Рыцари порога.Тетралогия - Корнилов Антон (книга регистрации .TXT) 📗
А в рощах весело стучали топоры.
«К вечеру, — подумалось Эрлу, — половина холмов обнажится. Через два дня — от рощ не останется и следа…»
На севере, на горизонте, темнели башни какого-то города. Эрл попытался определить — что это за город. Но не смог.
Он двинулся наугад, пробираясь между кострами ратников. Тело подчинялось ему, но неприятная слабость холодила грудь тошнотой, то и дело начинала кружиться голова. Ореховая трость пришлась как раз кстати — дважды Эрлу пришлось останавливаться и опираться на нее, пережидая особо сильные приступы головокружения.
Он шел, и марборнийские ратники, мимо которых лежал его путь, поднимая головы, без стеснения пялились на него. Эрл не смотрел на них, стараясь высоко держать подбородок.
«Если кто-нибудь раскроет пасть и что-нибудь вякнет, — твердо решил он, — раскрою череп тростью — и будь что будет… Уж двух или трех-то я смогу уложить. Сил хватит…»
Но ратники замолкали при его приближении и начинали говорить только за его спиной.
Очень скоро король почувствовал, что его все-таки сопровождают. Остановившись вроде бы для того, чтобы передохнуть, он вычислил пятерых, незаметно следовавших за ним, — одетых в кожаные доспехи простых пехотинцев, конечно же простыми пехотинцами не являвшихся.
Эрл уже начал уставать и стал подумывать о том, не вернуться ли ему обратно в свою повозку, — как вдруг увидел на возвышении одного из холмов большой шатер. Вокруг шатра развевались королевские флаги Марборна и большое знамя с вышитым на нем гербом: черным орлом, держащим в когтистых лапах сноп пшеничных колосьев. Пятеро ратников, вооруженных алебардами, стояли у входа.
Эрл колебался несколько мгновений. Потом дернул уголком рта и повернул к шатру.
Он не мог пройти туда по прямой. Ему пришлось обогнуть немалый табун лошадей, затем — длинный навес, под которым спали вповалку, завернувшись в шерстяные плащи, около десятка ратников. Он оказался прямо перед большим костром. Над огнем, на жерди, укрепленной на двух рогатинах, висел котел, в котором булькало какое-то варево. Сидящие — кто на корточках, кто на щитах — ратники окружали костер. Они были так увлечены разговором, что даже не заметили Эрла.
— Не, не, не! — перекрикивая товарищей, надрывался рассказать свою историю здоровенный парняга со свежим синевато-красным шрамом, делящим надвое подбородок. — Вот с моим братом было… Да слушайте, задрыги, хорош ржать!
Из королевского шатра вышли двое. Тонкий силуэт и пышную кучерявую шевелюру одного Эрл узнал сразу. Это был Орленок. Приземистая фигура второго показалась королю знакомой. Но пара спустилась ниже — и скрылась за густым дымом костра.
Эрл пошел к шатру, огибая костер и сидящих вокруг него ратников.
— Мой брат, он сам худой-худой, смотреть страшно, — дорвавшись-таки до общего внимания, торопился рассказать парень со шрамом на подбородке, — а штуковина у него — ого-го… Всех девок в деревне огулял, они, стервы, сами под него ложились. Даже из соседней деревни в лесок на свиданки с ним бегали, лярвы… Потому как слух прошел про его штуковину-то необыкновенную… Вот как-то шел он с охоты, видит, по дороге карета пылит — графиня, значит, наша едет откуда-то в замок к себе. Брат, как полагается, отошел на обочину, поклонился. А карета — возьми и остановись…
Эрл, миновав костер, увидел, как Орленок и его низкорослый собеседник приблизились к небольшой группе всадников, явно ожидавших их. Орленок, стоявший лицом к Эрлу, сосредоточенно слушал, что говорит низкорослый. Эрл замедлил ход. Почему ему казался таким знакомым расшитый золотыми нитями камзол неизвестного, его широкий, сверкающий серебряными вставками пояс, на котором не было меча?.. Его пышная борода, такая пышная, что ее можно было видеть даже со спины, и бледная лысина, забрызганная старческими коричневыми веснушками?..
— И, значит, графиня открывает дверцу и начинает брата моего допытывать, — продолжал басить парняга, — кто, мол, такой, да откуда, мол, да куда… Брат мой ей все подробно докладывает. Сообразил, гаденыш, что и до графини слух дошел о нем… Ну, значит, посадила она его себе в карету, повезла в замок. Брат-то как возрадовался! Думает, вот уж повезло так повезло! С золота жрать будет! На золото срать! Привозит она его в замок, оставляет в покоях и велит раздеваться…
Этот низкорослый говорил почтительно, приглушенным голосом, — Эрл слышал только неразборчивый бубнеж. Орленок отвечал ясно и громко.
— Я рад, что могу на вас рассчитывать, барон, — сказал он. — И еще более рад, что мы с вами поняли друг друга… Отряд из сотни тяжеловооруженных всадников и трех сотен пеших мечников я пришлю к следующему утру…
Низкорослый несколько раз поклонился, бубня что-то, и повернулся, чтобы позволить подскочившему слуге помочь ему сесть в седло.
Эрл замер. Лицо его вспыхнуло, точно от оплеухи. Он узнал низкорослого. Это был старый барон Гаршильд, глава одной из самых богатых семей Гаэлона, владетель обширных земель, на которых находилось около трех десятков деревень и два крупных города — Аграид и Брускарт. Двое сыновей Гаршильда со своими отрядами ратников входили в состав корпуса генерала Иврида… И следовательно — полегли в битве на Ривенстальской равнине…
Или… нет, не полегли?
Взрыв грубого хохота оглушил Эрла. Это парняга со шрамом закончил свою историю.
— Смешно… — просипел кто-то из воинов, хлопнув рассказчика по плечу. — Хоть и не было на самом деле ничего подобного, все равно смешно… Сколько раз слышу — ржу, не могу…
— Чего это — не было на самом деле? — обиженно насупился парняга. — Да это с братом моим было, вот… порази меня Вайар, ежели вру! Он сам мне рассказывал!
— Старая история, дружище! — хлопнули парнягу по другому плечу. — И я ее раз сто слышал… И раз двести рассказывал.
— Да провалиться мне!.. — заорал парняга.
— Охо-хо! — заливался смехом кто-то шибко веселый. — Сдохнуть можно… Прямо так и сказала, а? «Посмотрите, дети, на мужичка… Будете плохо кушать, станете такими же…» А он-то уж губы развесил, он-то думал… Он-то… Хо-хо-ха!..
Орленок, заложив руки за спину, задумчиво качнулся на каблуках — раз и другой. Потом поднял голову, увидел Эрла. И, улыбнувшись, двинулся навстречу.
Хохот у костра тут же смолк. Ратники повскакали на ноги.
— Приветствую вас, сэр Эрл, — проговорил король Ганас, — искренне рад, что вы уже оправились настолько, что решились на прогулку. Вы можете спокойно гулять по лагерю, здесь вам ничего не угрожает…
Орленок замолчал, выжидающе глядя на Эрла — соизволит ли он на этот раз ответить ему или нет.
— Чего можно опасаться, если меня сопровождают пятеро ратников? — помедлив, все же буркнул Эрл.
Ганас широко улыбнулся.
— Вы же понимаете, это вынужденная мера, сэр Эрл, — сказал он, явно довольный тем, что его пленник заговорил.
Эрл смотрел на него, по-мальчишески тонконого, в коротком камзоле, поверх которого поблескивала простая, без украшений, стальная кираса. Кто он такой, этот Орленок? Совсем пацан, хлипкий на вид… как он сумел пробиться к власти, встать во главе могущественного королевства? Удержать эту власть, собрать громадное войско, которое сокрушило его, Эрла Победителя, армии? В чем секрет?
— Я прошу вас отобедать со мной, сэр Эрл, — неожиданно предложил Ганас.
Эрл несколько раз моргнул. «Ну что ж, — подумал он, когда приступ удивления отпустил его. — По крайней мере, я имею возможность хотя бы что-то узнать…»
— Пожалуй, — согласился он.
Кроме них двоих — короля Марборна и короля Гаэлона — за круглым обеденным столом, сколоченным явно недавно, еще пахнущим свежей древесиной, сидели семеро рыцарей — все довольно почтенного возраста — в доспехах, добротных, очень дорогих, начищенных до сияния, не имевших ни одной засечины, ни одной, самой крохотной, царапины.
«Очевидно, генералы доблестного и победоносного марборнийского войска», — подумал про них Эрл.
Орленок смотрелся среди своих генералов словно случайно затесавшийся в круг взрослых подросток. Генералы негромко переговаривались между собой, искоса, но с явным интересом посматривая на Эрла, глядевшего прямо перед собой. Лишь один из них привлек внимание гаэлонского короля: рослый мужчина средних лет, с лицом настолько грубым, что можно было подумать, что оно слеплено из каменных обломков. Рыцарь этот в общем разговоре не участвовал, прихлебывал вино из кубка и, думая о чем-то, меланхолически почесывал сильно выдающийся, похожий на булыжник, подбородок.
