Вавилонская башня - Разумовский Феликс (книги онлайн полные версии .txt) 📗

Ох, что-то мало стали нынче радовать профессора Звягинцева телефонные переговоры с Америкой, некогда такие желанные…

– Изя, ты? Ну привет, привет. Голос молодой, говоришь? Наверно, в детство впадаю… Спасибо на добром слове, хотя хвастаться особо нечем. Последние новости насчёт башни слыхал?

– Слыхал, слыхал! – Шихман в раздражении шмыгнул носом и, в очередной раз позабыв о несравненном качестве связи, вполголоса выругался на идиш. – Мне ли не слыхать! Кое-кто из свиты О'Нила диссертацию у меня защищал… Так что я в курсе всей этой фигни. Ну не идиот ли этот ваш Опарышев вместе с нашей Сарой Розенблюм и не нашим О'Нилом? Это же авантюра, дебилизм чистой воды! Способный привести к совершенно непредсказуемым последствиям, вообще к любой чертовщине! Мой секретарь уже послал официальное письмо в Белый дом. Боюсь только, как бы они не послали меня обратно… Вместе с моей личной позицией. Да что за мода такая пошла, везде все взрывать? – горестно вопросил он с отчётливой интонацией отчаяния. Видимо, не очень-то надеялся на положительную реакцию Белого дома. – В Москве жилые дома грохнули, в Афганистане – древние статуи, в Нью-Йорке небоскрёбы вот уронили… Решили, видно, что Питер от жизни отстал? Искажает линию партии?..

Звягинцев ничего не ответил, только тяжело вздохнул в трубку. А что тут скажешь?..

Блистательная идея насчёт взрыва родилась в голове Сары Розенблюм. Лев Поликарпович не знал всех подробностей жизни этой кавалерственной дамы, но подозревал про себя, что горящие шкафы в разнесённом лабораторном зале на неё падали вряд ли. И уж точно не садились ей на щеку траурные хлопья копоти, отделившиеся от потолка последним ласковым поцелуем единственного ребёнка… Да Бог с ними, с покорёженными шкафами. Ей бы нашу, советскую биографию даже во вполне благополучном её варианте. Небось трезвее смотрела бы на вещи и лучше знала бы, что почём. А то увидела оборванную верёвку в крови – и повела себя, точно истеричка с гранатой из очередного фильма про инопланетян… Ну а последующие события заставили профессора Звягинцева серьёзно задуматься, так ли далеко ушли от психологии авторы безмозглой фантастики «экшен». [23] Той, где космические спецназовцы лезут исследовать брошенную станцию, облачившись вместо панцирных скафандров в камуфляжные маечки без рукавов. И на все непонятное реагируют по одному принципу – вскидыванием лазерного ствола. Каким бы диким ни казался такой подход самому Льву Поликарповичу, идею взрыва активно поддержал Питер О'Нил. «Ах ты вот как, неведомая стихия? Ну так получи, фашист, гранату…»

По мнению профессора Звягинцева, поступать таким образом было все равно что расстреливать электрическую розетку за то, что кого-то ухайдакало током. Даже нет, не так: не расстреливать, а разносить её ломом… вполне железным и очень электропроводным… Ну и что?.. Пока он изумлялся, как же может быть, что этого не понимают все остальные, идея перепуганной Сары стала воплощаться в конкретику стараниями академика Опарышева. Тут же выискался перспективный молодой учёный, выдвинувший довольно-таки поверхностное (на взгляд Льва Поликарповича) математическое обоснование полезности взрыва. Обоснование мгновенно опубликовали… И снова началось труднообъяснимое. Со всех сторон посыпались восторженные отзывы. Здравомыслящие вроде бы, вменяемые люди, нобелевские лауреаты, дружно кивали почтёнными головами и благословляли молодого коллегу, а у Льва Поликарповича Звягинцева постепенно складывалось убеждение, что весь мир дружно решил спятить.

Или, может, это ему самому пора было на Пряжку? [24] ..

Порою заокеанский приятель Ицхок-Хаим Гершкович Шихман казался ему ещё одним островком в сплошном океане массового психоза. Порою же – будущим соседом по «палате номер шесть»…

Не без тайной мысли разобраться ещё и в этой проблеме он засадил свою «катакомбную академию» за виртуальный эксперимент. Что будет, если «Гипертех» в самом деле взорвут?..

Остальной мир подобными заморочками не страдал.

Взорвать проклятую башню, разнести её на куски – и к черту ненужные вопросы. Притом что вопросов накопилась гора. Высотой с эту самую башню. Куда деваются люди внутри периметра? Почему третьего дня к подножию башни упал словно магнитом притянутый вертолёт? Отчего это в окрестностях зоны непредсказуемо меняется погода и весна преспокойно соседствует с осенью, не говоря уже о таких мелочах, как произвольные вариации на тему закона всемирного тяготения? Или там несоблюдение принципа электромагнитной индукции?.. Это ещё не считая уже окончательной мелочёвки типа закона Ома, токов Фуко, скорости химических реакций, спонтанной эманации в черт знает каком спектре, непонятных звуков и неведомых голосов. Нет, нет, лучше не забивать себе башку. Взорвать, вздохнуть с облегчением – и забыть.

– Знаешь, Изя, мы тут прикинули… пока только в первом приближении, но все равно волосы дыбом, – глядя в окно на снег, кружившийся над парком Победы, тихо проговорил Лев Поликарпович. – Даже если сделать кучу оптимистичных натяжек… При взрыве произойдёт резкая флуктуация напряжённости полей, вследствие чего система окончательно лишится динамического равновесия. Кабы весь Питер… хлопьями не повис. На куполе у Исаакия… – Он сглотнул. – А если учитывать ещё теорию Вейника о векторе накопления хронального вещества… Как ты там говоришь-то? И совьётся небо в свиток? И станет солнце, как власяница?

– Луна, Лева, Луна. Луна станет цветом, как власяница. А солнце вообще погаснет, – сказал на полном серьёзе Шихман, и в голосе его слышалась самая чёрная злоба. – Я вот подожду-подожду, что мне власти наши ответят… а потом возьму и нагряну к вам. Посмотрю в глаза этой суке Розенблюм… – Он снова, уже вслух, выругался на идиш, пожелав кому-то «попухнуть». – А с О'Нилом и с этой жопой Опарышевым погляделками не обойдётся. Получат своё. Даром ли я столько лет ассенизатором протрубил…

Как на первый взгляд ни смешно, а все-таки настроение у Льва Поликарповича чуть-чуть поднялось. Кому-то Иська Шихман, может, и показался бы Дон Кихотом, собравшимся воевать с ветряными мельницами, но только не ему. Он лучше других знал, на что был в действительности способен его старый приятель. Лев Поликарпович мысленно поставил его рядом с собой, и у другого плеча тотчас же незримо выстроились юные коллеги, вся его «катакомбная академия». Проплыл лик покойной Тамары Григорьевны, ступил с фотокарточки отец, приподнялся на больничной койке несчастный Володя, осязаемо коснулась руки дочь Марина… Выросла за спиной хмурая тень Скудина, окружённого решительными боевыми друзьями…