Будет трудно, не стесняйся, подходи за помощью, спрашивай и послушай мой совет, свою звёздность, засунь глубоко в жо…у, — не слишком интеллигентно произносит он.
— Я вообще, люблю много работать руками, — загорается Мишенька, — вот, только не умею.
— Научишься, было бы желание. А вы, ребята, к леснику идите, брёвна таскать, — оборачивается к подавленной челяди. На их лицах омерзение, скука, страх, глаза бегают, где бы зацепится за что, что бы ничего не делать, но это у них не получится, сейчас главенствует над всеми Высший закон — Закон выживаемости, он всё расставит по местам.
Князь Аскольд ведёт бывшую «звезду» лечить мозги, причём с таким участием, что Мишенька всплакнул, вспомнив родителей, уткнувшись в его жилистое плечо.
— А вы, что стоите? — нахмурился я, глядя на разношёрстную команду бывшего «короля».
— Так мы не нанимались лес таскать, пусть Шаляпин это длает, если другого ничего не умеет, — вякает парень с голубизной во взоре и золотым колечком на губе.
— Что ж, у нас разная работа есть. А чем сами хотели заняться? Выбор есть, — я смотрю в наглые лица, а в душе поднимается острая неприязнь.
— Счастье людям приносить, — хихикнула смазливая девица, вызывающе оголившая выпуклый пупок.
— Разве, что в санаторий вас направить, — якобы задумался я, знаю, братья Храповы, настолько жёсткие администраторы, каждый день плетьми их будет драть, пока мозги не просветлятся… если выживут к сему моменту. К тому же, сейчас они крушат скалу, для постройки главного здания, рабочие руки ой как нужны!
— Санаторий есть! Вот здорово! А, что там будем делать? — едва не захлопала в ладоши девица.
— Счастье людям приносить, — хмыкаю я.
— В любом случае там прикольние, чем в этом муравейнике навоз разгребать, — сплюнул гладковыбритый молодой мужчина, с татуировкой на лысине и увешенный различными цепями. — Так, нам можно идти? — отвешивает он шутовской поклон.
— Не держу, я вообще никого не держу, можете в лес уходить, счастье первобытному зверью приносить.
— Шутка? — гыгыкнул толстопузый весельчак в дурацкой белой панаме, сплошь увешенной блестящими значками и медальками.
— О, нет, какие уж там шутки, — говорю я, быстро теряя к ним интерес. Поворачиваюсь, взваливаю на плечо брёвнышко, ухожу — они для меня уже не существуют.
— Дело к вечеру, — догоняет меня Аскольд, — они до санатория не дойдут, их хищники сожрут.
— Будут идти в толпе, может, и не съедят, — отмахиваюсь я.
— А ты становишься жестоким, — Аскольд почему-то смеётся.
— Они этому миру не нужны, — твёрдо говорю я.
Солнце давно зашло, ослепительно яркие звёзды украшают ночь. Я вымотался донельзя, вползаю во двор своего будущего жилья. Меня обнимает Лада, сын возится с костром. Пахнет запечённой рыбой, смолой, листьями, шкурой медведя, сохнувшей на рогатинах, в консервных банках бурлит вода, жена насобирала душистых трав и готовит лечебный чай.
Сажусь на брёвна, ноги и руки дрожат с непривычки, а завтра необходимо отсечь все ветки и сучки, срезать кору, дерево подогнать друг к другу, делать обвязку, крепить стропила для крыши, вздыхаю — начать и кончить, а куда денусь!
Естественно, и Аскольд поможет, Семён, родственники… но сейчас необходимо запастись в больших количествах стройматериалами, а это выматывает, хочется быстро и всё сразу.
Моя мать неожиданно здесь встретила своего давнишнего знакомого, когда-то они любили друг друга, но так сложилась жизнь, вместе небыли. А здесь вспыхнули прежние чувства, и они решили строить общий дом. Жаль, конечно, я хотел бы, чтобы все жили вместе. Хотя, с другой стороны, после всех прошлых квартирных вопросов, что делались искусственно, хочется пожить отдельно. Правда, в нашем случае, это не совсем верно… а, ладно, в итоге жизнь, всё расставит по своим местам.
Тихо разговариваем, едим рыбу, как она уже успела надоесть, мечтаем хотя бы о маленькой корочке хлеба.
— Тук, тук, тук, — слышим звонкий голос Яны, — в гости примете?
Аскольд с женой присаживаются к костру.
— Светочку уложили спать, а сами решили прогуляться, смотрим, вы тоже бодрствуете.
— Не устали за день? — улыбаюсь я.
— Тонизирует, — хрустнул суставами Аскольд. Он, как обычно, свеж и здоров, хотя брёвен перетаскал не меньше моего, невероятной выносливости человек.
— А знаете, что у нас есть? — лукаво прищуривается Яна.
— Неужели хлеб! — восклицает Лада.
— Не хлеб, конечно, — вздыхает Яна, — но посмотрите, сколько лука надёргали!
— Лук? Классно, — восклицает Ярик, — с рыбкой самый смак!
— Где нашли? — я беру охапку остро пахнувших стеблей, вдыхаю аромат.
— Покажем, его там много.
Аскольд одобрительно окидывает взглядом заготовленные мною брёвна: — Когда с крышей помочь?
— Через три дня. А у тебя как дела?
— Нормально. Если дела не отвлекут, через недельку тебя напрягу.
— Как с цементом?
— Немного. Что-то завозились наши химики, такую теорию развели, моментально процесс забуксовал, — князь Аскольд чешет бородёнку.
— Поторопи их. Мы и так их освободили от постройки собственных домов, делаем им в первую очередь, принимай меры.
— Уже принимаю, легонько засуетились. Да, вот ещё, жалобу на меня тебе пишут.
— Рассмотрим, виновных накажем, — усмехаюсь я. — Миша Шаляпин, как?
— Через полчаса сломался. Ушёл к озеру отдыхать, но на ужин первым пришёл.
Вкусно поел?
— Бугор не дал.
— Жестоко. Сейчас, что делает?
— Забился в свои развалины, скулит как дворняга.
